Артист

* * *

В комнате на первом этаже, справа от парадного крыльца, трое играли в карты. Всего в сельхозкоммуне «Светлый путь» состояло пятьдесят семь человек, включая Мартина и Генриха Липке, а также самого Ганса. Из них мужчин — девятнадцать, только они здесь и появлялись, женщины и дети жили в Бетании, также в посёлках Визентруд и Блюменфельд, и в бывшую усадьбу и носа не совали. Постоянно охраняли пленных семеро, сменяясь каждую неделю, так что Генрих почти не соврал.

Двое дежурили у ворот, трое сидели в бывшей привратницкой, ещё двое обходили территорию. Восьмой, о котором Генрих ничего не сказал, сидел здесь же, в комнате, и читал книгу. Этот коммунар был настолько массивным, что казалось, на стуле расположился не человек, а оживший тролль из скандинавских легенд. Книга в лапищах охранника казалась маленьким блокнотом, подбородок у него почти отсутствовал, низкий лоб переходил в мощные надбровные дуги, на которых висели крохотные очки. Несмотря на угрожающую внешность, на вид сидящему ещё не было двадцати.

— Эй, Кляйн, — позвал его один из играющих в карты, — вроде у ворот стреляли, будь добр, сходи, посмотри, что там. И дай Бруно затрещину, надоел уже палить по гоблинам или кого он там в темноте видит.

— Мы бы пошли, — сказал второй, — но он спьяну и нас пристрелит.

Кляйн молча отложил книгу, снял очки, поднялся, стул облегчённо скрипнул. Росту в юноше было больше двух метров, а чтобы протиснуться в дверь, он немного свёл плечи. Уже в дверях развернулся. Лоб Кляйна находился выше уровня притолоки, ему пришлось немного наклониться, чтобы видеть комнату.

— Где Генрих? — тихо спросил он.

— Так уехал он меньше часа назад.

— Почему меня не предупредили?

— Ты спал, — с готовностью ответил второй, — Мартин приказал тебя не будить, а ты взял, сам проснулся, и не спросил ничего. Герр Липке тоже уехал, вместе с Генрихом, будут не раньше третьего дня, а Ганс сейчас с артисткой развлекается, велел не беспокоить. И ещё велел сжечь пленников.

— Всех?

— Да. И чтобы мы притворились, что пожар тушим.

Громила покачал головой, и тяжело ступая по половицам, ушел.

— Уф, — признался первый игрок, — я здесь главный в охране, парню-то всего восемнадцать, молокосос, так каждый раз его прошу, не приказываю, как вам, дуракам, а прошу! И одновременно думаю, что будет, если он не согласится. Уж лучше тогда самому бежать и делать. Не заметили, что-то он расстроился?

— А то, — согласился третий. — Говорят, герр Липке ему новенькую обещал. Последнюю-то он пополам разорвал, изверг, так что, считай, бедняжка ещё легко отделается.

— Тихо, — шикнул первый, — услышит еще. Помнишь, что с тем торговцем из Карраса случилось, когда он над Кляйном посмеяться решил? А ты мне ещё сорок червонцев должен. Раздавай.

Глава 25