Темный орден. Том 3

* * *

Когда вернулась Друзилла, я толком не знал. Прима передо мной не отчитывалась, хотя мне было интересно узнать, какого рожна она сама поперлась к дознавателям. И все же передо мной стояли более насущные задачи: выдержать пост, обет молчания, не поубивать никого от голода и проверить, работал ли артефакт отца Юстиния на Алтае.

Собственно, первым делом я проверил пса. Едва я вошел в апартаменты, он уже был возле двери — охранял территорию. Я ожидал, что он шарахнется от меня или, наоборот, попытается напасть, почуяв изменившийся запах, но…

Алтай коротко гавкнул, обошел меня кругом, внимательно обнюхивая, затем что-то проворчал на своем собачьем и плюхнулся на лежанку.

Что ж, неплохо. Могло быть и хуже.

Колдовать при нем я не стал — во-первых, еще недостаточно восстановился, а во-вторых, решил, что для первого теста с Алтая будет достаточно.

И с учетом того, что эти сутки должны были быть наполнены одной лишь аскезой, а решил заняться единственным доступным и эффективным занятием — завалился спать.

Проснулся лишь под вечер, к ужину. Организм наконец-то потребовал еды, но вместо нее я предложил ему пищу для ума. Быстро выгуляв пса, до полуночи изучал книжки, и с одной из них и уснул в кресле.

На этот раз утро началось все-таки с кофе.

Я вздрогнул, когда Дионисий осторожно забрал книгу из моих рук.

— Совсем вы заучились вчера, господин, — широко улыбнулся парень. — Вам пока нельзя говорить, сутки не прошли.

Спасибо, что предупредил. Правда, есть, видимо, тоже еще было нельзя.

Я с тоской взглянул на мешок собачьего корма и поймал себя на мысли, что был готов наброситься на миску Алтая.

— Восемь утра, господин, — сказал Дионисий. — Предлагаю вам совершить прогулку, а к тому времени, глядишь, уже и трапезничать можно будет.

Хороший план. Я кивнул, сменил церемониальную «пижаму», которую забыл переодеть накануне, и облачился в барахло попроще. Только на этот раз Дионисий все-таки всучил мне все черное. Дескать, ты теперь темный брат Элевтерий, а не какой-то там княжич опальный, будь любезен соответствовать.

Друзилла появилась неожиданно. Алтай как раз нагулял «большие дела», пять минут крутился на выбранной поляне, пристраивая свою мохнатую задницу, и только пристроился… Как явилась Прима.

— Здравствуй, брат Элевтерий.

Я кивнул, жестом умоляя Алтая на этот раз закончить начатое. Пес сжалился, и я принялся убирать за ним. Забавно, что сейчас он даже не оскалился на Друзиллу. Вряд ли привык — он уже несколько раз встречался с Примой, но каждый раз выражал неудовольствие ее обществом. Сейчас пес просто отошел от нее подальше, но агрессии не проявлял.

Друзилла взглянула на часы.

— Срок почти вышел. Потерпи еще немного. Ты не срывался?

Я покачал головой.

— Замечательно. Та записка… Я поговорила с Лешей. Постаралась ему все объяснить, но не уверена, что он понял. Боюсь, семья сейчас настолько шокирована, что им нужно время. У меня есть новости. Много новостей. Если твой пес готов, давай продолжим у тебя в комнатах.

Я жестом подозвал Алтая, и все вместе мы вернулись во дворец.

Дионисий уже накрывал на стол и считал минуты до боя часов. Ровно в девять мой обет должен был закончиться. Казалось, слуга переживал за меня больше, чем я сам.

Я как раз закончил вытирать Алтаю лапы, когда часы конец-то пробили девять.

— Поздравляю, господин! — улыбнулся Дионисий. — Прошу к столу.

Ну очаровашка же. Друзилла отпустила его и вызвалась сама разлить кофе по чашкам. В этот раз чашек оказалось две — значит, успела его предупредить.

Старуха придвинула ко мне чашку ароматной кафы и внимательно уставилась мне в глаза.

— Как ощущения?

— Словно воздух вокруг меня изменился. Непонятно, необъяснимо, но все как-то иначе.

Прима кивнула.

— Так и должно быть. Привыкнешь. К хорошему быстро привыкаешь.

— Зачем вы поехали вместе с дознавателями.

Друзилла сделала глоток кофе и приподняла брови.

— Шпионил, значит?

— Случайно увидел.

