Александра

— А ещё, Владыко, говорят, что ученье свет, а не ученье тьма. И чем больше у нас грамотных людей, тем больше пользы государству Русскому. Тьмы невежества и безграмотности у нас итак хватает с избытком. И знания никак не помешают оставаться русским людям православными христианами.

— Но эти учёные начинают подвергать истинность божественного учения.

— А это от недостатка знаний. Они просто глупцы, а не еретики. Великие книги, такие как Библия — Старый завет и Новый завет, а так же Коран дают ответы на многие вопросы, которыми задаются ученые. Надо просто правильно истолковать смысл того, что сказано в них.

— Ты Коран читаешь?

— Да. У меня есть Коран. Мне его перевёл с арабского на русский один мула. По моей просьбе.

— И ещё раз я тебя спрашиваю, зачем тебе это, Александра? Ты хочешь отринуть православие и перейти в ислам?

— Нет, Владыко. Я же говорила уже это, на Руси уже живёт достаточно мусульман. И они тоже подданные Государя нашего. А как их лучше понять, если не через Коран? Мусульмане живут по законам шариата, основанный на постулатах Корана. Их обычаи, культура, взаимоотношения, всё основано на Коране. Точно так же, как библия определяет жизнь христианина, католик он или православный. И чтобы лучше понять мусульман, нужно знать Коран, а так же многие духовные труды их мыслителей и теологов. — Я улыбнулась, глядя на митрополита.

— Ишь ты, какая умная. Ой смотри, Александра, как бы не случилось горе от ума.

— Да, Владыко, горе от ума, это конечно не очень хорошо. Здесь я согласна. Но не менее хуже горе от безграмотности, дикости и невежества.

— У тебя на всё есть ответ.

— Не на всё, Владыко. Я, например, не знаю что было раньше — курица или яйцо?

— Это вопрос философский, Александра.

— Вот и я о том же.

По приезду в лавру, нас встречал настоятель и ещё куча каких-то монахов. Они с удивлением смотрели на меня.

— Царевна Александра Комнина, братья мои во Христе. — Сказал он встречающим. Мне поклонились. Я в ответ тоже. Ничего, чай спина у меня не переломится. С любопытством осматривала Свя́то-Тро́ицкую Сергиеву лавру, духовный центр Московского государства. В отдалении стояли толпой простые монахи. К Митрополиту подошло духовное руководство монастыря для благословления. Самым главным здесь был игумен Памва, в миру Мошнин. Услышав впервые это имя, я была в недоумении. Разве есть такие имена? Но забивать голову не стала. Игумен, глядя на меня, с улыбкой спросил.

— Что Царевна Александра хотела увидеть в нашей обители? — Митрополит при этом молчал.

— У вас хранятся христианские реликвии. Мне нужны ларцы от Чаши и мощей Георгия Победоносца. Можно с самими реликвиями.

Игумен взглянул на Митрополита. Тот кивнул, потом взглянув на меня, спросил:

— Как долго, дочь наша ты будешь с реликвиями?

— Пока не знаю, но думаю не долго.

— Хорошо. Я тебя подожду. Потом будет молитва, Александра. И исповедь.

— Но Владыко⁈

— И не перечь мне.

Вот же старый хитрован. Ага, так я тебе и рассказала. Пока сама не разберусь, ничего говорить не буду. А то вам церковникам только дай намёк, и всё, больше ничего не увидишь.

— Царевна, оружие оставь здесь. Не гоже в обители с оружием. — Пришлось отстегнуть шашку. — Игумен кивнул. — Савва, проводи Царевну в келью и принеси туда требуемое. — Велел он одному из монахов. Тот поклонился и посмотрел на меня вопросительно. Я пошла за ним.

— Вы стойте на месте! — Услышала жёсткий приказ игумена. Я оглянулась. За мной шагнули и все мои паладины.

