Аустерлиц

Событие тридцать пятое

Кто жизни цену настоящую познал — тот никогда её не разменяет!

Пётр Квятковский

Если к войнушке успел Даву, то его войско не менее мобильно. Пройти больше сорока километров за один сегодняшний день маршал не мог. Это не под силу ему. В смысле никому не под силу. Лошадь это та ещё животина, её нельзя заставить идти без отдыха днём и ночью. Её кормить и поить надо, её спать уложить надо. А в войске маршала несколько тысяч коняг. И есть малорослики, но плотного телосложения, что пушки волокут, и какой-никакой, но обоз есть. Потому Брехт решил так, рассмотрев карту. Сегодня они ещё проделают километров одиннадцать — двенадцать до села Погоржелице. Там и заночуют. А вот дальше сложнее. Если идти на Брно, сейчас город называют Брюнн, а потом на Аустерлиц, то это больше сорока километров, да даже все пятьдесят. Так, должно быть, и шёл Даву в Реале. Но вот есть просёлочная дорога, указанная на карте. Даву же не знал, куда точно идти, а Брехт знает. И эта просёлочная дорога ведёт как раз к Аустерлицу от Погоржелице этого. И она, если масштаб не врёт, всего тридцать километров. Спокойно завтра пройдут их, и отдохнувшими, утречком второго декабря выдвинутся из леса, что отмечен на карте в сторону деревни Сокольницы или Сокольница, или даже Сокольниц. Вспомнил Пётр Христианович, карту получив нормальную, как называлась деревенька, где располагался правый фланг французов и куда спешил маршал Даву — Сокольницы эти. Или Сокольниц, всё же. Сейчас зима и светает в районе девяти утра, да ещё туман будет. Спешить потому им совершенно некуда. Как рассветёт, обойдут озеро Зачан и выйдут с юга к деревне Тельниц. Тут и будут ждать, когда войнушка начнётся. Сразу в неё влезать нельзя, нужно чтобы отправленные генералом Францем фон Вейротером, колонны дошли до Сокольница и вступили в бой. План теперь — ударить французам в тыл. По плану и будем действовать.

Брехт сидел у костра на южном берегу озера Зачан ночью перед боем и снова и снова вглядывался в карту, вспоминая виденный сто лет назад и сто с лишним лет вперёд, фильм про разгром союзного войска под Аустерлицем.

Эх, вот малости какой не хватает, чтобы вспомнить всё точно. Так отрывки, что гвардия под командованием Константина хреново себя покажет. Как будто могло быть по-другому. Гвардейским полкам и Семёновскому и Преображенскому не хватало тактической выучки и опыта, ведь это была первая кампания с участием целых гвардейских полков со времён Петра Великого! Сто лет не воевали. И на что Константин с Александром надеялись, что привыкшая к столичной жизни гвардия совершит чудеса. Храбрость, мужество — это хорошо. Только умение и стойкость в разы лучше и нужнее. Русская гвардия по своим качествам далеко позади была французских гвардейцев, некоторые части которых сражались без перерыва начиная с 1796 года. А Кавалергарды и Конный полк? А чем отличаются? Тем, что в хорошей форме с кирасами и на лошадях. Мамлюки и конные егеря французов тоже были на лошадях и справились с Кавалергардами. Там единственное, что кавалергарды смогли сделать, так это спасти от полного истребления Семёновский и Преображенский полк. А вообще у Константина, если с силами Брехта сравнивать, соизмеримое количество войск и умение соизмеримое. Его казаки и черкесы не уступят кавалергардам в храбрости и точно так же уступят французам и мамлюкам в опыте. Кавалергарды! Звучит красиво. Кирасы, кони здоровые. Кавалергардский полк, насколько Брехт знает, сейчас находится в составе 2-ой колонны Гвардейского корпуса цесаревича Константина общей численностью около десяти тысяч человек при двадцати восьми орудиях — цвет русской армии.

Вообще нужно отдать англичанам должное. Когда Наполеон сосредоточил свою армию у Ламанша и собирался как-то его форсировать, наглы придумали классную штуку, сыграв на самом главном человеческом недостатке. На жадности. Они предложили третьей коалиции заплатить двести пятьдесят тысяч фунтов стерлингов за сто тысяч солдат. Если что, то двести пятьдесят тысяч фунтов — это полтора миллиона серебряных рублей. И Александр тут же двинул двухсоттысячную армию в Австрию, выскребя в России всех, в том числе и вот гвардию. Не пожалел дворян, князей и графьёв, поменял на фунты. А сколько весят сто тысяч человек. Пусть по семьдесят кило на брата будет. Получаем семь миллионов кг живого веса. Теперь полтора миллиона рублей умножим на двадцать граммов серебра в рубле. Округлим. Получим тридцать тонн серебра. Разделим.

Нда. Хрень получается. Чуть больше четырёх граммов серебра за живой вес солдата или офицера, да вместе с генералами. Ох, продешевил Александр. Четыре грамма серебра! Не ценил император Александр русского солдата. Чего вот попёрся в эту Европу? В солдатиков поиграть и три миллиона рублей получить. Брехт на аферах с фальшивыми гульденами за два с половиной года больше заработал. А плюс торговля, а плюс карандашная фабрика. Две карандашные фабрики. Вторая в Санкт-Петербурге. А свечные заводики в десятке городов Европы. А самый крупный в мире часовой завод. А завод по производству керосиновых ламп. Да Петер-хан сейчас сам мог купить двухсоттысячную армию и даже не сильно бы разорился. Разве, что нет этих денег. Все в дело вложены. Строит и строит больницы и школы, новые заводы, дороги.

Эх, не надо было сюда двигать людей. Нужно было идти Вену грабить.

— Вашество, — оторвал его от горьких мыслей Ванька. Разведчики вернулись. Пятерых языков притащили. Один офицер. Полковник целый.

— Давай его сюда. Ефиму скажи, чтобы сначала избили полковника, как следует, а то начнёт тут в благородство играть.