В тени Алтополиса

Мотор вскоре затих и меня вытащили наружу. Толкнули прямиком к высившемуся впереди забору.

Почуяв посторонних, за оградой оживился пес. Принялся бегать по двору позвякивая цепью, а услыхав звонок и вовсе зашелся в заливистом лае. Тут меня по-настоящему и скрутило. Липкий ужас оплел ноги своими щупальцами, и пополз вверх, к бешено колотящемуся сердцу. Я бы непременно упал навзничь, если бы чужая рука не схватила за капюшон.

- Без шуток, пацан, - донесся из-за спины голос.

Да какие уж тут шутки. Я буквально видел, как громадный Алабай тащит мое тело по саду. Как разрывает на части, словно безвольную тряпичную куклу. Только вылетают наружу не клочки ваты, а кишки… Мои кишки!

Слова всех молитв стерлись из памяти. И только одна фраза звучала в голове отчаянным набатом: «мамочка, помоги»!

Я настолько перепугался, что не заметил смену конвойного. Место сопровождавшего меня стригуна занял другой человек: в старом кителе нараспашку, с казачьей нашивкой на рукаве.

- Ну, чего замер – ступай.

Впереди лежал сад – исключительная редкость для поселка, втиснутого в узкое пространство и потому испытывающего крайнюю нужду в свободной земле. Тут не то, что клумбу разбить - жить было негде, и вдруг этакое чудо. Дорожка вела мимо фруктовых деревьев прямиком к небольшому дому с фасадом в два окна. Сбоку притулилась поленница и, о ужас, огромная собачья будка. Самого пса не было видно, но я знал, что он там. Об этом свидетельствовала цепь, тяжелыми полукружьями лежащая на земле. Это же какого зверюгу она держит?

- Трезора испугался? – хохотнул стоящий рядом казак. – Не боись, он свою службу знает. Это если бы без приглашения сиганул через забор, тогда да - прихватил за задницу, а на гостей в сопровождении не кидается - умный пёс… Ну-ка, повернись.

Я дернулся, заметив взметнувшуюся тень руки, но против ожидания казак бить не стал. Вместо этого помог избавиться от кляпа. Потом вытащил нож и одним движением перерезал стяжки.

Я попытался приподнять онемевшие руки, но суставы отозвались незамедлительной болью, а пальцы не шевелились, застыв скрюченными отростками.

- До свадьбы отойдет, - пошутил казак, и этак по-свойски подмигнул, – пошли, малой.

- К-куда?

- У тебя что, полно вариантов? Видишь крыльцо впереди - туда и ступай.

Крыльцо я и вправду увидел. Когда-то давно оно было выкрашено в синий цвет с резными перилами. Нынче же краска облезла, древесина иссохлась и потрескалась, а на перилах подобно морскому слизню раскисла старая тряпка.

Пока я шел, всем своим нутром ощущал настороженный взгляд. Громадный пес следил за мною из черноты будки. А ну как сорвется и кинется?

Обошлось… До крыльца мы добрались без происшествий. Поднялись по поскрипывающим ступенькам, а стоило открыться двери и ноздри тут же защекотали запахи: кисло-сладкие – мясных щей, и свежие, бодрящие - ржаного хлеба. Последний я бы учуял за сотню километров. Не зря столько дней провел на крыше пекарни.

В пустом желудке требовательно заурчало. Голова закружилась, и я словно околдованный шагнул в сени.

- Куда?! – раздался окрик. – Куда попер в грязной обуви? Вона, оботри об коврик.

С трудом отыскав в темноте тряпку, я пошаркал подошвой.

- Как в гостях вести себя, знаешь?

- Ага.

- Ну гляди у меня, - незлобиво пообещал казак и подтолкнул вперед.

За следующей дверью находилась гостиная. Первое что бросилось в глаза – это богато накрытый стол, роскошеством своим не уступавший купеческому. Получается, не обманул меня нюх. По центру возвышалась кастрюля, исходящая ароматом густых щей. Рядом лежала разломанная краюха хлеба, усыпанная кориандром и тмином. Дольки чеснока, разбросанные повсюду, и розовое в прожилках сало, нарезанное аккурат тонкими слоями. От увиденного забылось про страх. Он исчез, испарился вытесненный видом разложенных передо мной вкусностей. Тут даже сметанка имелась, плавающая в тарелках белоснежными облаками.