— Ждите меня здесь. — Отдала им приказ. Парни замерли. Прошли с монахом в одну из келий. Тесновато здесь. Оставив меня в каморке, монах ушел. Но вскоре вернулся с ещё одним монахом. Они принесли два ларца. Поставили молча, поклонились и вышли, закрыв за собой дверь. Окошек в келии не было. мне оставили две горящих свечи. И смотрового окошка в двери тоже. Это хорошо. По мимо лежака, было ещё и небольшое возвышение. Я поняла, что это что-то типа столика. Ларцы стояли на этом столике. Села на лежак, смотрела на них и думала. Они оба нужные или только один, а второй для отвода глаз? Если один, тогда какой? Ларец с Чашей или с мощами? Что главнее, Грааль или мощи одного из самых почитаемых святых? Стала внимательно осматривать ларец с Граалем. Ощупывала золотые узоры, драгоценные камни. Если есть секрет, то он должен как-то открываться. Как открывается секрет вот в таких шкатулках? А ларец, это таже шкатулка. Надо на что-то надавить. Это если на одну точку, а если одновременно на две или три? Тогда трындец, запарюсь тут разгадывать этот ребус. Ощупывая ларец, почувствовала как один камень, это был изумруд, чуть сдвинулся. Самую малость. Если бы я не искала что-то подобное, то просто не обратила бы на это внимание. Надавила на него и… Ничего не произошло. Да, он чуть сдвигался, наверное, на миллиметр или даже меньше, но и только. Значит есть ещё одно место, это как минимум, на которое надо давить одновременно с изумрудом. Начала искать вторую точку. Это оказался не очередной камень, а небольшая золотая накладка в виде листка дерева. Надавила на них одновременно. Раздался едва слышимый щелчок. И из дна ларца чуть выдвинулась нижняя панель. Потянула на себя. Выдвинулась дощечка. Там в углублении лежал кусок пергамента. Стала рассматривать его и ничего не поняла. Там были нарисованы какие-то геометрические фигуры, значки, даже буква W была. Ну да, Саня, а ты что хотела? Чтобы тут текст был понятный тебе??? Может ещё по-русски было бы написано? Ладно разберёмся. А ещё у меня создалось впечатление, что пергамент был не весь. Кусок. Так как заканчивался на нескольких фигурах и значках, но эти значки и фигуры были не целыми, а только наполовину. Значит второй кусок, должен быть в ларце с мощами. Стала его осматривать. Нашла сначала одну точку, потом вторую. Но ничего не произошло. Да чтоб этих тамплиеров подкинула раз десять в верх и столько же раз грохнуло об стол, дубовый, сволочи! Опять стала искать. Наконец, нашла третью точку. Надавила одновременно. Произошло тоже самое, что и с ларцом Грааля. Здесь была вторая часть пергамента. Я быстро их сложила и засунула себе в карман штанов. Надеюсь, меня обыскивать не будут. А если попробуют, я нос любому досматривающему откушу. Закрыла ларцы. Осмотрела их, как будто ничего и не было. Тонкая, ювелирная работа. Постучала в дверь и попросила воды. Мне принесли. Налила в Чашу и выпила оттуда. Теперь надо отсюда, как можно быстрее убежать. Но убежать не получилось. Сначала была молитва. Стояли с Митрополитом и игуменом на коленях и молились. Целый час. Не знаю, как я выдержала такую экзекуцию, но выдержала. Правда, с колен сначала встать не могла, а когда встала, ноги разъезжались и подгибались, я даже за игумена ухватилась, чтобы не упасть.

Потом была исповедь. Митрополит очень хотел знать, для чего мне понадобились ларцы. Господи, грех то какой, говорить не правду на таком таинстве. Сначала наговорила духовному отцу своему, что грешна. Что убивала, правда в бою. Что била мужчин, особенно князя Шуйского металлическим прутом по лицу. Грешна, что посадила бея на кол, чем подвергла его мукам, ибо жестока. Грешна, что мысли греховные ко мне приходят по ночам, когда постель моя вдовья пуста и холодна без мужчины. А как хотелось бы прижаться к горячему мужскому телу, почувствовать руки его, губы на своём теле и плоть его грешную в своей… Господи, чего я только не наговорила на себя, страсти и ужасы сплошные. Митрополит слушал меня и его лицо вытягивалось в изумлении и шоке. Одно только я не сказала, что у меня странные письмена тамплиеров. Я посчитала, что это по сравнению с остальными моими грехами, очень даже не существенно.

