Поправка курса

Глава 2

2

13 февраля 1904 года, пятница

Ялта

— Я собираюсь купить дом, Исаак Абрамович. Здесь, в Ялте. Кое-какие наметки у меня есть, петербургские знакомые без советов не оставили, но я думаю, что отсюда видно лучше, чем из Петербурга. Может быть, вы порекомендуете что-нибудь?

Синани с ответом не торопился. Вздохнул раз, вздохнул два…

— Господин барон, дом…

— Исаак Абрамович!

— Петр Александрович, дом это не папиросы. Это покупка серьёзная, на всю жизнь. Нужно самому посмотреть, выбрать, к чему лежит душа. Ведь бывает, всем он хорош, дом, а — не нравится, и всё тут. А что нравится одному, не нравится другому.

— Так я не с закрытыми глазами. Похожу, повыбираю, но ведь нужно же знать, из чего выбирать. Состояние рынка недвижимости. Ассортимент, так сказать.

Синани опять помолчал. То ли слова подбирал, то ли для солидности.

— Вы, госпо… Вы, Пётр Александрович, прежде дома покупали?

— Не приходилось. Служба, разъезды, пятое, десятое.

— Дома покупают исходя из двух положений: из желания и из возможности.

— Желание у меня простое. Чтобы дом был хороший. Крепкий, красивый, исправный. Чтобы было в нём не тесно большой семье. Семьи у меня покамест нет, но вдруг? Не менять же дом. Чтобы место было чистое, здоровое и красивое, с видом на море. Чтобы на участке можно было разбить сад или парк, а если уже есть сад, тем лучше. Чтобы соседи были уважаемыми людьми, спокойными, честными и порядочными. Желательно один-два флигеля — для близких друзей, чтобы могли приехать на лето и жить без взаимного стеснения. Впрочем, флигели можно и потом построить. Конечно, чтобы был водопровод, канализация, электричество — или возможность их подключения. Примерно так.

Синани даже глаза прикрыл, слушая меня. А я разливался. Я знал, какой дом куплю, но хотел, чтобы его указал местный житель, почтенный и пользующийся всеобщим уважением. То есть Исаак Абрамович.

— Да, — сказал он со вздохом. — Желания у вас хорошие. Только…

— Неужели нет такого дома?

— Есть, и не один. Только… Только дорого встанет.

— Меня матушка учила, что дорого — это то, что не стоит своей цены. А если стоит, то и не дорого.

— Тогда дайте мне время подумать, сообразить, вспомнить.

— Разумеется, Исаак Абрамович, разумеется, — я купил свежие газеты и блокнот средних размеров в кожаном переплёте. С дорогим блокнотом я выгляжу умнее. Не намного, но намного и не нужно. Чуть выше среднего — в самый раз.

Сегодня набережная озарилась солнцем. Минут на двадцать. И сразу стало веселее, тучи вместо зловещих драконов превратились в шаловливых слоников, а волны из свинцовых стали… нет, не опишу. Тут Айвазовский нужен, жаль умер. А Горький, что Горький… Море смеялось, хи-хи-хи.

Присел на скамеечку напротив «Русской Избушки», попробовал почитать. «Отбитие атаки на Порт-Артур! Победа русского оружия! Огнём „Ретвизана“ потоплены четыре японских парохода!»

Маленькая победоносная война только начинается.

Я сложил газету. И ветрено, и холодно, и грустно.

Подъехал извозчик, давешний, привёз очередного постояльца. Ялта город особый. Уездный, он может похвастаться и водопроводом, и канализацией, и даже электрификацией, и роскошными гостиницами, и домами что и министру впору. Нет, не для всех, конечно эта красота. Далеко не для всех. Но сливки общества живут достойно, перед Петербургом не стыдно. А я как раз сливка. Чёрная недозрелая сливка. С очень твёрдой косточкой. Радуюсь, конечно. Ватерклозету особенно. И w-бумаге радуюсь. При Петре Алексеевиче такого не было. Служили, знаем.

Постояльца препроводили во «Францию», и извозчик стал оглядываться в поисках седока. С мая по октябрь им, извозчикам, раздолье, много отдыхающих, а сейчас каждому двугривенному рады.

