Олигарх 2

Глава 17

До октября месяца 1828-ого года я целиком и полностью занимался российскими и домашними делами.

Домашние дела были на первом месте. Соня действительно отказалась от всяких кормилиц и нянек и сама выхаживала малыша. Естественно стирали, убирались, готовили есть и делали многие другие бытовые дела прислуга, но кормила мальчика она сама, баюкала его и вставала к нему по ночам.

Для меня в этом не было ничего необычного, в покинутом мною времени так себя вели все нормальные мамочки. Несколько раз я даже сам вставал к малышу, когда уставшая жена не сразу просыпалась. Для всех это был разрыв всяческих шаблонов. Ладно княгиня, женская блажь еще и не такой бывает, но чтобы мужчина, да еще и светлейший князь, это конечно было небывалое. Все в нашем доме, и не только прислуга, ходили поддерживая глаза, чтобы они не вывалились.

Больше всех этим была потрясена Наталья Петровна. Дней через десять, обретя вновь потерянный дар речи, она попросила у меня разрешения остаться жить у нас. Я естественно возражать не стал.

В первое воскресение после сорока дней мы окрестили своего мальчика, крестным был естественно Матвей. А вот с крестной возникла заминка. Выручила графиня Комарова, она предложила свою восемнадцатилетнюю внучку, которая была её полной тезкой.

Так что сразу же после рождения вырваться куда либо реально возможности не было.

Как я не пытался временно не открывать новых дел в России, но как то само собой их получился целый ворох, тем более что всё пошло так, что даже дух стало захватывать.

Из Лондона пришли железобетоннейшие гарантии моего финансового положения, слово Натана Ротшильда в этом мире на самом деле пока не имеет цены. Тем более я чистокровный русак, не имеющий даже капли еврейской крови. Поэтому в Питере не я становился в очередь просителей кредитов, а ко мне потенциальные кредиторы становились в очередь со своими предложениями.

Сергей Петрович, заскочив в Питер по делам, узнал на этот счет совершенно потрясающую новость. Оказывается рейтинг всяких дельцов резко повышался если им даже просто удавалось вступить в со мной по этому поводу в переговоры. А троюродный забор двоюродного плетня господина Кольцова, начавшееся наше финансовое сотрудничество просто спасло от краха.

Мне было фиолетово кто и как будет осуществлять какие-то мелкие текущие платежи и я согласился с предложением Кузьмы Ивановича. Он честно сказал, что его родственник почти банкрот и наше сотрудничество для него поистине соломинка для утопающего и если мы в результате понесем убытки, то это пойдет на его счет. Для меня риска получалось никакого, а Кузьма мог максимум потерять тысяч пять.

Но действительность превзошла все ожидания. Как только стало известно, что сей господин стал одним из моих финансовых агентов, абсолютно все кредиторы угомонились, дали необходимые отсрочки и даже предложили новые очень выгодные условия для перекредитования.

Так что я еще раз всё взвесил и решил начавшиеся новые российские дела открывать и имеющиеся развивать. Но делать это в кредит, предлагаемые условия были сверх льготные, чуть ли даром.

Сергей Петрович, получив от меня карт-бланш, с порученными делами справился на все сто. Берсеньевы стали нашими соседями, купив небольшую соседскую деревню южнее нашего новоселовского имения.

Елена Ивановна после многолетних скитаний и бытовой неустроенности занялась обустройством долгожданного семейного гнездышка. Посмотрев на экономическое устройство нашего имения, она приняла предложения Яна Карловича и все новое берсеньевское хозяйство стало частью нашего. Для многих крестьян надо сказать это почти ничего не поменяло, прежний барин всю свою землю и так сдавал в аренду нам и своим крестьянам, которые все у него давно были на оброке.

На югах господа Охоткины быстро получили и приобрели у владельцев уже выделенных земель столько и там, где было намечено, на левом берегу Днепра от Каховки почти до самых Казачьих Лагерей. Вдоль берега Днепра это почти сорок верст и вглубь около двадцати. Сейчас это дикая песчаная степь, где мало кто живет, только хутор Британ или Британы на берегу Днепра, да часть большого имения адмирала Николая Семёновича Мордвинова.

Сейчас адмиралу восемьдесят три. Несмотря на возраст, он уже пять лет председатель Вольного экономического общества, председатель Департамента гражданских и духовных дел Государственного Совета, член Комитета министров и Комитета финансов, влиятельный акционер Российско-Американской компании и член её руководящих органов. В 1826-ом году, единственный из членов Верховного уголовного суда, отказался подписать смертный приговор приговорённым к казни декабристам.

Во время следствия господа заговорщики показали, в случае захвата ими государственной власти адмирал должен был войти в состав Временного революционного правительства. Против него было проведено расследование, по результатам которого обвинения с Мордвинова сняли, а материалы расследования уничтожили по приказу императора.

Адмирал один из крупнейших землевладельцев в России и в Таврической губернии у него имения, в Крыму и на интересующих нас землях. Их он получил после присоединения Крымского ханства и до воцарения Александра Первого жил в Новороссии, а затем постоянно живет в Петербурге.

Центром имения на левобережье Днепра была знаменитая Чёрная Долина, лежащая на пути из Перекопа к переправе Каховка-Берислав. Однако Мордвинов решил перенести центр своей экономии на север ближе к Днепру, основав будущую Чернянку.