— Дочь моя, так зачем тебе всё таки понадобились ларцы с Чашей Христовой и мощами Георгия Победоносца? Говори, не скрывай от духовного отца своего.

Я опустила голову и постаралась покраснеть. Хоть щёки себе натирай ладонями. Вспомнила как занималась сексом, что с первым мужем, что со вторым. Почувствовала, что жар ударил в лицо. И истома в теле, особенно в нижней части живота появилась. Санька, боже, ты такая развратная? Это кошмар! Но ничего не поделаешь. Потом посмотрела на Митрополита.

— Я, Владыко, причастилась из Чаши Христовой, спрашивала, стоит ли мне становится женой Великого Князя? По мне ли такая ноша?

— И что?

— Потом молилась и спрашивала Георгия Победоносца. Но они не ответили мне… Ответила мне Пресвятая Богородица. Я увидела её тёплую материнскую улыбку. И она словно погладила меня по голове. И всё. Как это понимать, Владыко? Она дала согласие или нет?

— Александра! — Митрополит вскочил с лавки, на которой сидел. — Правду ли ты говоришь? Не играй с этим.

Я упала на колени. Перекрестилась три раза.

— Истинную правду говорю, Владыко. Разве можно здесь лгать? Говорить кривду?

— Помолимся, дочь наша. Ибо чудо свершилось. — Митрополит встал рядом со мной на колени. Да мать моя женщина, опять молитва. Но ничего не поделаешь. Я истово молилась, даже расплакалась. Очень хотелось почему-то сказать правду. Я уже стала проникаться духом этой эпохи. Но всё же, циничная натура 21 века во мне возобладала. Прости меня, Господи, и ты прости, Пресвятая Богородица, что говорю не правду. Но иначе я могу. Прошу вас…

В этот момент, лучи заходящего солнца ударили в окно комнаты, где мы были с патриархом. Что увидел Варлаам, я не знаю, но его глаза, когда он посмотрел на меня расширились. Он стал ещё интенсивнее креститься и отползать стоя на коленях от меня. Меня же лучи заходящего солнца ослепили. Я прикрыла глаза. По моим щекам бежали слёзы. Я услышала, как приговаривал Митрополит:

— Чудо Господне. Вижу, вижу, чудо!

Наверное, он встал с колен, так как я услышала, как он открыл дверь и позвал игумена. В какой-то момент я повернула голову и посмотрела на них. Митрополит, игумен и ещё какие-то монахи смотрели на меня и крестились. Вот игумен подошёл ко мне и встал рядом на колени. Потом Митрополит и остальные монахи. Я не знаю, что они там увидели, что нарисовало их воображение, но меня лучи продолжали слепить. Я опять закрыла глаза и всё просила прощение. Вот постепенно свет померк, вернее стал глуше. Солнце садилось. Молитва постепенно прекратилась. Митрополит и монахи встали с колен.

— Встань, Царевна Александра. — Сказал Владыко. Я поднялась. Они, глядя на меня улыбались. Игумен ласково погладил меня по плечу.

— Покров Богородицы на тебе. Все это видели, дочка. И лик её пресветлый. — Проговорил старик. Я уверена, что это была просто игра света. Но раз они считают, что на мне был Покров Богородицы, значит тому и быть.

Когда мы вышли во двор монастыря, он был полон монахов. Они смотрели на меня и крестились. У ворот монастыря игумен перекрестил меня, поцеловал в лоб.

— Езжай, Царевна. Пусть дорога будет для тебя ковром мягким. Благословляю тебя. Ещё одно чудо свершилось в этом святом месте. То записано будет в свитках монастыря. Для потомков.

Я очень хотела спросить, а какое ещё чудо было, но в последний момент сдержалась.

Мои паладины и охрана Государя тоже смотрели на меня ошалевшими глазами. Им уже успели сообщить. Все они встали на колени и крестились. Меня это уже стало напрягать. Но я промолчала. Обратилась к Митрополиту.