Алый флаг Аквилонии Спасите наши души

Нельзя сказать, что папаша Одэ обрадовался такому известию, но после длительных и мучительных он размышлений согласился идти в наше поселение и жить по нашим законам. Впрочем, содеянное нами с петеновски-ми милисами он вполне одобрил.

- Я и сам провел четыре года в окопах Великой войны, - приосанившись, сказал он, - воевал штурмовиках, убивал бошей, глядя им в глаза, и был два раза ранен. Только я не понимаю, зачем вы отрезали убитым головы - неужели затем, чтобы их потом никто не смог опознать?

На это вопрос я ответил, а Роланд перевел, что дикие звери опознаванием при пожирании дармового мяса не занимаются, просто есть у нас такой обычай, чтобы головы настоящих врагов торчали на колу перед поселением, показывая соседям, что тут живут серьезные люди, с которыми лучше жить в мире.

- А что, - спросил тогда озадаченный папаша Одэ, - неужели бывают ненастоящие враги?

- Да, бывают, - перевел Роланд мой ответ, - когда к нам приходит воинское подразделение, повинующееся своим командирам, то с ним мы воюем не на полное уничтожение, а до капитуляции. Выжившие тогда подлежат перевоспитанию в наших сограждан, а погибших мы хороним как людей, потому что сожалеем об их смерти. Но милисы - это совсем не тот случай, такую погань перевоспитывать бесполезно, можно только уничтожить.

Еще немного подумав, папаша Одэ вдруг спросил:

- Месье, вы русский? Однажды моими товарищами на Великой войне были русские солдаты из особого корпуса, и я тогда я на всю жизнь запомнил, как звучит их речь.

- Да, - ответил я, - мы русские. Но среди нас есть и французы, и представители других национальностей, и вы можете быть уверены, что относиться к вам и вашим домашним будут без всякого предубеждения, только исходя из ваших личных достоинств и недостатков. Нет для нас ни эллина, ни иудея, а только хорошие или плохие люди.

Тогда папаша сказал, что русским он верит, потому что они - не эти ужасные боши, и не лаймиз, которые врут как дышат, на чем вопрос был исчерпан.

В кабины тягачей я усадил Оливье Жонсьера, Матье Лафара и Максимиллиана Кюри, за руль грузовиков сели сыновья папаши Эрве и Франк, мамашу Жаннин с малолетками мы загрузили в головной легковой тягач, при этом всем остальным следовало идти пешком. Так, неспешным шагом, мы и двинулись в обратный путь. Семейства папаши Одэ и его зятя Жана-Пьера Пише шли с угрюмым молчанием, и только дети по пути крутили головами, как туристы на экскурсии. Возле самолета, увидев который, семейство Одэ-Пише от удивления разинуло рты, нас встретил римский караул, выставленный милейшим Гаем Юнием, десяток легионеров при полном вооружении, без щитов, но с американскими винтовками через плечо - сочетание, надо сказать, для нас уже привычное, но для посторонних людей просто дичайшее.

Командовавший нарядом декан неумело козырнул нашей процессии, после чего мы проследовали дальше.

Увидев наш поселок, церковь отца Бонифация и все прочее, глава семьи Одэ немного повеселел и что-то спросил у Роланда, на что тот, не переводя вопроса мне, ответил коротким утвердительным кивком.

И вот, когда солнце стояло еще высоко, мы прибыли к Большому Дому, и из него на шум моторов выбежали все его обитатели, начиная от нашего великого шамана, леди Сагари и отца Бонифация и заканчивая проходящими обучение бывшими школьниками.

- Вот, - сказал я Петровичу, - принимайте нежданное пополнение. Восемнадцать душ от малого до старого. Махнул не глядя.

- А где враги? - только и смог спросить Петрович, глядя наш бродячий цыганский табор.

- Головы тут, - ответил я, мотнув головой в сторону второго легкого тягача, - а все остальное уже, наверное, едят волки. Милисы это оказались, Петрович - твари не лучше наших полицаев, а потому брать в плен я их не стал. Когда мы тут закончим, Виктор проследит, чтобы пополнение коллекции голов было произведено как положено.

- А эти? - спросил Петрович, переведя взгляд на семейство Одэ-Пише.

- Это, - сказал я, - большая и дружная семья французских партизан-подпольщиков крестьянского происхождения. Вон того седого мужика зовут папаша Одэ, а все остальные - это его ближайшие родственники: дети, зять с невесткой и внуки. Милисы арестовали это семейство, накрыв в их доме склад с оружием, после чего повезли в Бордо, чтобы сдать в гестапо, но привезли прямо к нам. Вообще, глазастому товарищу с «Антея», заметившему их колонну, следует срочно выразить большую благодарность за бдительность. Открылась тут у нас еще одна уязвимость, которую срочно надо чем-нибудь закрывать, а то в следующий раз незваные гости неизбежно свалятся к нам прямо на порог.

- Так, - насупился Петрович, - а вот об этом, Андрей, теперь давай поподробнее.