— Любезный! — позвал его я.

— А! вашсиясь! Куда сегодня изволите?

— В банк, добрая душа, в банк.

— Взаимный Кредит? Казначейство?

— Вестимо, «Кредит».

И мы поехали во «Взаимный Кредит», тут же, на набережной. Со львами у входа и Меркурием на фронтоне. В руках Меркурий держал мешочек, верно, полный золотых монет.

— А вот прежний седок мне рупь дал, вашсиясь.

— Он, поди купец был. Из новых.

— Верно, вашсиясь. Они теперь сила, купцы!

По случаю февраля в «Кредите» жизнь не кипела. Меня принял старший служащий, элегантный, как сам банк.

— Петербургское отделение государственного банка должно было открыть здесь, в Ялте, счёт на мое имя, — сказал я.

— Имя? — спросил старший служащий.

— Барон фон Магель.

— Документы, подтверждающие личность?

Я показал. Он внимательно осмотрел их, чуть ли не понюхал. Или даже понюхал. Иногда подделку выдает запах, клея ли, краски или чернил.

Но документы у меня — не подкопаться. Атом в атом.

— Да, господин барон, ваш счёт открыт. Сто тысяч рублей. Какие будут распоряжения?

— Никаких. Пока никаких. Просто убедился в наличии средств, — и я пошёл к выходу.

Служитель — человек долга. Никогда не скажет, что у барона Магеля на счету сто тысяч. Если спросит чужой — обольёт презрением. А если спросит свой, или благодетель, помолчит, потом уронит, что господин барон — человек со средствами. Ещё помолчит и добавит — с хорошими средствами.

Может, уже и добавил.

Я не против. Я даже совсем не против. Пусть говорит. Пусть знают, что у барона Магеля мошна тугая.

Человек с капиталом располагает к себе. О человеке с капиталом не думают, что он полезет в чужой карман за пятачком.

Это хорошо, когда не думают.

А извозчик всё ждет. Верно, считает, что барон в руках лучше купца в небе.

— Садитесь, вашсиясь, поедем дальше!

Поехали! Куда? Назад, во Францию!

Но, уже в виду гостиницы, я увидел вывеску «Кефирное заведение Аксельрода»

— Постой, добрый человек, посмотрю, что за кефирное заведение! А ты езжай, лови купцов пожирнее. Я дойду ножками, тут недалече.

Небольшой, чистый зал, стены светлого мрамора, столы тоже. Дама средних лет с юным гимназистом сидят у стены и пьют кефир. Дама довольна, гимназист не очень. Ну да, классический кефир пьют без сахара.

У стойки за пятиалтынный (Ялта — город дорогой!) мне подали стакан кефира. Вполне симпатично, Мечников был бы доволен. Тут главное меру выдержать. Не пей много, не пей мало, а пей средственно.

— А на дом кефир доставляете? — спросил одетого в белоснежный халат разливальщика.

— От литра и более, — порадовали меня.

И, успокоенный кефиром, я побрёл восвояси.

В витрине «Избушки» увидел Синани, который замахал руками, приглашая.

— Вот, дорогой Пётр Александрович, здесь три адреса, три владения, соответствующие вашим запросам. Владельцы продают их, и не прочь продать срочно, отсюда и цена. Поскольку вы прежде не покупали домов, позвольте посоветовать вам нанять архитектора, который сможет оценить состояние строений.

— Это умно, — согласился я, — только где ж его нанять? И, главное, кого?

— За этим дело не станет, найти можно. А потом вам потребуется юрист — проверить купчую и все документы, необходимые при покупке. Настаивайте, чтобы купчую оформил продавец, вам, как человеку нездешнему, это будет и хлопотно, и сложно.

— Я ценю ваши советы, Исаак Абрамович, — сказал я, вложив в слова столько искренности, сколько было уместно.

Взял список. Посмотрел. Всё правильно, намеченный дом был среди рекомендованных к покупке. — Немного отдохну, и отправлюсь по адресам.

