За пределом (том 3)

Глава 97

Так я познакомился с Джеком Гавранёком, человеком, который обожал всё чинить синей изолентой. Места его геройской славы были видны по всему дому, причём, что самое удивительное, он действительно чинил. Ручки, перила, лампочки и даже входная в подъезд дверь — всё держалось на его усердии, трудолюбии и синей изоленте.

За то время, что я просидел дома, восстанавливаясь и ожидая, пока спадут синяки хотя бы немного и ходить будет не так больно, я встречался с ним несколько раз. Один раз он чинил ручку на двери, второй раз возвращался с работы, а ещё раз со скуки я заглянул к нему сыграть в шахматы и узнать этого парня получше. Разговорить между делом, другими словами, и понять, кто он такой как человек. Мой план требовал людей, так почему бы не начать их вербовать?

— Так почему ты всё чинишь синей изолентой? — спросил я. — Весь дом обмотал.

— А чё, жить как свиньи? Типа есть, и похуй? — поморщился он.

— Изолентой всё не починишь, — заметил я.

— Ну я не слесарь, не плотник, не сантехник, да вообще никто. Я ничего из этого не умею, но оторванные ручки… Вот тебе удобно дверь с оторванной ручкой открывать?

— Но приматывать её изолентой…

— Нет, ручки я обматываю изолентой, если только приделать не могу. Так я их прикручиваю как положено. Изолентой я пользуюсь там, где надо тратить деньги на покупку новой вещи, но при этом можно скрепить изолентой.

— Ты говорил, что подрабатываешь. А работаешь где?

— Знаешь строительный магазин на Станковой?

— Не знаю. Но подозреваю, откуда у тебя запасы изоленты, — кивнул я.

— Она там копейки стоит. Я бы даже сказал, что получаю её за бесплатно.

— А откуда столько?

— Да из Китая. Знаешь такую тему? Привозишь неправильно оформленный груз, и у тебя его конфискуют, после чего выставляют на аукцион, если в течение некоторого времени ты не оплатишь все штрафы?

— Ну… нет, ни разу не слышал.

— Ну вот. Ты не платишь, а потом быстро скупаешь за бесценок с аукциона. Это выходит куда дешевле, чем платить пошлины. И вот так наш хозяин выкупил однажды контейнер изоленты.

— Кому могло понадобиться провозить целый контейнер изоленты? — слегка удивился я.

— Не знаю, может кто-то любит чинить всё изолентой, — пожал Джек плечами.

Да, я позже проверял это место, и он действительно там работал. Я проверял почти всё, что был в состоянии проверить с моими малыми силами. Было очень важно найти изначально человека чистого, который мог бы стать не доверенным лицом, но тем, кого можно было держать за спиной и не бояться получить в неё пулю.

Джек создавал ощущение парня самого обычного, без каких-либо отличительных особенностей, который обладал чувством юмора, был иногда очень нетерпелив и активен. Я бы предположил, что он сидит на каких-то наркотиках, хотя, кроме его повышенной возбудимости, признаков наркотического опьянения не видел.

— Наверно, спрашивать, где ты работаешь, лучше не надо. К тому же, я слышал слухи, — сказал он, ходя пешкой, которую я съем через два хода.

— И что говорят слухи?

— Что ты работаешь на картель и не последнее там лицо.

Я лишь промолчал, показывая, что не буду продолжать этот вопрос.

— Тогда другой вопрос — ты реально их всех завалил? Ходят слухи, что ты засунул их в мясорубку, оттого у тебя погоняло Мясник.

— Я могу даже продемонстрировать, что с ними стало.

— М-м-м… не стоит. Не то чтобы мне противно, дружбан такие фотки показывает с преступлений, что кровь стынет в жилах, но всё равно откажусь.

— Как знаешь, — прохрипел я.

Про лицо и пальцы спрашивать он не рискнул.

