Артист

Глава 23.

Генрих стоял перед Гансом Липке бледный и с опущенной головой.

— Идиот, — старик говорил размеренно и словно нехотя, — неважно, что ты наплёл этой ищейке, теперь за нами будут присматривать. Зачем тебе была нужна эта машина?

Молодой человек ничего не сказал, хотя на самом деле хотел бы сказать многое. То, что он всегда выполнял грязную работу, и что именно его идеи помогали семье Липке зарабатывать деньги, что он почти в одиночку спланировал и осуществил похищение артистки так, что улик не осталось, и наконец, что он давно хотел собственный автомобиль, да что там, он его заслужил гораздо больше, чем другие Липке.

Со следователем Генрих встретился с утра, того интересовали два вопроса — что случилось с артисткой, и куда делся Парасюк. Насчёт Малиновской всё было сделано идеально, молодой человек вовремя подал идею профсоюзному активисту из посёлка добытчиков рядом с горой Змейкой, и тот сам настоял, чтобы артистку пригласили к ним. Для того, чтобы та не обеспокоилась, выпустили Парасюка, и счетовод уговорил Малиновскую приехать на встречу с рабочими. Ну а дальше уже в дело вступил план, которым Генрих очень гордился. Вместо артистки и её помощницы на станцию поехали Марта и Катарина, в темноте поди разбери, кто там протягивает квитанцию и садится в поезд. Женщины вышли в Ростове, и через сутки на перекладных добрались обратно. Поэтому, видимо, следователь о Малиновской расспрашивал равнодушно, зато Парасюком он интересовался куда сильнее. Но и тут Генрих позаботился, чтобы свидетель не появился в ненужное время, счетовода увезли заранее и вернули на ферму.

А потом следователь начал расспрашивать о машине. Этот автомобиль он хотел как-то привязать к смерти Фёдора Гульника. Генрих и к этому подготовился заранее, он сказал, что брал у Фёдора автомобиль в прокат специально, чтобы довезти артистку, и в тот же вечер вернул. Тут же последовал вопрос, во сколько это случилось. Молодой человек ответил почти честно, что заехал в ворота дома Гульника в ночь со вторника на среду, и в это время Фёдор был ещё жив, здоров, хотя и очень пьян.

— Сколько вы заплатили за прокат? — следователь передал исписанные листы машинистке, взял из стопки ещё несколько чистых.

— Двадцать рублей. У меня и расписка есть, всё как полагается, готов предъявить.

Следователь кивнул, записал время, как и то, что уже в половине второго Генрих был в Бетании, что может подтвердить несколько человек. И всё же Липке-младшему казалось, что ищейка прокурорская ему не верит.

— От экипажа избавишься, и от артистки тоже, — распорядился Липке-старший. — Сегодня же, когда стемнеет, отвезёшь их покупателю, предложишь автомобиль за десять тысяч, он будет торговаться, сойдись на шести, и не забудь взять fünfzehntausend за эту dirne, хотя она и пяти не стоила. Мартин и Йохан перетянут верх новой кожей, поставите другие фары и резину, двери перекрасим. Если кто найдёт, к нам сюда ниточка не протянется. В этот раз твоей доли нет, всё пойдёт на возмещение убытков. И подарок мне твой не понравился, тощая и своенравная, я отослал её в птичник, будет и там упрямиться, отдашь Кляйну.

— Простите, — виновато произнёс Генрих, — этого больше не повторится.

— В следующий раз будешь умнее. А теперь пошёл вон, я должен решить, что делать дальше.