Капитали$т: Часть 1. 1987

Глава 14

В тот вечер мы распродали все футболки, которые были у нас в наличии — более сорока штук, получив около тысячи рублей выручки, из которых шестьсот — чистая прибыль. Что интересно, покупали не только металлисты, но и панки, и «эзотерики». «Эзотерики», кстати, наряду с «металлистами» представляли собой основу неформального движения в те годы — их было много, они делились на различные фракции и только входили в моду. За тот вечер я сумел познакомиться с несколькими уфологами и одним контактером с внеземным разумом. Контактер купил футболку с «Iron Maiden», чем изрядно удивил нас с Витей — это был мужичок средних лет, очень похожий на школьного учителя. Одет он был вполне по-учительски — потертый костюм, рубашка, галстук. Оставалось загадкой, на кой черт ему «металлистская» футболка?

А вот местная ясновидящая — тетка неопределенного возраста, мрачная и молчаливая — мне не понравилась. Она долго и пристально меня рассматривала, потом почесала лоб, потом опять рассматривала, а потом сказала: «Да ну на...!» И купила футболку с «Металликой» — сыну. А мне сказала, что я странный. И что она таких никогда не видела, у нее аж третий глаз заболел. И удалилась, почесывая переносицу. Мне это категорически не понравилось и даже немного напугало — может она на самом деле увидела мою историю? Выяснять я не стал.

Один из художников, которые тусовались тут же, спросил меня, как я отношусь к творчеству Глазунова. Я дипломатично ответил, что отношусь нейтрально. Художник гневно тряхнул немытой гривой и извлек откуда-то картину.

— Вот! — воскликнул он. — Смотри!

Я посмотрел. Картина была, весьма вероятно, хорошей и что-то там отражающей. Но я не разглядел, что именно. А разглядел я изображенный на картине пустырь. А на пустыре трое то ли бомжей, то ли просто пьяниц сидели и пили водку. И было видно, что этим людям очень хорошо, что им очень нравится происходящее, и что они может быть даже счастливы.

— Настоящее искусство? — то ли спросил, то ли просто сказал художник.

— Угу, — ответил я уклончиво.

— Нравится?

— Угу-у-у...

— Махнемся на футболку!

Я безнадежно развел руками. От этого андеграунда родители бы просто офигели.

— Настоящее искусство никому не нужно, — гордо констатировал художник, и добавил после небольшого раздумья: — В этой стране.

Картина исчезла.

— Всякую пошлятину смотрят часами, — сказал художник с болью в голосе, — Глазуновых всяких... а вот настоящее искусство...

Мне стало жаль волосатого художника, так что я чуть было не подарил ему футболку с «Iron Maiden». Но все же не подарил, Витёк стоял рядом и с подозрением на меня косился.

Торговля шла бойко — художники, поэты, металлисты и эзотерики — всем хотелось черных футболок с иностранными надписями.

Отметить сделку зашли в кафе «Мороженное».

— Откуда у неформалов бабки, я понять не могу? — удивлялся я.

— Крутятся, — равнодушно сказал Витёк. — Я двоих узнал, они в кабаке «Юбилейном» играют по вечерам. А может кто на похоронах играет. Еще музыкой барыжат, кассеты, записи, пласты. Цены там — закачаешься! «Я не сплю, я не ем, я коплю на «Бони М». Музыка, кстати, интересное направление, я бы сам хотел заняться, но не разорвешься же! Эзотерики лекции читают. Ясновидящие будущее предсказывают. Художники пейзажи малюют и продают на барахолке. Или портреты на заказ. Крутятся как могут. А вообще, пацаны, есть новость важная.

— Хорошая или плохая? — поинтересовался Валерка.

— С какой стороны посмотреть, — сказал Витёк загадочно. — Вроде бы и хорошая, но...

— Да говори уже, не томи! — выпалил я.

Витек выдержал драматическую паузу и только потом заговорил.

— Батя рассказывал, — сказал он важно, — Открылись первые кооперативы.

— Это чего такое? — заинтересованно спросил Валерка.

