Москва

Глава 22

Сомнений не было: Тихонов – убит, в лучшем случае – смертельно ранен. После такого в живых не остаются, я в этом абсолютно уверен.

А серый сразу же, как уложил свидетеля, открыл огонь и по мне.

Ну, сука… Я бросился на землю, перекатился и с положения снизу пальнул в киллера. Стрелял без особой удачи на успех, и собственно не разочаровался, когда так и произошло: убийцу в сером даже не зацепило.

Но хотя бы на какую-то секунду сбил с него спесь. И то хлеб.

Не дожидаясь ответного хода, снова сменил позицию, причём вовремя: на том месте, где я только что был, взметнулся ком земли, выбитый пулей.

Серый выстрелил ещё два раза (оба – мимо), развернулся и побежал. Я бросился за ним.

– Стой! Стой, гад!

Он на бегу обернулся и нажал на спуск, я вильнул в сторону, уходя с траектории пули.

– Стой же, сволочь! Пристрелю!

На самом деле киллер был нужен мне живым, но ему необязательно знать это.

Лопатки на его спине заходили ещё быстрее. Бегать он умел, чувствовалось, что приходится иметь дело с тренированным человеком.

Расстояние между нами увеличилось. Ещё немного, и мне его не догнать.

Я попытался снять его на бегу, прицелился в ноги и нажал на спуск. Револьвер подпрыгнул в руке. Пуля чвиркнула в каком-то сантиметре от серого: надо было взять чуточку левее.

Я сместил прицел, но вместо выстрела услышал сухой щелчок. Осечка, твою мать!

Потом снова осечка и ещё!

Взревев от досады, засунул ставший бесполезным револьвер в кобуру и попробовал выжать из организма всё, на что он способен.

Я догадался, куда держит курс убийца: он явно нёсся в сторону дачного посёлка. Кажется, я переоценил его профессионализм: в такой ситуации я бы старался держаться от своих как можно дальше, чтобы не вывести на них. Хотя, не исключён и другой вариант: этот гад уверен, что его прикроют.

Как бы то ни было, мне надо поймать его до того, как он добежит до дачного посёлка. Молясь не налететь на камень и не потянуть ногу, я усиленно заработал руками и ногами. Вспотевшая спина беглеца становилась всё ближе и ближе, но у киллера будто включилось второе дыхание, теперь он даже не бежал, а почти летел.

Оказался возле высокого деревянного забора, в мгновение ока залез на него и перевалился на ту сторону.

– Ах ты!

Я с разбега запрыгнул на забор, чувствуя себя как на полосе препятствий, схватился за верхний выступ, подтянулся и, как только оказался наверху, сиганул вниз, приземлившись возле каких-то кустов.

Это был ухоженный сад с большим количеством деревьев. Чуть подальше, метрах в ста виднелись контуры двухэтажного дома с тёмными окнами.

Странно, неужели внутри никто не услышал нашу пальбу?

А что самое хреновое, не вижу беглеца.

Я огляделся: по идее прошло немного времени, далеко он уйти не мог. И тем не менее, ничто не выдавало его присутствия.

Тут было тихо и пусто как на кладбище.

В висках зашумело. Ну да, пробежать столько без последствий невозможно. Любой устанет. Я на секунду прильнул спиной к забору, немного отдышался и стал думать, что делать дальше.

Присев на корточки, присмотрелся, ага – есть следы, уходящие к строению. Я пошёл по ним.

Далеко уйти мне не удалось: откуда-то с двух сторон, охватывая меня в клещи, выступили дюжие ребята в тёмно-синих гимнастёрках и фуражках со звёздочками.

– Руки вверх! – приказал один из них, направляя на меня «наган».

– Уголовный розыск! – сказал я.

– Руки поднял, а то мозги вышибу! – не терпящим возражения тоном, продолжил боец.

Судя по гимнастёрке и зелёному клапану на рукаве он был рядовым сотрудником ГПУ.

Похоже, я нарвался на охрану дачи.

