Застенец

Глава 17

Только утром я понял, что никакое заклинание Будочник не использовал. Все дело было во мне. Я вообще многое понял. И про каналы, и про дерьмо, и про магию.

Мой незадачливый учитель имел в виду, что я попросту не готов использовать подряд несколько высокоранговых заклинаний. Только и всего. Технически могу, но вот ответка будет очень жесткой. Так и произошло.

Я лежал, не в состоянии пошевелиться и лениво глядел, как бурчит Илларион, собирая окурки с пола.

– Оно понятно, конечно, дело молодое. Сам таким был. Ничего тебе не нужно боле, только бражки выпить, да девок грудастых потискать. Но зачем же о ковер сигареты тушить, господин?

– Илларион… – лениво ворочал языком я. – Иди к черту.

– А мне не трудно, я схожу, коли мне дорогу кто покажет, – философски заметил слуга. – Однако ж я вам единственный как есть скажу. Эта дорожка она широкая, вольготная, да только никуда не ведет.

– Илларион, иди уже, – почему-то меня невероятно бесила его болтовня. – Хотя постой. В лицей сходи к господину Зейфарту, надо передать, что я заболел. Скажешь, что от меня, тебя должны пропустить.

А что? Директор же сам говорил, чтобы я обращался.

– Это нетрудно, – кивнул слуга. – Господа из Третьего Отделения интересовались уже, поедете ли. Им тоже скучно, наверное.

Угу, пусть радуются сентябрьским теплым денькам. Вот наступит октябрь, который в нашей полосе с постоянными ветрами и влажностью тоже не айс, вспомнят они эти славную пору.

Он ушел, оставив меня наедине со своими мыслями. Значит, Будочник говорил, что я нашел точку входа. Только не совсем понятны его слова, что он научит меня, а я уже научу всех. Тут бы самому копыта не отбросить.

Наверное, таким и бывает похмелье. По крайней мере, я посмотрел в прикроватное зеркало и напомнил себе тетю Машу. Утром после пьянок она ходила с таким же выражением лица, вроде – пошло оно все. Не было даже желания попробовать поколдовать, чтобы закрепить ночное обучение. Что-то мне подсказывало, что даже Погребальный звон сейчас убьет меня. Как минимум звуком.

Впрочем, побыть наедине мне было не суждено. Что-то заскреблось под самым потолком.

– Почему мне кажется, что это не крысы на крыше? – спросил я вслух, морщась. Даже звук собственного голоса раздражал.

– Какие крысы? – усмехнулся соседушко, материализуюсь. – Я их давно извел.

Он появился в верхнем углу в комнате. И честно говоря, несмотря на свою комичную внешность, смотрелся довольно жутко. Как из какого-нибудь фильма про изгнание дьявола из тела.

– Съел, что ли? – спросил я.

– Извел, – уклончиво ответил тот.

– Ладно, Пал Палыч, слезай оттуда, жути не наводи.

Соседушко послушно спрыгнул, застыв в углу комнаты, как неприкаянный родственник.

– С чем пожаловал? – спросил я. Если честно, вести разговоры с приживалой не хотелось. Но зачем-то же он пришел.

– Тяжко мне, хозяин, – шаркнул ножкой тот. – Серчаешь ты на меня, Ильке сказал рацион урезать. По ночам друзей всяких в дом пускаешь. Они подчистую все подъедают, я без еды я остаюсь. А мне без калорий никак нельзя. Мозг он пищу требует.

– И не только мозг, так? – перевернулся я на бок, глядя на чудаковатого толстячка. – Ну, и что дальше?

– Договариваться надо. Находить общие точки зрения на решение сложившейся проблемы.

– Так тут все просто. Я сейчас введу краткий курс в современный капитализм, если ты такой у нас до фига умный. Пусть и времени займет долго. Человек, хотя ладно, пусть будет существо, выполняет какую-то работу. За это ему платят деньгами, какими-то услугами или товаром. В данном случае едой. А нет, не много времени заняло. Сечешь, о чем я говорю?

Тирада далась мне с трудом. Даже в голове зазвенело. Но низкий толстячок стоял, рассматривая прожженные дырки в ковре. И молчал.

