В тени Алтополиса

Глава 5. О вреде художественной литературы.

Когда Константин Алексеевич выбирал место под строительство будущего города, он меньше всего интересовался окружающими красотами. Кого волнуют пейзажи, когда на кону экономическая целесообразность. Новая узловая точка должна была связать европейскую часть России с Персией и уже оттуда через Пакистан протянуться до самой Индии. Планов у царя-батюшки, прозванного в народе за острый ум - Осмомыслом, имелось вагон и маленькая тележка. За их реализацию он и взялся, в наикратчайшие сроки возведя красавец-мегаполис посреди степи. Если Петербург был окном в Европу, то Алтополис должен был стать воротами в Азию. Увы, пустующими, потому как со строительством железной дороги не заладилось с самого начала.

Первой в замыслы царя-императора вмешалась природа, устроив разрушительное землетрясение в Средней Азии. Земля буквально разошлась по швам, образовав гигантские провалы. В пострадавших регионах вспыхнули болезни и голод, начались многочисленные волнения. Пришлось в срочном порядке заниматься решением новых проблем, а когда все успокоилось, подоспела «англичанка». Владычица морей не желала мириться со всевозрастающим влиянием Российской Империи в особенности в землях, некогда принадлежавших ей по праву. Официально Британский Радж перестал существовать в середине двадцатого века - англичане покинули колонию, но влияние свое сохранили: через капитал, через нечистых на руку чиновников. И местные компании в большинстве своем принадлежали европейцам, тем же англичанам или голландцам, поэтому колониальный термин Ост-Индия до сих пор оставался в ходу.

Сложно сказать, на что рассчитывал Константин Алексеевич, когда направил свои стопы в сторону полуострова Индостан. Поверил заверениям раджи Виктрану Басади, известного на всю Азию краснобая и баламута? Желание наладить отношения с далеким северным соседом у того действительно имелось, а вот возможностей…

Стоило рельсам пересечь границу с Пакистаном и южно-азиатский котел забурлил, запенился. В прилегающих провинциях принялись вспыхивать восстания одно за другим. Вдруг вспомнились старые обиды, появились причины для новых. Афганские моджахеды, до того занимающиеся выращиванием маковых полей, вдруг заинтересовались черным ломом. Принялись разбирать целые участки будущей железной дороги. И на чем только тяжеленые рельсы утаскивали, лисы пустынные…

Окончательно идею южного торгового пути похоронила вспыхнувшая война. Граница между Индией и Пакистаном оказалась под замком, а любое экономическое сотрудничество под запретом. Это еще хорошо, что обошлось локальным конфликтом. Китай имел особые виды на провинцию Джамму и Кашмир. Иран вдруг озаботился притеснением мусульман-шиитов. Зашевелился под боком дремавший доселе Ирак, и следом Афганистан, готовый подкинуть в котел десятки тысяч муджахидинов. Кипящее варево забрызгало в разные стороны, грозя подпалить подбрюшье русского медведя. Пришлось в срочном порядке сбивать разгорающееся пламя войны.

Все усилия императора Константина «Осмомысла», к тому времени уже немолодого мужчины, были направлены на дипломатическом поприще. О новом торговом пути, должном протянуться от Пиренейского полуострова до берегов Индийского океана, пришлось забыть.

И все бы ничего, если бы не затраченные государством деньги – вышла колоссальная сумма даже по меркам Империи. Тысячи километров железной дороги, теряющейся в песках Средней Азии, вместе с сопутствующими им коммуникациями. И что хуже всего, торчащий посреди степи город - величественные ворота ведущие в никуда.

Константину Алексеевичу не давали покоя лавры Петра Великого. Он мечтал создать архитектурный шедевр – очередную жемчужину в короне Российской Империи. Для этих целей привлек лучших мастеров со всего мира, полностью им доверившись и потому предложив не считаться с затратами. Последние хоть и запустили руки в казну по самый локоть, с результатом не обманули.

Алтополис стал первым городом Империи, полностью перешедшим на централизованные инженерные системы. Вода и электричество подавались в каждый дом, и жителям больше не было нужды ломать голову в ожидании подступающих холодов. Извечная проблема России дороги получились гладкими и ровными. Под землей протянулись линии метро со сверхскоростными поездами, а на поверхности появились живописные улицы и парки. Здесь здания величием своим не уступали Нью-Йоркским небоскребам, а по красоте превосходили в несколько раз: прямые и закрученные, островерхие и пирамидальные, выполненные в форме ступенек или буквы «П». Мегаполис поражал своим размахом, особенно на фоне царящего вокруг запустения. Как поется в одной песне: степь, да степь кругом. Она едва и не погубила город, оказавшийся в полном одиночестве.

Городу срочно нужны были доходы. Имперская казна не могла вечно кормить прожорливого зверя, оказавшегося к тому же бесполезным. И что делать? Забросить? Скрипя сердцем, вынуть жемчужину из короны?

Решать сию непростую задачу выпало на долю Петра Ⅳ, старшего сына почившего Константина Алексеевича. Наследник оказался далеким от государственных забот, а потому ничтоже сумняшеся перепоручил судьбу города специальной комиссии. Сам же укатил на открытие оперного сезона в Вену. Да так там и остался, балуя местных чаровниц и опустошая винные погреба без меры.