— Это революция! — патетически вскликнул Витёк. — Это все меняет, вообще все! Теперь официально можно заниматься производством, парни! Те же маечки шить. Или джинсы. Вы представляете, что сейчас начнется?

— Представляем, — скучно сказал я. — Множество заинтересованных людей ломанется в эту нишу, нашьют хренову тучу джинсов и футболок, забьют ими все барахолки и комиссионки, насытят имеющийся спрос и тогда нам, Витюша, придется гоняться за покупателями. А не покупателям за нами. А это совсем другая история...

— А ты откуда такой умный? — насторожился Витя. — Тоже с батей разговаривал?

— Нет, — сказал я. — Я ж тебе говорил, что скоро будем легально торговать. А ты не верил. Ну и вот.

— Ты не гони, — не хотел сдаваться Витёк, — торговать легально пока еще нельзя. Только производить. И сдавать в торговые сети, я так понимаю.

— Валерию Александровичу, — подсказал я.

— Ну да, ему, — сказал Витя задумчиво. — Но не только ему, он не один же...

— Ладно, что еще слышно за эти кооперативы? — спросил Валерик.

— Пока еще там все не так просто, — ответил Витя. — У них там налоги будут... серьезные. И вообще, чем-то можно заниматься только в свободное от работы время, где-то числиться все равно обязан. Только я так думаю — налоги и все остальное, это все хрень. Люди вообще нелегально работали сколько лет, свободой и жизнью рисковали! Чего они, не придумают, как от налогов отмазаться?

— А чем вообще можно заниматься? — Валерик явно заинтересовался новостью.

— Батя говорил — ремонт, общественное питание, изготовление шмоток и обуви, еще чего-то такое, я уже не помню... Ах, да! Им кредиты дают! От госбанка.

— Какой процент? — спросил я. — Кредиты — это интересно.

— Вроде бы три процента годовых, — сказал Витёк. — Батя говорит, что уже открывается первое кооперативное кафе. Все у них согласовано, помещение получили, кредит взяли, устав зарегистрировали...

— Три процента — это, считай, даром, — сказал я мечтательно. — Какой у нас средний процент прибыли?

— Под сто процентов, — сказал хорошо разбиравшийся в математике Витёк. — Ну а че? Это если в среднем. С джинсов меньше — семьдесят пять процентов максимум.

— Ладно, господа-бизнесмены, — сказал я, — в связи со вновь открывшимися обстоятельствами... чего делать-то будем?

Друзья молчали. Думали. Первым подал голос Валерик, который, похоже, не надумал ничего интересного:

— Делать? А что мы можем сделать, Лёх? Это ж серьезная история. Не пару кроссовок перепродать. А у нас выпускные экзамены на днях. А потом — вступительные.

— Валера, — сказал я очень спокойно, — уже сейчас ты зарабатываешь больше учителя физкультуры. На которого тебе пять лет учиться предстоит. Так?

— Ну так, — согласился Валерик. — И что же?

— И то, — сказал я. — Ты никаких выводов из этого не делаешь? По поводу того — в какую сторону двигаться?

Валерик рассмеялся нервно.

— Да ты что, Лёш! Ты на полном серьезе думаешь, что это все надолго? Может немного и дадут поиграться в бизнесменов, а потом прихлопнут. НЭП помнишь, по истории проходили?

После Валеркиной реплики у меня сразу как будто прояснилось в голове. Я понял, чего хочу. Кажется, я действительно освоился в этом времени. То, о чем говорил Валерик, я это все много раз слышал и в «прошлой жизни». Много-много раз. Слышал о том, что успех временен и неустойчив. Как и все хорошее. А вот прозябание и бедность — постоянны. Что большие деньги могут исчезнуть в любой момент. Что лучше не высовываться. Что большому кораблю — большая торпеда. Что лучше синица в руках, чем журавль в небе. Вот это все. У Валеры прямо сейчас выходит с нами примерно сто рублей в неделю, без особых напрягов и суеты. Но Валера не видит в нашей деятельности будущего. Он на полном серьезе считает, что лучше учителем физкультуры в школу. И даже не лучше, но скорее правильнее, понятнее. И так большинство людей. Почти все. Единицы видят в происходящих событиях перспективу. Большинство предпочитает синицу в руках. И, как всегда, большинство ошибается. Не будет им ни синицы, ни журавля. Будут девяностые, о которых в моем времени принято вспоминать с содроганием. Синица сдохла прямо в руках, а журавль улетел. А вот те, кто попытался поймать журавля в небе — выиграли. Не все, конечно. И я собираюсь быть среди тех, кто выиграет. Тем более, что фора у меня имеется такая, какой ни у кого на планете нет.