Там началось даже строительство господского дома, но после переезда Мордвинова сначала в Николаев, а затем в Крым все это начало останавливаться, а после отъезда в Питер вообще прекратилось. Cудя по всему имение должно будет отойти старшему сыну, но его особым вниманием тоже не пользовалось.

Я к своему стыду не удосужился близко познакомиться с таким выдающимся вельможей, мешало то одно, то другое. А вот у Анны в моё отсутствие, благодаря её подруги графини Комаровой, наладились хорошие отношения с четой Мордвиновых.

Евдокия Семеновна была старинной подругой Генриетты Александровны Мордвиновой. Знакомы они были тысячу лет, еще с тех времен, когда осенью 1784-ого года дочь английского консула в Ливорно мисс Коблей случайно познакомилась с командиром линейного корабля русского Балтийского флота «Царь Константин», совершающего плавание в Средиземном море. Молодые люди полюбили друг друга и недолго думая обвенчались.

Адмирал Мордвинов сам предложил Анне часть своей экономии, когда узнал об её интересе к землям Новороссии. Я, вернувшись из Лондона, нанес пару визитов адмиралу и у нас быстро установились хорошие отношения. В молодости Николай Семёнович был на стажировке в Англии, а после женитьбы вообще стал англофилом, но надо сказать в хорошем смысле слова, будучи всегда патриотом своего Отечества. Эта его любовь к Англии поспособствовала установлению между нами хороших отношений.

Вот эту Чернянку с частью своих земель он нам и продал. Крестьянам Чернянки был предоставлен выбор: остаться у Мордвиновых или предпочесть нас. Такой же выбор был и у жителей Британа. Была бы воля Сергея Петровича, он предпочел бы вообще получить совешенно безлюдный хутор.

Не знаю правда ли, но говорили что в годы правления Екатерины Великой это было одно из мест ссылки предателей. Побрив этих людей налысо, чтобы отличались от других, их селили на пустынных берегах Днепра, где они на сплошных песках начинали новую жизнь. Селение изгнанцев стали называть Британы, то есть «побритые люди». Поэтому они сразу же не понравились Сергею Петровичу и надо сказать что это было взаимно.

А вот его племянник, Александр Николаевич, этим людям приглянулся и быстро стал у них авторитетом.

В итоге мы стали владельцами огромного куска земли на левом берегу нижнего течения Днепра, дикого и почти пустынного, где осталось проживать всего сорок семь семей в Британах и Чернянке, обитатели хутора Ярмаки или Ермаки растворились еще до появления господ Охоткиных.

Не откладывая дело в долгий ящик, Сергей Петрович сразу же начал выводить в новое имение петровских крестьян. Для них он выбрал то место, о котором говорил Матвей, где напротив днепровских островов на нашей стороне бьют кристально-чистые мощные родники. Управляющим нового имения он назначил своего племянника, который под руководством Яна Карловича открыл в себе талант сельского управленца. Новое село сразу же получили название Ключевское и православный храм Александр Николаевич заложил в первую очередь.

Пока дядя занимался выведением крестьян, Александр подробно изучил обстановку и представил мне свои предложения. Прочитав их, я в буквальном смысле ахнул. Он решил, что без оросительной системы на этих бесплодных песках ничего расти не будет и предложил в районе Чернянки построить несколько водоемов, которые будут пополняться талой и дождевой водой.

Но так как этого явно будет недостаточно, то от Днепра надо прорыть канал, длиной около пятнадцати верст, поставив на нашем берегу около нового заложенного села насосную станцию.

Для паровых машин, работающих на угле, возить его из Донбасса через порт Мариуполя. В селе Геничи на берегу Азовского моря напротив начала через узкий пролив Арабатской стрелки, построить для разгрузки углевозов причал и оттуда через степь обозами возить будущее черное золото к нам. По существующим дорогам это верст сто шестьдесят, напрямую ровно сто тридцать.

Конечно я не помнил как пролегает Северо-Крымский канал, но примерно знал где он начинается и что точно идет мимо этой самой Чернянки, в которой доводилось бывать когда несколько раз возил из Москвы и Питера какие-то контейнеры в Асканию-Нова. И там действительно есть какие-то водоемы, вот только местные говорили, что они появились уже после строительства Северо-Крымского канала.

Александр Охоткин даже приложил схему предлагаемого канала, он для этого сделал, насколько это возможно, геодезические изыскания и свой канал вывел за деревню.

В Чернянке и Британах было предложено построить мастерские, где начать сначала ремонт нашей технике, а потом и производство, ориентируясь на донецкий уголь. Поэтому доставка его на насосную станцию будет попутной.

К записке племянника Сергей Петрович приложил небольшую справку, что у него получается экономию средств выделенных нами на переселения петровских крестьян и эти деньги можно направить на строительство канала. Проведя беспокойную ночь, я решил дать добро на эту затею.

Не знаю каким образом они смогли это сделать, но к ноябрю все петровские крестьяне были переселены, на берегу Днепра заложили новое село, оформив его официально как Ключевское. В нем поселилась половина петровских, а вторая половина в Чернянке. Земля бывшей деревни Петровская была продана Сергеем Петровичем очень выгодно.

К моменту продажи Наталья Петровна получила письмо от Николая. Он согласился и поддержал все её решения и она с чистой совестью кредитовала меня и деньгами, полученными от продажи земли. После окончания затянувшегося похода в Средиземное море Сонин брат мечтал взять отпуск.