В тот день было много слов, мало дела и игра в шахматы. Плюс он угостил меня пивом. Не буду врать, я и до этого пробовал его, но мне было такое не по вкусу — слишком сильно било в голову, хотя опьянения не чувствовал. Я же угостил Джека кокаином. Бурый обеспечил меня «обезболивающим», которое помогало мне в первые дни засыпать, а сейчас было просто на случай. Например, такой.

К тому же, я рассчитывал узнать ещё что-нибудь от Джека, но, оказавшись под кайфом, тот вообще окатил меня словесным поносом. Я узнал, что у него есть сестра, которая живёт с мужем в Верхнем городе, потому что свою восемнадцатилетнюю дырку продала сорокалетнему хрычу. Но он её очень любит и рад, что она хоть так выбралась из этого дерьма. Узнал, что у него есть знакомый, который зоофил. Узнал, что у него есть знакомый, обладающий импульсом, однако не таким сильным, чтоб заинтересовать кого-либо, так как он его не развивал особо. Узнал, что у него есть знакомый, который жопой может надувать мыльные пузыри. О многих знакомых от него узнал, включая тех, кто пришёл после контрактной армии.

— А ты был в армии?

— Не, воевать хуй знает за что… нахуй надо?

— Но мы ни с кем не воюем.

— Да плевать на армию, — отмахнулся он.

Также Джек рассказал мне от том, что его знакомый работает в охранном агентстве. Узнал, что у него знакомая работает проституткой. Узнал о его родителях, о его кошке и обо всех, кого он только мог вспомнить, пока действие кокаина не прошло, после чего я ему дал ещё раз затянуться и прослушал ещё море бесполезной информации. Или полезной — это покажет нам время.

Джек родился в Нижнем городе и, как многие дети, что обитали на улице, имел немало знакомств с детства, часть которых до сих пор поддерживал. Но жил он в совершенно другом районе от Бурого, как я выяснил, что практически исключало то, что они знают друг друга. Это было несомненным плюсом.

От него я узнал об интересном районе, где концентрация беспризорников была максимальной.

— Детдом, — пробормотал он. Язык Джека заплетался. — Долбаные дети, которых так много, что места в детдоме, единственном на город, просто не хватает. Туда опасно соваться тем. у кого есть родители.

— Почему не построят другой?

— У нас нет сирот, — оскалился он. — Есть дети, которые не нужны родителям. Туда стекаются все. С одной стороны, детям так безопаснее, с другой, это злоебучая стая. И рядом этот блядский детдом, где всем похую на всё. На то, что он переполнен, на то, что там всем на всё насрать, вообще плевать.

— А как же те, кто там живёт?

— Ну, дети знают, что их могут мёртвыми сбросить в мусорный бак, потому не наглеют сильно. Это жесть, долбаный рассадник всего дерьма человечества. Не удивительно, что оттуда дети идут либо в шлюхи, либо в бандиты.

— И это единственный приют?

— Единственный из государственных. Есть при церкви Света один и ещё несколько других в Верхнем, но они переполнены, а этот самый крупный. Жопа, — подытожил он.

Я бы назвал это издержками цивилизации. Нижний город никому не нужен и получает столько, чтоб просто существовать. Не знаю причины, почему так, но всех, включая жителей этого места, всё устраивает. Особенно это устраивает картель.

Забавно ещё то, что пробиться сюда ни один клан не смог. С одной стороны, им не давали банды, которые по повадкам и жесткости не сильно уступали диким племенам. С другой стороны, не давал пройти картель, который сам был похож на клан.

Больше ничего вразумительного и полезного добиться мне от Джека не удалось. Но так, по крайней мере, я узнал о нём и решил, что как кандидат он был вполне неплохим. Про надёжность сказать сложно, да и рано, но думаю, что подойдёт. Возможно, первое предложение поступит именно к нему, потому что его самого зарплата не устраивала, так как приходилось работать сразу на двух работах.

Разобравшись с этим делом, я принялся заниматься другим, щекотливым, которое играло немалую роль. Пока я не мог сказать, где буду использовать это, но то, что оно мне пригодится — однозначно.

Потому через день после шахмат и забега по наркотикам с Джеком я позвонил Французу.