Благо, в комиссии оказались умные головы. Собрались, подумали и решили, что оставить столь крупный город казне выйдет дороже. И затраченных средств жалко, и переселение жителей, к тому времени перемахнувших отметку в три миллиона, было той еще задачкой. Это не крестьян с насиженных мест сгонять - людей образованных: дворян, дельцов, чиновников всех мастей, и что хуже всего - творческую богему, способную поднять вой на весь белый свет. Тогда уже речь пойдет не о деньгах, что царю-императору лишний миллион, чай не бедствует - боялся самодержец за свою репутацию. Не хотел прослыть среди королевской родни диким варваром, не удержавшим папенькино наследство. Как после этого в европейских дворах кузинам ручки целовать?

План по спасению был разработан в наикратчайшие сроки. Уже через три месяца на стол Его Величества лег законопроект об особой экономической зоне, осталось дело за малым - заманить обладателей крупного капитала в Алтополис. Промышленник оказался калачом тертым, на новую бумажку смотрел с опаской, потому пришлось задействовать силовые рычаги. Часть производств перенесли в приказном порядке, запугав кого налогами, кого ссылкой в Сибирь, а там и остальные потянулись.

Промышленную зону строили без участия новомодных архитекторов или говоря простым языком тяп-ляп. Может потому и смотрелась она чужеродно, этакое уродливое образование на фоне возведенной красоты - серые стены корпусов, коптящие небо трубы.

Заводам и фабрикам требовались рабочие руки. Последних в империи имелось в достатке, но тут встал вопрос с жильем - не заселять же простых людей в шикарные апартаменты, они мордой не вышли, и воспитанием. Так на юге появились первые трущобы. Это уже потом они получили статус поселка, и разрослись за счет беженцев из-за океана. А тогда, не имея даже названия, считались просто бараками на окраине - прыщом на прекрасном челе города.

Алтополис по праву называли городом крайностей. В нем было всё: красивое и безобразное, модное и отсталое, роскошное и дешманское, не стоящее ломаного гроша. Одного только в нем не было - водоемов, да и откуда им взяться посреди степи. До ближайшей речки полдня в седле скакать, а на автомобиле и того дольше, с учетом отсутствующих в указанном направлении дорог.

Впрочем, для горожан верхнего города это не составляло особых проблем. В их дома вода подавалась круглосуточно, стоило лишь повернуть вентиль крана. Не хочешь принимать ванну, милости просим в бассейн или новомодный аквапарк. Надоели бассейны, добро пожаловать на курорт. Они и летали, имея к тому средства и свободное время, а как быть жителям трущоб?

Не зря… ох, не зря Красильницкое сравнивали с выскочившим на лице прыщом. Выдавить опасно, уж больно много гноя скопилось внутри, и замазать не получается. Сколько раз жители просились подключиться к централизованному отоплению. А вода? У Южных ворот народ до сих пор с ведрами ходил до колонки.

И письма писали, и жалобы, а ответ на всё один: «за ветхостью жилого фонда подключение к действующим инженерным сетям считается нецелесообразным».

Живите, как можете, граждане дорогие, ежели желаете согреться – закупайтесь тулупами, а ежели искупаться – милости просим в бани. Только царю-батюшке жаловаться не моги, потому как на любую вашу писульку у нас три своих имеется, составленные грамотными юристами по всей форме и положенному циркуляру.

Толку от мэрии не было никакого, но все же одно хорошее дело вопреки собственной политики они сделали, то бишь случайно. Еще на этапе планирования города геодезисты составили подробную карту грунтовых вод. В нескольких точках пробурили скважины, построили насосные станции, снабжавшие водой целый город. Про другие забыли, посчитав наименее рентабельными.

Шло время - город рос, росла и потребность в воде. Власти задействовали все больше ресурсов, и наконец добрались до самых отдаленных мест. Пригнали бур, пробили крепкую породу, а оттуда как хлынет! Кто же знал, что геодезисты просчитались и верхний слой удерживал куда большие объемы. Почва частью обвалилась, а частью заболотилась, превратившись в вечно чавкающую жижу с квакающими лягушками.

Власти нагнали спецтехники, подрыли ковшами, укрепили берега и получился водоем, разливающийся по весне озером, а к концу лета сужающийся до размеров пруда.

Новое место стало пользоваться большой популярностью у жителей трущоб, не имевших выбора в развлечениях. Приходили купаться целыми семьями, а в выходные так и вовсе было не протолкнуться от народа. Пока одни лежали на солнышке, другие во всю плескались.

Прознавший про то купец Орлов, решил подзаработать. Облагородил близлежащую территорию кустами и низкорослыми деревьями, организовав подобие парка. Понаставил ларьков, торгующих едой и сувенирной продукцией. Завез песка, оборудовал кабинки и поставил лежаки.

Тут уж не выдержали жители верхнего города. Они и без того с завистью поглядывали на резвящихся в воде людей, а когда появились удобства… Единственное, что смущало – это соседство со всякой голытьбой. Но и здесь предприимчивый купец Орлов не оплошал. Одним ловким движением оформил половину пляжа на себя. Не на весь и то ладно.

Теперь по одну сторону плавали граждане привилегированные, готовые выложить двадцать пять копеек за вход, а по другую остальные. У голытьбы и песка было меньше, и дно илистое, и водная поверхность от мусора не очищалась. Подумаешь…

Зато на нашей стороне рукастые мастеровые возвели плавучий пантон, с которого сигать в воду было одно удовольствие. Вечером на нем сидела пацанва: свесив ноги, бултыхая и без того мутную поверхность озера, а днем приходилось бегать. Металл под полуденным солнцем разогревался до такой степени, что только пятки сверкали.