– Илларион выполняет работу по дому, приносит еду, чистит костюм, да много чего делает. В общем, добросовестный домохозяин. За это бесплатно кормится и, судя по моим прикидкам, какую-то сумму оставляет себе.

– На пропой он себе оставляет, – сказал Пал Палыч и тут же спохватился, поняв, что сболтнул лишнего. – Илька не запойный, но изредка разговляется. По праздникам.

– Допустим. Но пользы от него гораздо больше, чем затрат. А вот ты…

Теперь замолчал я, разглядывая соседушку. Ну а что? Не все же мне речи толкать. Пусть и сам напряжется. Я вот от нашего разговора даже взмок.

– Новый хозяин пусть и молод, но довольно прагматичен, – поглядел на меня Пал Палыч.

Ага, станешь тут не прагматичным, когда каждый норовит тебя нагнуть.

– Все, что я могу предложить – это мудрость, почерпнутую из книги и жизни, – вздохнул соседушко.

– Спасибо, мы вам перезвоним, – зевнул я, поворачиваясь обратно на спину. – В смысле, без обид, Пал Палыч, но мне это не интересно.

– И прочую информацию, – торопливо проговорил соседушко. – К примеру, кое-что могу рассказать о вашем даре.

– Хм, давай.

– Господин Ирмер тоже делился своей силой. И после этого не стал слабее, в отличие от прочих магов. Такова исключительная природа его дара. Этот секрет знали всего несколько человек. Потому что если бы правда открылась…

Я кивнул. Ну да, когда у тебя под руками бесконечный донор, который может постоянно накачивать магов, повышая их ранги, это серьезное оружие. Понимаю, почему Ирмер молчал. Но родился и другой, более важный вопрос.

– Получается, я такой же?

– Пока рано что-нибудь говорить, хозяин. Только мне кажется, вы упускаете одно очень важное обстоятельство. Если вы запряжете скаковую лошадь в груженую телегу, одна издохнет. А вот если поставите ломовую кобылу, она все утащит.

– Каналы забитые дерьмом, – вспомнил я слова Будочника. – Значит, все дело не в количестве силы и мощи дара. Точнее, не только в этом. А именно человеке, который этим даром управляет.

– Все так, – легко согласился соседушко. – Не бывает сильного мага без одной руки, потому что только полноценный человек нужен дару. Чтобы он струился внутри, как полноводная река. Таков ваш новый друг. Все русла внутри него чисты и широки. У него другая проблема. Река слишком мелка и все время усыхает. Потому он и может жить только чужим даром.

Я задумался. Вообще, это многое объясняло. Дар вроде электрического тока, который струится по проводнику. Если у того хреновая катушка, то и на выходе мы получаем крохи.

– Вот можешь же, когда захочешь, – улыбнулся я. – А что там про ученика Ирмера?

Пал Палыч замотал головой и стал пятиться, медленно исчезая. Вот блин, опять?!

– Понял, понял, есть темы, на которые ты не можешь разговаривать, вроде своего родного мира, так?

Соседушко остановился и после непродолжительных колебаний кивнул.

– В следующий раз так и говори. Только не исчезай. Как-то это невежливо. Сразу хочется кого-то позднего ужина лишить.

А в голове мелькнула шальная мысль. Вдруг этот ученик и связан как-то с тем, разломным миром? Он пришел туда? Или отправился? Интересно как? Хотя, маги сюда же как-то переместились. Связь ученика и Разломов объясняла бы страх соседушки. Правда, это не вносило ясности.

– Хорошо, Пал Палыч, будь по-твоему. Я распоряжусь, чтобы Илларион покупал чуть больше еды, чем нам нужно. А то ты, того глядишь, со всеми крысами в округе расправишься. Что не сказать, чтобы плохо. Ты же станешь периодически со мной разговаривать. Очень уж у вас тут интересно.

– Приятно иметь дело с умным человеком, – кивнул собеседник. И уже даже собрался отправиться восвояси, точнее в библиотеку, но я остановил его.

– Подожди, Пал Палыч, почему ты решил, что ночной… гость мой друг?

