Дедская площадка

Глава 9

9.

Дождавшись окончания концерта, мы подхватили Иосифа Давидовича и привели в палату. Почитатели его таланта попробовали сунуться следом за ним, но Кобзон вежливо, но твердо всех остановил.

- Извините, товарищи. У нас тут сейчас будет небольшое творческое совещание.

Не знаю каков был наш рейтинг в госпитале до этих слов, но после них он наверняка взлетел к небесам. Оглядев наше обиталище певец сказал:

- Да. Не богато... Знал бы, что встречу - я бы фруктов вам захватил...

- Да уж не отель «Хилтон»,- согласился Сергей.

- Бывали? – прищурился наш гость. Сергей на провокацию не поддался.

- Где нам! Только теоретически. В кино видел. А с фруктами тут, кстати, хорошо... Не хуже, чем в «Хилтоне». Хватает. Так что у вас за дело к нам?

Как мы и угадали речь пошла о новых песнях.

Начал он вежливо, издалека. Рассказал о своих творческих планах, о запланированных концертах, потом поинтересовался нашими планами. Нам отвечать было нечего, но мы похвастались нашими дипломами. Иосиф Давидович порадовался за нас и только потом поинтересовался, нет ли у вас что-нибудь нового для него.

- Понимаю, что тут вам не до этого. Вам тут выздоравливать надо и отдыхать, но может быть у вас уже что-то есть? Что-то вроде вашего «Школьного вальса»? Лирическое, мелодичное...

- Прямо сейчас?

Он почувствовал наше удивления и машинально оглянулся. Лицо его несколько помрачнело. Наверное, он считал, что без рояля песню сочинить невозможно, а вот рояля тут явно не было, а моя гитара лежала в шкафу. Потому он, похоже, почувствовал свой вопрос преждевременным и пошел на попятную.

- Хотя, конечно, понятно... - со вздохом сказал он. - Ну что ж, значит, я буду ждать, когда вы отсюда выпишитесь.

- Ну почему же ждать… – остановил его Никита.

- А что у вас что-то уже есть для меня? - с надеждой спросил наш гость.

- Нет. Пока нет. Но мы можем подумать и, пока тут лежим, что-нибудь сочинить.

-Тут? - Он не стал скрывать удивления. – Так у вас тут инструментов нет.

Он вроде бы смирился с неудачей.

- В любом случае просто имейте ввиду, что есть такой певец, который с удовольствием исполнит что-то ваше.

- Хорошо, - кивнул Никита. –Мы пока тут лежим тоже может быть об этом подумать что-нибудь гениальное...

Кобзон с явным сомнением огляделся. Роялей в комнате после этих слов не прибавилось.

- В уме сочините? Хорошая музыка- это результат труда и работа с инструментом! – убежденно сказал он. –Труда композитора и не меньшего труда аранжировщика, и музыкантов.

С очевидностью трудно споить, да и нет в этом никакой необходимости, поэтому я согласился.

- Да, Иосиф Давидович. Обычно так и бывает.

- Однако случается и совершенно иначе! – возразил Никита. - Гениальность - это ведь не всегда сложность и трудоемкость. Иногда это и простота и быстрота.

- Простота - это чаще всего примитивность! –пренебрежительно откликнулся Кобзон. Он сказал это так, что стало понятно, что «плохую» песню ему предлагать не стоит. -Это признак не специалиста, а любителя. Тяп-ляп и готово. Видели, как дети рисуют человечков? «Палка, палка, огуречек, вот и вышел человечек». А у настоящего художника все получается хоть несколько дольше, но явно красивее.

Я возразил. В головах наших лежало столько музыки, что возражать было легко.

- Но при этом трудолюбие не может заменить талант. Можно год трудиться и в итоге написать очень серенькую симфонию для симфонического оркестра, а можно сочинить отличную песню за несколько минут и для минимума инструментов.

- Или вообще без них, - вдруг сказал Никита. Мы посмотрели на него с удивлением. На мой взгляд это было слишком и я, пожалуй, удивился даже посильнее Кобзона.

- Ну, ты загнул… - сказал Сергей. – Вообще ничего?