— Что ж, мне, как твоей покровительнице, было необходимо выяснить все детали дела, которое тебе шьют. Разговорить дознавателей было легко, но они не могли знать всей подоплеки. Поэтому я отправилась к их руководству и разговорила Самойлова. Благо у меня совершенно случайно оказался ключ к его защитному амулету, который для полковника создавал уже известный тебе отец Юстиний… С Захарией было сложнее всего, но и я не зря столько лет практиковала.

Я поперхнулся горячим напитком. Значит, Самойлову уже полковника дали. Неплохо.

— Вы вот так просто применили способности на должностном лице? — опешил я. — За такое по головке не погладят.

— Ну пусть попробуют настучать по моей голове, я на это посмотрю, — проворчала Друзилла. — Кроме того, он ничего не понял. Ключ работает незаметно. Просто на время снимает защиту. И то, что я выяснила, гораздо интереснее потенциальных рисков. Слушай внимательно, дитя. У нашей семьи большие проблемы.

Это я и так понял. Но было странно слышать из уст Друзиллы словосочетание «наша семья». Мне казалось, она давно отдалилась от Оболенских и лишь изредка использовала связи в своих интересах.

— Что происходит?

— Заговор, сынок. Кое-кто из наших дальних родственников планомерно и весьма успешно топит Оболенских. Ведутся попытки разрушить репутацию, разорить род, чтобы, как я понимаю, скупить все по дешёвке. Я давно подозревала, что дело там нечисто, а когда ты… Володя разбился, и вовсе в этом убедилась. Только смотрела я немного не в ту сторону. Искала кого-то среди Союза потомков, а крыса оказалась среди нашей новообретенной родни. Это действительно заговор младших сыновей, только не тех, на кого подумали.

— Я не понимаю…

— Я тоже не понимала, но наконец-то смогла все сложить. У твоего отца тоже есть младший брат, если ты забыл.

— Владимир Николаевич, — рассеянно кивнул я. — В Москве… Но он вроде никогда не предъявлял притязаний…

— Много ты знаешь, дух призванный! Твой тезка в юности тоже тем еще колобродом был. Дед его потому и отправил в Москву, чтобы светился поменьше. Женил на Лариске Долгоруковой, самой симпатичной из сестер, дал имение и пару дел в управу в надежде, что Володька остепенится. Ну он и остепенился. Тоже стал тише воды ниже травы. Только вот зря дед твой расслабился. Зря отдалил от себя. Чуяла же я, что эта сучка Долгорукова попытается свои культяпки в наше добро сунуть…

Я слушал ее, позабыв и о кофе, и о еде, и даже о том, что отрекся от рода. Черт возьми, вот оно что было…

— Вот он, младший сын, что вступил в заговор, брат княжий, — выдохнула Друзилла. —Тебя, точнее, Володеньку-младшего втянули, чтобы отвести глаза. Наплели с три короба, посулили богатства и титул. Удобно повесить собак на такого дурачка, согласись? Володя, идиот, сам на все это пошел, только не знал, что он — ослик, перед которым размахивали морковкой.

Я бессильно откинулся на спинку стула.

— Что ж, теперь кое-что становится ясно. Про дядю Владимира я даже не думал. Отец отзывался о нем как о надежном человеке, даже Лешу к нему отправил за помощью…

Старуха непечатно выругалась.

— Ага. На смерть он его отправил. Почти что. Кабы у Леши не проснулись дары наследника, лежать бы ему на кладбище рядом с дедом. Только он думает все на тебя. А на самом деле убрать должны были вас обоих. Вам повезло, живучие оказались. Что один, что другой…

Вот теперь складывалось. Значит, не Володя тогда подложил ту куклу. Первым должны были устранить Лешу, но именно Володя-младший, выходит, спас брата, сам того не зная. А сейчас, когда основная ветвь Оболенских ослабела, дядюшка решил нанести окончательный удар?

«О чем я и говорила», — усмехнулась Тьма. — «Ты просто не туда смотрел».

А раньше предупредить было никак?!

— Значит, Долгорукие, — выдохнул я.

Прима кивнула.

— Долгорукие. Как пить дать приберут наше добро к рукам, еще и фамилию заберут. Уверена, Лариска со временем от мужа попытается избавиться. А там перевести основное добро в их фонды — дело техники. А я все гадала, зачем к тебе тогда, еще на остров, приезжал Федя Долгоруков. Полагаю, я знаю, за какие ниточки можно дернуть.