Николай I. Освободитель. Книга 4

Глава 17

БАБАХ! — Орудие исторгло из себя облако порохового дыма, и в полет отправилось стандартное для артиллерии этих лет чугунное десятифунтовое ядро. Преодолев где-то за три секунды отмерянную версту, оно, как и положено, угодило в специально для этого сделанную насыпь. На ней краской были отмечены перемежающиеся белые и черные контрастные круги, образовывавшие такую себе огромную мишень. На той стороне из-за насыпи выскочил боец и флажным семафором отмаяковал место попадания снаряда, а специально приставленный к орудию офицер из артиллерийского училища исправно занес в толстую прошитую тетрадь результаты этого — ровно как и каждого предыдущего — выстрела.

Одновременно с этим, порядком уже задолбанный расчет принялся перезаряжать пушку. Учитывая то, что выстрелов за прошедшие дни было сделано уже несколько сотен, канониры к этому моменту порядком устали, как физически, так и морально. Даже с учетом периодической смены расчётов.

БАБАХ! — Чуть дальше выстрелило еще одно орудие, у которого ствол даже на вид был существенно длиннее, чем у первого, но команда обслуги выглядела такой же уставшей. С них ручьями тек пот, и это при том, что по октябрьскому времени на улице было совсем не жарко.

— И что ты хотел мне показать? — Я повернулся к Михаилу и вопросительно задрал бровь.

— Ну как же, — брат от такой постановки вопроса даже растерялся немного, — стальные пушки. Сейчас отстреляем и будем принимать на вооружение.

О том, что длящаяся чуть ли не десять лет эпопея по попытке замены чугунных пушек, относительно дешевых, но крайне массивных и требующих большого конского парка для своей транспортировки, а также более удобных, но при этом существенно более дорогих бронзовых, на стальные вышла на финишную прямую, я естественно знал. Вот только без особых подробностей: во-первых, не видел смысла лезть в епархию брата, который занимался русской артиллерией, с большим интересом пропадая порой неделями на производствах и полигонах, а во-вторых, на это просто не было времени. Тем более, что из Михаила к двадцати пяти годам вышел вполне себе разумный и местами даже одаренный молодой человек, с крепкими познаниями как в гуманитарных, так и технических дисциплинах, не чуждый самообразованию и открытый всему новому. Не знаю, каким великий князь был в той истории, но тут из него получился вполне достойный генерал-фельдцейхмейстер, и я был даже рад, что хотя бы насчет русской артиллерии у меня ближайшие годы голова не будет болеть.

— Я, Миша, много раз видел, как стреляют пушки, — я усмехнулся и покачал головой, — и то что они стальные, а не бронзовые, сильно на общую картину не влияет.

— Ну да… — Брат явно не ожидал такой отповеди и заметно расстроился. Я тяжело вздохнул, ну вот как объяснить увлеченному человеку, что потеря целого дня — три часа верхом от Питера в одну сторону и три часа обратно — при том вале текущей работы, которая на меня свалилась после отъезда Александра — это слишком дорогое удовольствие. Впрочем, можно считать это таким себе видом отдыха — выезд на природу для общения с братом.

— Ладно, — я ободряюще хлопнул Михаила по плечу, — показывай свое хозяйство. Что удалось сделать, над чем сейчас работаете.

— Хорошо, — улыбнулся начальник русской артиллерии и принялся показывать стальные орудия. — Тут у нас десятифунтовый единорог. Ничего нового — просто поменяли бронзу на сталь. Получилось дешевле чуть ли не пять раз. Ну и легче, правда совсем не на много.

— А что насчет опытов с казнозарядными и нарезными орудиями? — Задал я самый главный интересующий меня вопрос. То, что стальные пушки будут дешевле и легче таких же бронзовых и чугунных, было понятно и без испытаний. Для этого хватало знаний из школьного курса физики за шестой класс.

— Ничего, — сморщился Михаил и пояснил. — За эти годы все перепробовали. Понятно, что просто обычное чугунное ядро в нарезной ствол не засунешь, оно просто не пойдет по нарезам.

— Нужны ведущие пояски, — понимающе кивнул я.

От первого орудия — соблюдая все же определенную дистанцию на всякий случай — мы неторопливо разговаривая двинул к следующему, за нами на некотором отдалении двинула вся свита и конвойные казаки.

— Все так. Вот только при увеличении заряда просто свинцового пояса уже недостаточно, нужно делать полноценную оболочку. А это дорого — проще уже цельносвинцовыми ядрами стрелять. Пробовали даже делать снаряды сложной формы, с выступами, цепляющимися за проточенные в стволе каналы.

— И как? — Исключительно ради поддержания разговора спросил я. Судя по отсутствию таких пушек на испытаниях — а также по тому, что я о них ничего не помню из прошлой жизни, — идея не взлетела.

— Безуспешно, — брат в сердцах махнул рукой. — Получается дорого, ненадежно, да и точность с такими снарядами тоже не слишком уж сильно растет. В общем, смысла в этом нет.

— А что с казённым заряжанием? — Как я уже упоминал, историю артиллерии 19 века от дульнозарядных орудий времен наполеоновских войн до появления первых нормальных орудий современного типа ближе к концу века я помнил плохо. Никак не помнил, если говорить совсем уж честно. Соответственно и подсказать в данном случае брату ничего не мог. — Это могло бы сильно ускорить перезарядку, особенно на морских орудиях.

Мы как раз подошли с братом к здоровенной, калибром на вид фунтов в 32 или 36 длинноствольной пушке. Тут происходила смена расчета, поэтому орудие временно простаивало, и мы могли подойти поближе без опасности для себя.

