Победителей не судят

Глава 41

— Ваше высокопревосходительство, приняли радиограмму от «Урала»! Ее передали из Порт-Артура — телеграмма из столицы!

— Давайте, — Алексеев протянул руку и взял в руки листок бумаги, развернул его. И выругался длинной тирадой, поминая всех кого только можно было — а таких набралось много!

Новость его ошарашила — вчера вечером государь-император Николай Александрович неожиданно для всех скончался в самом расцвете сил. И, судя по всему, то могло быть отравление — ведь никакими сердечными хворостями самодержец не страдал.

Алексеев покосился взглядом на командира «Алмаза» Чагина — в глаза первыми попались императорские вензеля, точно такие же, какие он сам носил на своих погонах, вместе с аксельбантами генерал-адъютанта. И натянул на лицо каменное выражение — пока никто не должен узнать о столь потрясающем событии кроме великих князей Владимира Александровича и Николая Николаевича Младшего, и, понятное дело, генерала Фока, что стал самым натуральным «его величеством». Пока признанным вот уже покойным самодержцем, пока живущей старой стервой Цыси и корейским ваном Коджоном, марионеточным королем, что до недавнего времени находился в полной власти японских оккупантов.

Приятель оказался вторым «богдо-ханом», то есть «святейшим государем», которого на русский манер еще с 17 века, с «Албазинской осады», именовали богдыханом, или «богдойским царем». Так что и сейчас государь Николай Александрович признал за ним «царское величие», так как «императором» с точки зрения европейских правителей и дипломатов он не являлся. Императрицей пока формально все признавали только Цыси, что правила огромной Поднебесной, да еще с ней японского микадо Муцухито, «императора Мейдзи», «божественного Тенно».

А «царь», производное от византийских «цезарей», все же статусом повыше, чем местные короли, вроде сиамских или корейских. Тем более, последний владыка полностью признал власть маньчжурских богдыханов, и за ним остались лишь церемониальные и представительские функции. Что касается главного — армия и флот, внешняя политика и финансы с маньчжурским ляном и общими для всех подданных налогами, будущая промышленность и железные дороги, центральные органы власти на местах — все это находилось исключительно во власти богдыханов. «Северных Цин» — на «вечные времена» полностью лояльных Российской империи, и находящихся под ее покровительством. Хороший такой «буфер», как выразился Фок, отделивший русские земли от мятежного в будущем Китая.

Так что маньчжурский «богдойский царь» являлся отнюдь не марионеткой, как хивинский хан или бухарский эмир, Алексеев прекрасно понимал, что на Дальнем Востоке русские позиции еще слабы, а население от Урала до Тихого океана едва 12 миллионов. А маньчжуров вместе с монголами, ведь схожие языки и одна кровь 14 миллионов, да корейцев столько же, с учетом проживающих на северной стороне Ялу, да китайцев с тайваньцами и прочими малыми народцами еще столько же — русский элемент просто раствориться может в такой массе. Тут нужно быть очень осторожными и исподволь отрывать маньчжуров от китайцев…

— Нам следует идти в Масампо!

— Есть, ваше высокопревосходительство!

Чагин покинул салон, а генерал-адмирал задумался. Смерть царя была неожиданной, хотя втайне Алексеев предполагал, что подобное может случиться. «Ники» стал «взбрыкивать» — а влезать в будущий конфликт с немцами многим из семьи очень не хотелось. Но с другой стороны, были и другие желающие его смерти, за которой могла последовать смута, и в первую очередь в Лондоне или Париже — там русского царя не без оснований считали дружески настроенным к кайзеру. А британцы с французами вот уже четверть века финансировали русских революционеров, пытаясь расшатать всеми силами и средствами империю. Недаром все отъявленные террористы и радикалы вполне спокойно и свободно чувствовали себя в этих странах, безбедно там проживая и устраивая партийные съезды. И на какие деньги эти «ниспровергатели устоев» печатали свою литературу и газеты, что грязным потоком без остановок буквально наводняла все русские губернии — ответ на этот вопрос лежит на поверхности, искать его не нужно. И так все понятно — и Париж при этом «союзник»?!