Сам Валера уже в первые несколько недель нашей совместной деятельности заметно изменился. У него появились приличные джинсы и кроссовки, часы и это не говоря о карманных деньгах. Его «акции» в школе, и без того достаточно высокие, благодаря бронебойной харизме, стали еще выше. Да и с Юлькой Голубевой у них что-то там определенно вытанцовывалось.

— А я считаю так, — сказал Витёк, — кооперативы — тема интересная. Но как нам в эту тему встрять — вот в чем вопрос?! Денег у нас по большому счету нет.

— Да ладно, — ухмыльнулся Валерик.

— Детский сад наши доходы, — отрезал Витя. — На мороженное хватит, а серьезных дел не сделаешь.

— У нас другой ресурс есть, — сказал я.

Витёк насторожился.

— Это какой же?

— Административный, конечно.

— И как ты себе это представляешь? — нервно рассмеялся Витёк. — Вот приходим мы сейчас домой и объявляем — мама, папа, дорогие, мы с одноклассниками открываем кооператив, замолвите за нас словечко!

— Это ты зря, — сказал я Вите, — родители наши не идиоты. Консервативные — это да. Но не идиоты совсем. И понимают куда ветер дует.

— Не знаю, — ответил Витёк. — Если я дома о чем-то таком заикнусь, то меня сто пудов отправят к тетке. В деревню. В глушь. На перевоспитание. Батя у меня пуганый. Он сам деловой человек и знает, как это бывает и чем кончается...

— Ладно, — сказал я. — Будем думать.

На этой оптимистической ноте мы и разошлись, задумчивые и притихшие.

В этот вечер я думал. Очень много и напряженно. Кооперативы. Что я о них знаю? Производили всякий ширпотреб, открывали кафе, автосервисы, всякие мелкие цеха — легально. Прилично зарабатывали. Многие серьезные люди сделали первые большие деньги в кооперативах. Но были и минусы, конечно. Например, ребята с утюгами и паяльниками, которые хотели больших денег. И не только они. Еще конкуренты. Милиция. Насколько оправдано лезть в эту кашу прямо сейчас? С одной стороны — нужно лезть, чтобы оказаться в первых рядах, поближе к будущему разделу. С другой стороны — можно нажить много проблем.

Кто-то проклял меня, думал я. Проклял так, чтобы я переродился в эпоху великих перемен. Очевидно, что кооперативы убьют наш бизнес — мелкую спекуляцию — в ближайшее время. Сейчас наши цеховики дорвутся до легальности и завалят изголодавшееся по высокой моде население свежеповаренной джинсой. А заодно и всей остальной мелочевкой, на которой мы зарабатываем — от жвачки и до кассет. Итак, вписываться в кооперативную тему нужно. Но чем конкретно заниматься? Варить джинсы? Открывать шашлычную-чебуречную, как мечтает наш одноклассник Тарик? Или заняться реальным производством — открыть, например, маленький столярный цех? Если да, то где брать оборудование? Сырье? Ведь все в дефиците, пойти и просто купить — нереально. Как нанимать людей? Раньше, в своей прошлой жизни, я часто думал о том, как повезло первопроходцам отечественного бизнеса. Неограниченные возможности! И вот, теперь я в шкуре такого первопроходца. При этом, отягощенный пост-знанием. И что при этом делать — хрен его знает. Спал я той ночью тяжело и неспокойно.