- А вот и Федя мальца привел, - провозгласил сидящий по центру мужчина в расстегнутой до пупа рубахе. Он был здесь за главного, а вот трое других… Я вздрогнул, узнав одного: с перебинтованной головой и злым цепким взглядом. И он меня узнал, потому как ощерился в довольной улыбке.

- Что скажешь, Михась - он это?

- Он, атаман.

- Уверен? Не слишком ли мал для проделок?

- Я хорошо разглядел эту чумазую рожу… Сучье отродье!

И тут до меня дошло – то, до чего не смог додуматься все последние дни. Напавший на белокурую шлюху был не из числа стригунов. Истина столь же очевидная, как серое небо над головой. Не было на его теле татуировок: ни шипов, ни колючек, а значит бояться следовало других. К примеру, малажских ватажников.

Сказано было атаман… Неужели сам Малага сидел напротив? Не первый легендарный, что сумел объединить народ против Фавел. Того давно убили, как и второго, и третьего. Они менялись, что погода в период межсезонья, только успевай загибать пальцы: Малага Лысый, Малага Буйный, Малага Справедливый… кажется, этого в народе прозвали Хитрым. По лицу так и не скажешь – простое, открытое.

- А ну-ка, малой, скинь куртёху, - произнес атаман, внимательно оглядев меня. - Да не боись, никому твои шмотки не понадобятся… размер не тот.

Сидящие за столом рассмеялись - все, кроме озлобленного Михася.

Я схватился онемевшими пальцами за края одёжки. Запоздало вспомнил про застегнутый до горла замок. Нащупал под горлом собачку и потянул вниз. Великая не по размеру куртка тяжело упала на пол. Под ней имелся шерстяной свитер – память от бабушки Лизаветы, а под ним футболка, а под футболкой майка. Я был одет, как тот сеньор луковица из старой итальянской сказки, во сто одёжек. По-другому не скажешь.

В комнате воцарилась тишина…

- Сколько же тебе лет, пацан? – задумчиво произнес казак, сидевший по правую руку от атамана.

- Тринадцать.

- А по виду не больше одиннадцати. Худее моего Трезорки будешь.

- Так ты чем своего пса кормишь? – влез в разговор другой казак, тот что сидел в пол-оборота. - Свежей свининой, да волчатиной, которую с охоты принес? А этот доходяга окромя картофельных очисток не ел ничего.

Хотел я сказать, что сроду отходами не питался, даже в самые суровые времена. Хотел… но вместе с курткой ушла и смелость. Я словно лишился последней защиты, оказавшийся голым перед врагом. Тело вдруг зазнобило и затрясло.

Разгладив усы, атаман протянул задумчивое «м-да».

- Может я чего не понимаю… Объясни, Михась, как так получилось, что этакий задохлик смог уложить моего лучшего бойца.

- Я же говорю, внезапно вышло. Выскочил чертом из табакерки и принялся свинчаткой махать.

- Внезапно, это как? Из-за угла подкараулил или с крыши упал?

- Темень на дворе стояла, не разглядел.

- А может дело не в ночи, а в том, что ты в стельку пьяным был? – предположил сидевший в пол-оборота казак. Михась моментально окрысился.

- Ты чего, Тимоха, в словах моих сомневаешься? Хочешь во всех смертных грехах обвинить?

- Почему же во всех… Только в провале переговоров.

Вены на шее Михася вздулись толстыми канатами, а сам он, внезапно побагровев, заорал:

- Ах ты ж щукин сын… вздумал перед атаманом в наихудшем свете выставить?! Лавры Михася Черного покоя не дают?! На мое место метишь?

Брызги слюны фонтаном разлетелись в разные стороны, но Тимофей и бровью не повел. Захрустел взятым со стола огурчиком, после чего предположил:

- Вот ты говоришь, на твое место мечу… А где оно, твое место? За столом с честным народом или в грязи рядом со шлюхами?