— Таких друзей за х…

Алексеев выругался, и закурил папиросу, напряженно размышляя, как повернется ситуация и у кого самые большие шансы занять императорский престол. По первым прикидкам, на первый план выходила кандидатура великого князя Владимира Александровича, старшего в своем клане, и который старательно привлекал Фока и его самого к этому замыслу. И недаром его супруга последнее время несколько раз назвала его «кузеном», как бы признавая родство, пусть косвенное и незаконное, с «Александровичами», все же, и смех, и грех, но он имел к ним прямое отношение.

Великий князь Алексей Александрович, генерал-адмирал, тяжко болен, и поправиться уже не сможет, судя по всему. А потому во главе флота остается только его кандидатура — других попросту нет. А это означает только одно — с его мнением будут считаться, иначе быть не может. Как и с Фоком — с титулом «его царского величества» он вообще войдет в «обойму» плотно, как один из патронов. И его супруга Елена Борисовна определенный вес имеет, тут и у нее мнение по ряду вопросов запросят.

— Кто же, кто?! За «Мишкина» однозначно не станут! У «Константиновичей» и «Николаевичей» шансов зацепиться за престол не вижу! Остаются «Михайловичи» со своим патриархом, самый умный и деятельный из них Сандро. Шансы у него есть — женат на Ксении, и «Александровичи» могут войти в альянс с ним. Так на кого ставку сделать?!

Задав себе очередной вопрос, Алексеев отпил чая. Закурил папиросу и машинально глянул на карту — война с Японией подходила к концу. Стотысячная армия самураев еще держалась за плацдарм в Пусане, или Фузане, но положение там становилось критическим.

Благодаря тому, что корпус Штакельберга занял в глубине залива гавань Масампо, русский флот получил прекрасную базу для действий на коммуникациях в Корейском проливе. Туда перешли крейсера Вирена и миноносцы — набеги шли постоянно, в частых туманах сходились в схватках миноносцы и малые крейсера. Но иногда на короткое время становилась вполне приемлемая погода, и тогда можно было не опасаться атак многочисленных японских миноносцев. В Корейский пролив тут же входили броненосцы вице-адмиралов Скрыдлова и Безобразова — последний принял эскадру у Рожественского, а Зиновий Петрович, нервы которого расшатались, принял на себя руководство штабом флота.

И японцам становилось плохо — сражаться с русскими на море они уже не могли — тройной перевес в силах ощутимо сказывался. Любые морские перевозки фактически прекращены после торпедирования нескольких транспортов, набитых эвакуированными с корейского плацдарма солдатами. Так что долго японцы там не продержаться — по приказу наместника подтянули резервы с тяжелой артиллерией, и через десять дней последует наступление. А там можно будет подумать над переносом боевых действий уже на вражескую территорию, со всеми вытекающими отсюда последствиями. Хотя, десант уже состоялся — и тут Алексеев рассмеялся.

— Ну Стессель, вот сукин сын!

Командующий войсками округа уговорил наместника начать десанты не только на Курильские острова, но даже высадится на Хоккайдо. Причем это было правильным решением — захваченные с боем курилы можно будет считать русской территорией и не возвращать их Японии по заключению мира. И первый городок на Хоккайдо захвачен десантом со вспомогательного крейсера, поддержку осуществили «Россия» и «Громобой». Небольшой гарнизон из ополченцев и полицейских был разогнан первыми выстрелами, и над самым высоким зданием был поднят Андреевский флаг…

— Прохвост, — усмехнулся генерал-адмирал, и вернулся к прежним мыслям. К вечеру он будет в Масампо и передаст телеграмму наместнику, где тот расположился со своим штабом. Понятно, что великие князья тут же убудут на быстроходном крейсере в Дальний, где для них уже готовится литерный поезд. И отбудут в столицу — там сейчас будут главные дела, от которых зависит дальнейшая судьба страны.

Как и возможные перспективы — страшного противостояния с германским рейхом, которое будет названо «первой мировой войной», Алексеев категорически не желал. Как и будущих революций, что могут навсегда покончить с Российской империей!

— Фока поставят наместником, не меня же — и он будет заканчивать эту войну. Японцев нужно сбросить в море — лишившись армии, на переговорах они станут покладистыми. А то взяли манеру по ночам нападать!

Алексеев прикрыл глаза, вспомнив ту самую первую ночь, когда год тому назад, на внешнем рейде Порт-Артура впервые прогремели взрывы…