- Если в Италии все дороги вели в Рим, - ответил я, - то в местных окрестностях все тропы ведут к нам. В холмах, где можно пройти только пешком, это еще не так заметно, но вдоль берега реки, по направлению к Бордо, наш УАЗ накатал уже целую колею, а, между прочим, именно к этому городу будут стремиться потеряш-ки из всех более-менее цивилизованных времен. По крайней мере, милисы ехали как раз по этим следам, и если бы не особые обстоятельства, то они, никем не замеченные, приехали бы прямо к устью Дальнего. Дальнейшую суматоху ты можешь представить себе сам. А если бы это были, к примеру, всадники франков или арабов периода битвы при Пуатье в количестве пары тысяч, или один из противоборствующих отрядов Столетней войны такой же численности, или банда ландскнехтов, отдельные кампании которых были достаточно многочисленны, чтобы доставить нам неприятности даже в правильном бою?

-Да, - сказал наш великий шаман, - картина художника Васнецова маслом «Приплыли». И что же ты предлагаешь - строить вокруг нашего поселения великую китайскую стену?

- Нет, Петрович, - ответил я, - такая глупость мне даже не приходила в голову. Наши далекие предки, защищаясь от набегов кочевников, выдвигали в степь передовые заставы, которые в случае обнаружения противника должны были зажигать сигнальные костры, а потом отходить на соединение с главными силами. Вот и нам нужна такая передовая застава в направлении Бордо, где-то на удалении десяти километров от окраин поселения, где будет сидеть наряд с рацией и биноклем, чтобы, даже если враг явится, конный или на машинах, у нас появилась возможность поднять ополчение по тревоге и подготовиться к бою.

- Думаю, Андрей, - хмыкнул Петрович, - что это вполне разумное решение. Непонятно, как мы не додумались до этого раньше. В последнее время Посредник прислал нам столько сладкого, что теперь следует ожидать больших неприятностей, на фоне которых сегодняшнее явление вишистских коллаборационистов можно будет посчитать несущественной мелочью. И «Антей» требуется убирать с прибрежного луга - частью его собственными двигателями, частью на буксире тягачей, а еще до разгрузки его следует перекатить поближе к римской казарме, а то в смысле охраны и обороны стоит он сейчас очень неудобно.

- Кстати, - сказал я, - профит с этого набега - это не только французское семейство, пять единиц техники и некоторое количество оружия, которого, впрочем, у нас и так достаточно. В кузове полугусеничника, кроме всего прочего, имеются клетки с курами и его величеством петухом, а также связанные по рукам и ногам две овцы и баран, которых милисы, скорее всего, конфисковали у арестованного семейства и предназначали себе на пропитание, но не преуспели в этом предприятии. Думаю, что они станут неплохим пополнением для нашего домашнего хозяйства, где как раз этих видов скотины и не хватало.

- Что ж, - кивнул Петрович, - это тоже неплохая новость, а теперь давай разберемся с этим самым папашей Одэ и его присными. Мне, например, этот тип кажется типичным куркулем, который скорее удавится от жадности, чем будет жить по нашим социалистическим правилам.

- А мне, - сказал я, - он показался вполне разумным человеком, который не впал в истерику и отчаяние в безвыходной ситуации. Навыки у них у всех, правда, почти неприменимые в наших местных условиях, ибо виноград тут не растет, и вино делать не из чего, да и не нужно.

В ответ Петрович только пожал плечами: мол, как и где использовать это семейство, мы разберемся потом, а пока следует заняться неизбежными в таких случаях формальностями.

Тем временем, пока мы с Петровичем беседовали о насущном, леди Сагари прошла мимо выстроившегося перед ней семейства Одэ-Пише и сказала, что плохих людей с черными мыслями среди них нет. Они пока никакие: могут повернуть ко злу, а могут и к добру.

- В таком случае, - сказал наш великий шаман, - Роланд, переводи. С новоприбывшими мы поступим порядком, установленным для попавших к нам добрых людей. Сейчас баня, медицинский осмотр, ужин и размещение в казарме для холостяков, а завтра - распределение взрослых на работы, а детей в заведение леди Фэры. Объясни им, что в наших условиях кто не работает, тот не ест, и что род деятельности каждому мы постараемся подобрать в соответствии с индивидуальными наклонностями и состоянием здоровья. Мы еще подумаем, оставлять эту семью отдельным кланом или разбросать по другим подразделениям, а пока назначаю их куратором тебя и Патрицию. Что положено делать в таких случаях, ты знаешь.

- А почему я, месье Петрович? - спросил Роланд.

- А потому, - ответил наш великий шаман, - что Виктор смотрит на этих людей свысока, как на черную кость, и это неизбежно приведет к конфликту, у остальных же твоих товарищей вообще нет лидерских задатков. Именно поэтому, как глава клана «Французы», ты должен позаботиться о своих соотечественниках, попавших в трудную ситуацию.

- Уи, месье Петрович, - сказал Роланд, после чего по-французски принялся разъяснять своим подопечным план их будущей жизни.

При этом на всю эту картину с крыльца Большого Дома смотрел экипаж «Антея». А вот с ними у нас после ужина еще будет отдельный разговор.