— Полигональные нарезы пробовали? — Предложил я один из эрзац-вариантов, откопанный где-то в глубинах памяти. Использовались ли такие пушки в моей истории я тоже не помнил совершенно

— Пробовали, — кивнул брат. — То же самое получается. Без мягкой оболочки снаряд норовит заклинить в стволе, ну а оболочка… И так понятно. Вот пока к таким красавицам пришли. На линейные корабли будем ставить. 36-фунтовка, 10 футов ствол, начальная скорость снаряда больше 500 верст в час, капсюльный замок. Вес — всего 150 пудов. Почти на пятую часть легче чем были бы такие же чугунные. Думаем попробовать длинные 42 или даже 48-фунтовки отлить. Чугунные они все же слишком тяжелы, а стальные могут стать по настоящему грозным аргументом.

Было видно, что даже от простого перечисления параметров брат получает немалое удовольствие. Я же наоборот мысленно поморщился — пользы от всего этого… Одна казнозарядная трехдюймовка со снарядами, начиненными тем же пироксилином, покроет всю эту крупнокалиберную дребедень как бык овцу. И не нужно ни калибр увеличивать ни количество пушек — все равно деревянные борта противостоять нормальным снарядам будут совершенно не способны. Там уже вопрос о полноценной броне встанет во весь рост.

— Это я так понимаю, орудие на нижнюю палубу? — В корабельной артиллерии я разбирался еще хуже, чем в сухопутной, однако идея разделения пушек по весу мне была вполне доступна, хоть и пахла скорее уходящими в прошлое корнями, чем блестящими перспективами в будущем.

— Ну да, — кивнул Михаил, поглаживая еще теплый от стрельбы ствол. Было в этом что-то очень фрейдистское: фаллические символы большого размера. Впрочем, последнюю мысль я вполне резонно оставил при себе. Михаил, не смотря на все увещевания, как мои, так и других членов семьи, жениться совершенно не торопился, предпочитая оковам семейной жизни раздольную стезю холостяка. Впрочем, уже был заключен предварительный договор на брак Михаила и дочери Баварского короля Людвига I Матильды. Девочке пока было еще только тринадцать лет, и для брака ей было явно рановато. В такой ситуации в выигрыше оказались все — и брат, который получил отсрочку в четыре года, и я, и Баварский король, и сама будущая невеста. Все же Михаил, с какой стороны не посмотри, был женихом завидным: и умный, и красавец не из последних, ну и Россия все же не мелкое какое герцогство, масштаб не сравним. — На среднюю палубу пойдут 24-фунтовки.

Все эти фунты, футы и прочая ересь бесили меня до одури, не смотря на тридцать прожитых в этом мире лет. У меня в столе еще года с 1816 валялся указ о переходе на метрическую систему, но пока я не был готов его опубликовывать. Не стоит дразнить гусей, когда на носу большая крестьянская реформа, которая и так вызовет вал недовольства среди дворян.

— А что насчет бомбических орудий? — В голове у меня где-то на самых дальних полках валялась строчка про орудия Пексана, вроде бы появившиеся как раз в двадцатых или тридцатых, и в последствие принятые во флоте, вот только никаких конкретных данных об их эффективности я вспомнить не смог как ни старался. Тем более что и до Крымской войны никаких вроде бы больших столкновений на море не было. Наваринское сражение, где союзная эскадра трех сильнейших государств отпинала и так находящийся в плачевном состоянии флот Османов, за серьезную войну конечно же принимать нельзя.

— О! Ну эта идея уже давно будоражит умы моряков, — усмехнулся генерал-фельдцейхмейстер и с видимой жалостью вынужден был отойти от орудия, для доступа к нему расчёта. — Вот только дорого это. Очень. Одна бомба, начиненная порохом, выходит по цене как три десятка обычных ядер, а польза от нее… Не ну если конечно хорошо попасть, по польза есть. Но боюсь у нашего флота на стрельбу только бомбами денег не хватит.

— А разве генерал Пексан не испытал удачный вариант такого орудия. Я вроде что-то такое слышал, — с сомнением уточнил я, поскольку не помнил, встречал ли упоминание об этом человеке в подаваемых мне списках.

— Генерал Пексан… — Задумчиво протянул Михаил, явно напрягая память, — нет, не упомню такого имени. Француз что ли?

— Ну да, — я рассеянно кивнул. То ли в этом варианте истории на новые пушки у Французской империи не нашлось лишних денег, то ли вообще этот генерал погиб в течении продлившейся существенно дольше общеевропейской войны. Явно же не мог Михаил, как увлеченный артиллерист, пропустить появления нового вида стреляющего железа. — Ладно, черт с ними, с бомбическими пушками, чем вы сейчас занимаетесь? Ведь не только тупой заменой чугунных и бронзовых пушек на стальные?

— Конечно, — очень по-кошачьи облизнул губы брат, которому явно не терпелось рассказать о своих достижениях. — Сейчас занимаемся разработкой надежного затвора для заряжания пушки с казны. Там есть несколько перспективных конструкций, но, если честно, пока ни одна из них не работает как следует. То клинит, то газы прорывает, то просто разбалтывает всю конструкцию после десятка выстрелов. А еще пробуем переходить на пироксилин вместо дымного пороха. Там конечно свои проблемы, но и перспектива очевидна.

Мы наконец сподобились довести технологию производства пироксилина до такого состояния, что его можно было не только как взрывчатое вещество применять в ракетах, минах или бомбах, но и как толкающее. По-простому говоря, теперь горение смеси было предсказуемым и равномерным, случаи, когда происходили неожиданности, и стволы ружей или орудия просто разрывало при выстреле, остались позади. Всего-то двадцать лет на это понадобилось, какая мелочь.