– Позовите старшего, – попросил я. – Я из уголовного розыска. У меня во внутреннем кармане служебное удостоверение.

– Что ты здесь делаешь, уголовный розыск?

– А разве вы выстрелов не слышали? Гонюсь за опасным преступником, который перелез через забор и оказался где-то здесь.

– Нам плевать за кем ты гонялся. Сюда можно попасть только по спецпропуску. У тебя есть такой?

– Вызовите старшего! – потребовал я, игнорируя его вопрос.

– Ладно. Омельченко, сбегай, – согласился чекист, с которым я разговаривал. – А ты, уголовный розыск, продолжай стоять лапки вверх. И не вздумай рыпаться – стреляю без предупреждения.

– Ты только сам не дёргайся, – сказал я. – А я пока постою, подожду старшего.

Омельченко сходил к дому и вышел из него с Майоровым. На чекисте была нательная рубаха поверх галифе, на ногах деревянные шлёпки, в которых в тёплое время года бегала половина Москвы.

– Быстров? – вроде непритворно удивился Майоров, но я бы не стал забиваться насчёт этого на спор. – Что вы здесь делаете?

– Расследую убийство гражданки Евстафьевой – жены вашего сотрудника.

– Вы хоть понимаете, где находитесь?! Это особо охраняемая территория и вход сюда строго по спецпропускам. Эти парни, – он огляделся на бойцов, – имеют полное право пристрелить вас на месте. Их даже не накажут, наоборот, похвалят и дадут отпуск.

Чекисты заулыбались. Мысль об отпуске доставила им удовольствие.

– Я погнался за человеком, который стрелял в свидетеля по делу. Хотел взять его живым. Он находится где-то здесь, я сам видел, как он перелезал через забор.

Майоров посмотрел на бойцов охраны.

– Парни, вы что-то видели?

– Никак нет, товарищ Майоров. Никого не было, кроме его, – ответил за всех Омельченко, кивнув в мою сторону.

Я уже понял, что здесь мне ничего не скажут, но из упрямства сказал:

– Ваша охрана зевнула его. Рекомендую организовать поиски.

– Вы его лицо разглядели? – с напряжением в голосе спросил Майоров.

Серого типа я видел мельком, но в памяти его физиономия отложилась навсегда.

– Разумеется. Могу дать вам его словесный потрет.

Я перечислил приметы подозреваемого.

– Хорошо, – вздохнул Майоров. – Не хочу, чтобы ваше начальство потом обвиняло нас в том, что мы не идём навстречу уголовному розыску. Мои люди обыщут всю территорию. Если этот гад находится здесь, мы его из-под земли достанем.

– А как же я? Я тоже хочу принять участие в поисках.

– Ни в коем разе. Это запрещено. Вы не имеете права здесь находиться, – улыбнулся Майоров.

По интонации в его голосе я понял, что меня ждёт спектакль. И смысла принимать участие в этом фарсе не было.

– Понял вас, товарищ Майоров, – кивнул я. – Раз вы настаиваете, я покину объект.

– Да, так будет лучше для всех. Не волнуйтесь, мы обязательно поставим вас в известность о результатах. Территория большая, поиски займут много времени. Возможно, до конца дня.

Где-то поблизости завелась машина. Я напрягся.

– Расслабитесь, товарищ Быстров. Это наши коллеги выехали по делам в Москву, – произнёс Майоров. – Извините, но взять вас с собой они не имеют никакого права. Это запрещено инструкцией.

– Вижу, у вас сплошные запреты.

– Как и у вас, наверное. Служба, – развёл руками Майоров. – Пройдёмте со мной, я вас провожу. И не держите зла на моих парней – они выполняют приказы.

– Могу я позвонить от вас? Мне нужен наряд из местного отделения милиции, я должен сообщить им о возможном трупе.

– Увы, – Майоров повторил свой жест с руками. – Но я могу сделать это за вас. Куда надо подъехать?

– К территории кирпичного завода. Тело находится там. Я тоже туда подойду и буду ждать.