– Так на дом заклинание защитное наложено, – пожал плечами соседушко. – Странное, и не сказать, чтобы сильное. Скорее сигнальное. Срабатывает только на тех, кто входит с мыслями навредить обитателям.

Ага, весело. Будочник меня почти убил своими гравитационными штучками, но сигнализация не сработала. Потому что злого умысла у моего забавного во всех отношениях учителя не было.

Зато стало понятно, что жандармы здесь все-таки не совсем бесполезны. Они потому и расслабились, что знают, ничего плохого со мной не должно случиться. А если что, так сразу услышат. Ну, хоть это немного успокаивало. Что называется, моя вера в человечность восстановлена. И в людей Максутова.

До обеда я страдал от безделья, валяясь в кровати. От книг тошнило и болели глаза. А других развлечений сюда не завезли. Конечно, я бы не продал душу за работающий телефон с интернетом, но хотя бы потупить в телевизор было бы неплохо.

Вскоре вернулся Илларион, который заодно зашел к Фиме и предупредил, что сегодняшняя тренировка проводится без меня. Я примерно представлял, что там будет – ничего хорошего. Стадо баранов бегает за мячом, забыв все, чему их учили. Ну, может пасик пару раз отдадут, если все звезды сойдутся. Тренировка без тренера – это вакханалия. Так было и будет всегда. Значит, надо быстрее приходить в себя. Мне казалось, что еда в этом плане может здорово помочь.

Обед был не в пример скромнее, чем обычно, но я не съел и половины. Банально не хотелось.

К вечеру уже немного попустило. Я даже медленно, как после тяжелой болезни, ходил сам до туалета. А то Илларион с какой-то эмалированной уткой с ручкой уже стал порядком доставать. Мол, вы, господин, дела делайте, я к подобному привычный. Даже отвернусь, если стесняетесь.

Зато перед самым ужином в нашу дверь постучали. Это было настолько неожиданно, что звук костяшек в пустом доме заставил вздрогнуть. Пришлось даже прислушаться к тяжелым шагам слуги и скрипу входной двери. Я ожидал кого угодно – товарищей по лицею, Самарина, Зейфарта или даже Максутова (чем черт не шутит), однако появившийся на пороге Илларион выглядел обескураженных.

– Граф Билибин, господин.

– Кто? – удивился я. Нет, у меня не самая лучшая память, но что-то мне подсказывало, что с таким персонажем я еще не сталкивался.

– Он представился, как управляющий компанией по перевозке товаров.

Илларион передал мне крохотную визитку, сделанную уже явно после перехода. «Управляющий по экспорту и импорту товаров первой необходимости компании „Туда и обратно“ Граф Билибин Всеволод Кириллович».

– Что ему надо? – удивился я.

– Сказал, что хочет поговорить с глазу на глаз, господин. Жандармы его проверили, оружия нет. А сам он недом, так что…

– Хорошо, дай мне минуту.

– Я могу помочь, – участливо отозвался Илларион.

– Я же сказал, что сам. Просто дай минуту.

Со временем, конечно, немного промахнулся. Пришлось потратить с добрую четверть часа, чтобы одеться подобающих образом. Но, к чести господина Билибина, он встретил меня в гостинной с добродушной улыбкой, даже не подумав сердиться за вынужденной ожидание. Словно целью всей его жизни была встреча со мной. Поэтому что эти жалкие пятнадцать минут?

– Господин Ирмер-Куликов, искренне рад знакомству, – поклонился он, а после подал руку.

– Взаимно, – ответил я ему тем же. – Только я…

– Несколько любопытствуете, почему я здесь? – улыбнулся Билибин.

Напоминал граф сдобный приятный пирожок, обмазанный сверху маслом. Румяные щечки, курчавые волосы, закрывающие лоб, искрящиеся жизнью карие глаза и едва намечающийся второй подбородок. Его движения были чуть манерными, словно он играл на сцене и понимал, что на него обращено множество взоров. Меня смутили лишь излишне волосатые пальцы. Держу пари, ему и носки шерстяные носить не надо, вспотеет.