- Ах ты ж…, - разгневанный Михась вскочил с места. Ладонь заместо ножа ухватилась за ложку, однако это не показалось чем-то смешным или забавный. Ровно, как и перекошенное от гнева лицо. Колюще-режущих предметов на столе имелось в достатке, поэтому случившееся недоразумение легко можно было исправить. Понимал это я, понимали и остальные.

От расслабленной позы Тимофея не осталось и следа. Секунду назад он похрустывал огурчиком и вот уже рука тянется к висевшему на поясе ножу.

- Сидеть! – рявкнул вдруг атаман. И так приложился кулаком по столу, что из ближайшей тарелки плеснули щи. Михась был вынужден вернутся на место, а Тимофей вновь взялся за огурец. Насадил маринад на вилку и как ни в чем не бывало принялся хрустеть.

- Значит так, казачки… говорить буду я, а вы сидите и слушаете, - атаман обвел взглядом присутствующих и остановился на охочем до шуток казаке. - Начнем с тебя… Давно ли заслужил право сидеть с атаманом за одним столом? Или забыл, как в урядниках бегал, звался Тимохою и к девкам беспутным лазил через забор? Так я быстро напомню… Как говорится в священном писании: одной рукой милости раздаю, другой забираю. Запомни это крепко-накрепко и не забывай… Теперь что касаемо тебя, - тяжелый взгляд опустился на Михася. – Потрудись-ка объяснить, зачем я тебя на встречу отправлял? С какой целью к стригунам поехал?

- Атаман, может не следует при посторонних? - Михась покосился в мою сторону.

- Говори, дозволяю.

- Беспошлинная торговля на центральной площади, - пробубнил казак себе под нос. Встречаться взглядом с атаманом он отчего-то не решался, хотя тот и был сейчас похож на заботливого отца.

- Продолжай.

- Да чего там продолжать. Овощные лавки на южном выходе не должны облагаться налогом, взамен этого мы обязуемся поставлять табаку с накруткой не более трех процентов от первоначальной цены.

- И каков результат?

- Я начал торговаться с семи, как и было велено. Они сбили до пяти, но взамен особо обговорили выходные дни. Дескать народу в воскресенье много, торговля идет бойко, без уплаты за место никак нельзя. Я опустился до четырех, но их и это не устроило. Ты же знаешь Кичу – он свой барыш никогда не упустит.

- И каков конечный результат? - перебил атаман.

- Ну это…, - Михась замялся, пытаясь собраться с мыслями. Губы зашлепали по воздуху, словно у карася, выкинутого на берег.

- И? – продолжил давить Малага.

- Атаман, я уже базарил за их позицию.

- Базарить будешь на рынке, а перед командиром доклад держать. Где результат, Мишаня? Я тебя зачем туда посылал, а? Чтобы ты пьяный за шлюхами бегал и в грязи валялся распоследней свиньей? Что за херня творится, Миша?! Или забыл, как фуфел тебе чистил? Видать не пошла впрок наука, раз за прежнее взялся.

- Атаман, там этой водки было пару бутылок.

- А тебе, Мишенька большего и не надо, чтобы перед уважаемыми людьми лицом в грязь упасть. Причем натуральным образом.

- Все было на мази, атаман! Богом клянусь… Этот гаденыш все испортил, если бы не он…, - в горле говорившего забулькало от злости. Он зашарил по комнате выпученными глазами, пытаясь отыскать главного виновника всех бед. А я вот он - стою прямо по центру. Рад-радёшенек убежать, да только куда? Во двор, где караулит цепной пес?

- Ты на пацаненка напраслину не возводи. В том его вины нет, что ты стаканами водку глушил и по улице в одних трусах бегал. А раз так, то и ответ держать не ему. Коллектив за тебя поручился, доверил высокую должность, а ты на коллектив хер положил? Так получается?

- Атаман, я…

- Подвел ты меня, Мишаня… ох как подвел. Не справился с ролью ближника, потому возвращайся-ка откуда пришел. Будешь местную гопоту по подворотням гонять, оброк с торговых лавок собирать и за порядком следить. Уж на это занятие твоих мозгов хватит? Не всё чай пропил?