– Будет сделано, товарищ Быстров. Накручу их так, чтобы они всё побросали и срочно выехали на место, а то, между нами говоря, в здешнем отделении милиции ещё те работнички! Мышей не ловят!

– Нам не мышей, а преступников ловить нужно, – заметил я.

– Да вы сами поймёте, когда их увидите, – засмеялся чекист.

Меня выдворили за пределы участка, но на сей раз через КПП со шлагбаумом, через которое буквально несколько минут назад выехало авто.

Не удивлюсь, если сейчас оно вывозило типа в сером. Впрочем, он мог смело оставаться и тут. Никто не собирался сдавать его мне.

От бессилия хотелось наброситься на чекистов с кулаками, но поступить так – означало сыграть в их пользу.

Нет, мы пойдём другой дорогой. Правда, ещё не знаю, какой именно.

На прощание Майоров пожал мне руку и снова заверил, что обязательно известит о том, как прошли поиски.

Я сквозь зубы процедил, что с нетерпением буду ждать от него известий.

По дороге я увидел, как сверкнули фары легковой машины, выезжавшей с кирпичного завода. Вряд ли это был какой-то другой автомобиль. Наверняка, туда заглянули чекисты. Правда, оставался вопрос – зачем.

Ответ на него я нашёл, когда понял, что труп Тихонова куда-то исчез. Сомнений не осталось: это чекисты забрали его с собой. Скорее всего, спрячут так, что с собаками не найдёшь.

От злости я едва не прикусил себе губу.

Как же хреново, когда приходится в одиночку играть в эти игры.

Сейчас, как никогда, мне была нужна трезвая и холодная голова.

Майоров не соврал, когда сказал, что накрутит местную милицию. Наряд прилетел так быстро, словно они находились где-то поблизости, и вид у милиционеров был встревоженный донельзя.

– Вы, товарищ Быстров? – подбежал ко мне невысокий, какой-то квадратный мужчина.

– Я.

– Рад знакомству. Гусев, начальник отделения. Ну, показывайте, где тело?

– Боюсь, что нечего показывать, – устало вздохнул я, представляя дальнейшие разборки.

Не удивлюсь, если на меня потом накатают телегу и чекисты и местные менты. А во что это выльется – лучше не думать.

– То есть? – удивился Гусев.

– То и есть: нечего. Пока я гнался за бандитом, его помощники забрали труп.

По взгляду Гусева я понял, что он мне не верит от слова «совсем».

– Ладно, я всё в рапорте напишу, – сказал я.

– Тогда поехали к нам в отделение, товарищ Быстров, – предложил он.

– Поехали.

Служебная повозка доставила нас к кучинскому отделению милиции: унылому деревянному строению в один этаж.

Гусев привёл меня в свой кабинет и любезно одолжил бумагу, ручку и чернила.

Я стал сочинять рапорт, стараясь, чтобы он меньше всего походил на записки сумасшедшего. Само собой пришлось отбросить мою гипотезу, что во всём замешаны сотрудники ГПУ во главе с Майоровым. Пока ещё рано катить на них бочку – уж больно неравные силы.

Тем временем Гусев осведомился у меня – не желаю ли я позавтракать. Получив положительный ответ, отправил посыльного в лавку и организовал для меня перекус в виде чая с бутербродами.

Он же помог мне сесть на ближайший поезд в Москву.

Прямо с вокзала я отправился на телеграф, где, отстояв очередь к окошку, отправил короткую телеграмму Насте и Степановне с просьбой пока повременить с приездом в Москву.

И пусть я очень-очень соскучился по моим дорогим людям, чем меньше я буду уязвим для врагов, которых, похоже, успел тут нажить, тем больше развязаны руки.

Не хочу, чтобы Настя и Степановна подвергались из-за меня опасности.

Не приведи бог, с ними что-то произойдёт, а виноват в этом буду я.

Я же тогда с катушек слечу, буду рвать и метать, а так же убивать направо и налево без всякого суда и следствия.