- Точно, - сказал Никита. – Можно... Кто-то из умных людей сказал, что артистизм венчает оба конца шкалы - и сложность и примитивизм. Вот это как раз тот самый случай.

Он подмигнул нам. Я понял, что аргумент в этом споре у него уже приготовлен. Гадать какой именно бессмысленно, наверняка прямо сейчас мы все его и услышим.

- О! Музыка- это удивительно! Шедевр можно создать как говориться «на коленке», – вдохновенно сказал он.

- Ну что ж, - сказал Кобзон иронично усмехнувшись. - Коленка у вас есть. Даже две. Что-то еще нужно?

Никита задумался, посмотрел в потолок.

- Да нет, пожалуй. Разве что...

Он оглянулся.

- Разве что палочку какую-нибудь да пустой кокосовый орех...

Иосиф Давидович рассмеялся.

- А без ореха не получится?

Он, кажется, подумал, что это попытка перенести спор в шутку и дал хороший повод Никите выйти сухим из воды, не проиграв его, но наш поэт возразил.

- Можно, конечно...

Поглядев по сторонам, он взял шариковую ручку, миску и начал выстукивать и насвистывать насквозь знакомую и мне и Сергею мелодию. Знакомую нам, но никому другому из этого мира. По первым тактам стало ясно, что он вспомнил именно то, что было необходимо. Появившаяся в конце 80-х годов песня «Don’t Worry Be Happy» пользовалась тогда бешенной популярностью. Наверняка и тут будет так же.

Он насвистел пару куплетов, заменяя текст куплета простым русским «тра-ля-ля». А вот припев оставался английским.

- А почему на английском? - поинтересовался Иосиф Давидович. - Русских слов нет?

Он явно что-то прикидывал в уме. Слов не было, но ведь мелодия была хороша.

- О! Это странная история. Песня пришла во сне, когда я еще учился в школе... – сказал Никита. – Готовился к уроку английского языка и тут в голове...

Он постучал по макушке.

- Тут вот как-то родилась мелодия. Я даже не знаю, я ли её сочинил или это придумал какой-нибудь дикарь, у которого всего имущества только тот самый орех и набедренная повязка. Слова написать пока руки не дошли. Хотя теперь...

Он оглядел палату.

- Теперь время много, может быть и дойдут.

- А что откладывать? – предложил я. – Давай прямо сейчас...А Иосиф Давидович его исполнит, ну, если захочет.

Я прищурился и предложил вариант:

- «Ходит по свету человек-чудак.

Он свистит в пустой кулак,

Радость на лице...»

Никита меня поддержал, но не совсем так, как я рассчитывал. Не схватился за ручку с блокнотом, только добавил:

- Да. Напевая такую песню надо ходить босиком по берегу Океана, жуя банан.

- И чтоб попугай на плече.

- Нет. Это уже будет пират.

- Ну тогда мартышка.

- И шарманка....

Мы засмеялись.

- Ладно. Останемся при своих мнениях... Ну вот на пирата я никак не похожу. А что-нибудь иное у вас есть?

- А эта не подходит?

Кобзон пожал плечами.

- Пока нет слов – это не песня. Подумайте над словами.

Вместе с несколькими почитателями мы проводили его до выхода. Глядя как певец усаживается в автомобиль Никита сказал:

- Жаль, что «Семнадцать мгновений весны» уже сняли и песни он уже спел... Такие песни!

- Договорились же, что на святое не замахиваемся, - сказал я.

- Это не замах, - вздохнул Никита, - а сожаление... Потому и говорю, что уже все прошло. Осталось только облизываться.

Никто не возразил. В головах, автоматом, включилась песня из фильма. Мы стояли молча, как Штирлиц смотрели в темное небо, а в головах звучала прекрасная музыка. Таривердиев- это голова! Пока мы стояли народ, провожавший Кобзона рассосался. Вокруг не осталось ни белых халатов врачей, ни больничной униформы.

- А вам мелодия ничего не напоминает? – спросил вдруг Сергей. Я задумался, а потом со смехом ответил.

- Нет. Только анекдот про Штирлица. А у тебя другие ассоциации?

- У меня деловые ассоциации. «Englishman in New York» помните?

- Еще бы!