— Прежде поговорите в телефон. Можете воспользоваться моим аппаратом.

И я воспользовался. Телефонизация Ялты — это очередное свидетельство того, что в области прогресса она впереди всей России.

В номере я провёл четверть часа. Посмотрел газеты не на ветру, а в спокойной обстановке. В спокойной обстановке читается много лучше.

Но ничего особенного не вычитал, разве что заметку о том, что «пиесса прославленного ялтинского драматурга Чехова „Вишнёвый сад“ с огромным успехом идет на сцене Московского Художественного Театра. Сам Антон Павлович намеревается в скорейшем будущем возвратиться домой и начать работу над новым шедевром».

Немножко развязно, а так хорошо. Ценят Чехова в Ялте. Как не ценить.

А я «Вишнёвого сада» не видел ни разу. Не пришлось. Ни в своём времени, ни во времена иные. Да я и не театрал ни разу. Не до театров, когда бегаешь под пулями врагов. Ну, или наоборот.

Пока пуль нет, но и театр поблизости отсутствует. В Ялте нет своей труппы. Иногда бывают гастролеры, но не в феврале же.

Пора.

Вышел. Ай, хорошо! Извозчик-то дожидается. Иной, мнительный человек подумал бы, что за ним следят. А я и не думаю, я знаю. Ялта тесно соседствует с Ливадией, резиденцией Государя, и потому каждый извозчик с Охранным Отделением на короткой ноге. Кто-то больше, кто-то меньше. Работают грамотно, каждый извозчик пасёт свой район. Я достался извозчику за номером тридцать три. Так тому и быть.

Дом был недалеко, минут двадцать ходьбы, но покупателю приходить пешком несолидно. Хотя данный дом я точно не куплю. Но нужно делать вид. Иначе сразу вопросы — почему этот дом? Почему не осмотрел другие? Почему то, почему сё?

И я говорил с хозяином, московским венерологом. Доктор Бронштейн продает этот дом, поскольку строил его больше для дочери, а та возьми и переберись в Париж. И ей нужны деньги — этого доктор не сказал, я догадался. Революция требует денег. И ещё, и ещё, и ещё.

Дом я осмотрел. Поверхностно, конечно. Хороший дом. И сад осмотрел, хотя смотреть сад в феврале дело странное, и сам доктор постоянно говорил, что летом сад прекрасен.

Потом поговорили о цене, иначе было бы странно. Я сделал карточное лицо — непроницаемое и бесстрастное, но так, чтобы хозяин понял, что для меня дороговато.

И мы распрощались.

После чего я решил, что на сегодня довольно. Смотреть два дома в день для серьезного человека невместно. Я должен подумать, посомневаться, прикинуть финансы, объёмы предстоящих затрат, словом, вести себя как подобает солидному человеку, располагающими средствами относительно крупными, но не безграничными.

Одарив извозчика полтинником сверх меры, я поднялся к себе. Вот тут-то бы и посмотреть знаменитый МХТ, а — не получится. Москва далеко.

В томике, что я купил в «Избушке», пьес не было. Были только рассказы. Короткие. С короткими рассказами я, пожалуй, справлюсь. Поодиночке. Один, потом ещё один. Неспешно.

Но сначала нужно пообедать. Иначе опять возникнут вопросы: почему не ест? Подозрительно. Очень.

И я спустился в ресторан гостиницы. Пообедать

Ресторан скорее добротный, нежели роскошный. Но всё основательно.

Заказав то, что обыкновенно заказывают отставные капитаны с капиталом хорошим, но не чрезмерным, я стал ждать.

Начало века, жизнь нетороплива. Никакой «быстрой еды» порядочные люди не признают и относятся к ней подозрительно.

Официант принес нельму и маленький графинчик водки. Разминочка, так сказать. Для возбуждения аппетита. Им, понимаешь, аппетит сначала возбуждать нужно! Не знаете вы, господа хорошие, своего будущего. Не пройдет и пятнадцати лет, как вы не нельму — ржавую селедку будете за чудо почитать. И не белоголовку пить, не столовое вино двадцать один, а дикую сивуху — и то если очень повезёт.