Наследство в саквояже, или попаданки не сдаются!

41. Мое милое чудовище

— Тук-тук?

В мои мешки под глазами можно было тонну песка насыпать. Я не спала, наверное, уже вторую ночь. У меня работы просто невпроворот!

Морган искала что-то, что оставил ей отец. Было больше похоже на сказку: поди туда, не знаю куда, принеси то, не знаю что. Это что-то явно было где-то закопано, других логических объяснений не было. Карта у Морган оказалась неполной и потрёпанной. Вот она и буквально лопатила участок за участком, но ничего особенного не нашла.

Мне же достался, для начала, список тех, кого оставила в живых Инспекция.

От дочки Мэйса я узнала всю неприглядную историю своего рода…

Моя бабушка, родив первого ребёнка, серьёзно заболела. Чем-то очень и очень опасным, если не смертельным. Первенец моих бабушки и дедушки умер. И дедушка, чтобы не потерять бабушку, стал искать способы, чтобы её спасти. Так как в этом мире не существовало таблеток, серьёзных лекарств и уж тем более продвинутой медицины, он пробовал различные травы.

До светлой мысли попробовать забрать определённую драконью кровь дедушка дошёл не сразу. Это мне, знакомой с гибридами и нудными задачками про гладкий зелёный горох и жёлтый морщинистый, было несложно представить себе такой вариант. В конце концов, прививки от оспы тоже создавались на коровах. Это логично, использовать кровь или другие части тел маджестиков. Вот дедушка к этому и пришёл. Он начал поить бабушку настойкой из трав и крови. Такое лечение дало свои результаты. Бабушка, конечно, не выздоровела, но смогла спокойно жить.

Дальше и начались чудесатые чудеса.

Сначала родился мой дядя. И… он обладал некоторыми способностями, которыми наделила его кровь дракона. Только с одним очень большим и жирным «но»: ему не нужно было пить эту самую пресловутую кровь.

Мой дедушка, по сути, стал первым селекционером. Он же стал первым экспериментатором. Он же осознал всю ответственность, поняв, что такие знания до добра не доведут. Дедушка не преследовал никаких особенных целей, он хотел только одного: жить вместе со своими детьми и внуками, чтобы его жена была здоровой.

Больше ничего.

Но Инспекция на то и Инспекция, что она владела информацией и могла найти и достать всё что угодно. Поэтому дедушка сбежал в другой мир, чтобы спасти свою семью.

А в этот мир меня занесло кровное родство. Только не с Мэйсом, а с Угольком. Во мне текла частичка его крови. Конечно, не его самого, а его рода. Так что мы в каком-то смысле родственники.

Инспекция же продолжила те начинания, что заложил мой дед. Но продолжила на своё усмотрение, по своим правилам.

Им не нужны были соперники, не нужны были те, кто будет дышать ноздря в ноздрю, выхватывая перед самым носом лакомые куски. Инспекция отбирала самых сильных людей и самых сильных маджестиков, уничтожая тех, кто мог бы помешать.

Инспекция истребила маджестиков намеренно, но не из-за того, что они угрожали людям, вовсе нет. Они угрожали их планам. Инспекция держала всё под контролем: популяцию маджестиков, потомков «одарённых». Тут уже генетика вмешивалась, не всегда Инспекции удавалось так уж всем управлять.

Моя же кровь, выходит, была какой-то особенной. Я, слава богу, и умом, и лицом уродилась, уродств не наблюдалось, как и различных девиаций.

Тут уже трудно было сказать, хорошо ли это или плохо?

Морган передала мне подробный список маджестиков, которых содержала Инспекция. Вот его я тщательно штудировала, заучивая на зубок каждое существо и его характеристики.

За этим занудством и в состоянии мысленной прокрастинации меня и нашёл Эндрю. Он был решительно против такого времяпрепровождения, резонно заметив:

— Ты похожа на енота.

— На злобного или милого? — я подпёрла голову рукой и сонно посмотрела на Эндрю, едва сдерживаясь, чтобы не зевнуть и не проглотить несчастного археолога целиком.

— Не пойму. Скорее на замученного. Ты когда спала последний раз?

— Много, много часов назад, — всё-таки зевнула и разлеглась на столе, сдвинув свитки и книги в сторону. — Это было давно и неправда.

— Ты намеренно себя истощаешь?

— Ага! Назло маме отморожу уши, — снова зевнула и подвинулась, будто намекая, что Эндрю может сесть рядом. Археолог на это милостиво согласился. Я же с удовольствием разлеглась на его мягком плече, которое ни в какое сравнение не шло с твёрдым столом. — Вот читаю и думаю, что ещё мой дедушка давал моей бабушке? Вдруг у меня крылья вырастут? Или я стану каким-нибудь чудовищем. Монстром! Что будет тогда?

— Ничего не будет. Уголёк на монстра не похож, как и остальные маджестики. С чего ты должна стать чудовищем?

— Просто боюсь. А ещё хочу понять, что такого Инспекция выращивает в своей лаборатории. Какую такую химеру. Ведь не просто так они отбирали маджестиков.

— Да мало ли желаний у обычного человека?

— У меня вот мало. Поспать, часов по двадцать на каждый глаз. Но это я сама себя довела, конечно. Я ведь не знаю, когда вернётся Морган. Да и вообще, когда нас накроет волной. Это я образно выражаюсь, — торопливо добавила, боясь, вдруг Эндрю не поймёт моей метафоры. — Это же такая ответственность! Люди, маджестики. Я же обычная студентка. Это у меня роль такая. Была. Теперь, оказывается, и не роль. А я когда нервничаю, я…

Сон начал меня одолевать. Эндрю так ещё приятно и мягко приобнял меня, что совсем тепло стало и разморило. Я обвила руками его плечо, протяжно зевнула и уже бессвязно начала бормотать. Эндрю же вдруг погладил меня по голове и прошептал:

— Даже если ты станешь чудовищем, то точно будешь самым милым.