Я «запустил» в голове песню Стинга. А ведь действительно. Какие-то интонации, нюансы, полутона...

Сообразив, что пришло Сергею в голову, спросил.

- Это же конец 80-х? Ты хочешь её предложить?

- А почему нет?

- Несвоевременно.

- И что с того? Пусть эта песня ознаменует какой-то новый этап в жизни певца.

Мы с Никитой с сомнением переглянулись.

- А Мироздание не треснет? Точнее по нам. Все-таки почти десять лет разницы!

- А вот и посмотрим у кого чего треснет. Можно предложить, а если Иосифу Давидовичу понравится...

Никита закряхтел.

- А слова? Слова снова мне писать?

Сергей кивнул.

- Можно и так. Напиши что-то вроде «Москвич в Мариуполе». Что-нибудь о тоске по дому.

- Тогда уж лучше по тоске по Парижу... Напишу я «Москвич в Париже»...

Он запнулся и с воодушевлением продолжил.

- Это ведь отличная песня может быть о русской эмиграции. О тоске какого-нибудь белого офицера, работящего в Париже таксистом, о Москве!

- Ага! И в фильм какой-нибудь... Жаль, что «Новые приключения неуловимых» уже сняли. Там бы ей самое место.

- Нет уж, – возразил я. – Давайте серьезно. Если это новый этап, то давайте и мы поступать по-новому. Можно написать музыку, а вот слова пусть кто-то из профессионалов напишет. При всем моем уважении к тебе...

Я посмотрел на Никиту.

- Я думаю, что Рождественный не хуже тебя слова придумает. Да и нам в плюс пойдет. Одно дело мы с готовыми стихами известного автора работали, а другое когда известный автор напишет слова на нашу мелодию.

- И что, так вот просто придем к Рождественому и скажем: «А не написать бы вам песню на эту музыку»?

-Так, конечно тоже можно, - согласился я. - Но лучше будет, если все это скажет Рождественному сам Кобзон. Там творческая дружба крепче, да и взаимное уважение есть. Чего мы теряем?

- А действительно, - согласился Никита. – А если не получится- тогда уж я про Мариуполь или про Париж напишу... Мелодия-то останется.

Мы замолчали. Сергей машинально постукивал пальцами по коленке, выбивая ритм звучащей в голове песни. Никита шевелил губами. Он уже подыскивал рифмы к той же мелодии, а я задумался о другом.

Мы ждали перемен, а они все не наступали и не наступали. Может быть это знак для нас, чтоб мы сами должны их начать? Вот с ВГИКовцами мы попробовали. Теперь неважно получилось или нет, но ведь главное, что мы сами это сделали. Может быть и с музыкой тоже? Начать писать тексты, толкающие людей задумываться, толкающие к переменам. Тем более есть они уже, такие песни... Макаревич, Цой... Припомнить их и дать Кобзону!

- А не предложить ли нам Иосифу Давидовичу «Поворот»?

Сергей прекратил выстукивать звучавшую в голове мелодию.

- «Поворот»?

И Никита не сдержал удивления.

- «Поворот»? Ему?

Он поморщился.

- Ну договорились же Макаревича не трогать! Да и не его масштаба эта песня.

Я развел руки.

- Обстоятельства... Вот мы сидим тут и ждем. Ждем и жалуемся, что ничего вокруг нас не меняется...

Никита кивнул. Так оно и было. Тема для нас была болезненной. Об этом мы говорили чуть не ежедневно.

- Мы об этом можем бесконечно говорить, но от разговоров ничего не изменится. Наши товарищи...

Я ткнул пальцем в потолок.

- Все примериваются, а время-то идет...

Никита кисло улыбнулся.

- А ты хочешь в красных революционных шароварах и с шашкой наголо выйти с «Поворотом» на советскую эстраду? Так не пустят же.

Я спорить не стал.

- Конечно не пустят. Нас. Мы хотя и «КПВТ», но по калибру пока что малокалиберная винтовка, по сравнению с Иосифом Давидовичем. А вот Кобзон - даже не пуля, а снаряд бронебойный или даже бомба. Может быть у него получится? Получится песня-провокация. Закинуть в Общество ощущение ожидание перемен...