Агитбригада

Не успел я отдышаться, как призрак уже вернулся.

— Ну что? — спросил я.

— Душа исчезла. Баба сомлела, — ответствовал Енох и язвительно добавил. — Все беды от баб. А особенно от таких вот уродливых на рожу баб.

— Да Матрёна-то причём? — поморщился я, — она же не виновата, что на неё Танька порчу навела с этой душой.

— А вот не надо было по гадалкам этим ходить, и порчи не было бы, — резонно заметил Енох. — Судьбу человеку знать не положено, иначе бог бы изначально такую способность людям даровал бы.

— Ну, когда вариантов больше нет, человек за любую соломинку хватается. — Сказал я и перевёл разговор на другую тему, — А что люди говорят?

— Люди, как люди! — отмахнулся Енох, — ерунду всякую болтают. Им лишь бы повод был посплетничать.

— То есть ты ничего такого и не узнал?

— Ну почему это не узнал? — изволил чуть обидеться Енох, — я узнал, что Лазарь сейчас одну вдову обрабатывает, Настасьей зовут. Живёт он у неё. И он ей про тебя что-то говорил, только я, кроме твоего имени, не разобрал больше ничего.

— Угу, — пробормотал я озадаченно, — час от часу не легче.

На агитбригаде была суета. Жорж и Гришка разбирали уцелевшие декорации, им помогала Клара.

— Где тебя носит? — проворчал Жорж, когда я появился во дворе, — бери вон ту коробку и собирай туда гвозди. Мы их из досок понавыковыривали, потом пригодятся. Когда будем новые декорации сбивать.

Я кивнул и принялся выполнять указание, прислушиваясь к разговорам.

Нюрку увели в домик, где квартировали наши девушки. Тамнад ней хлопотала Люся и ещё одна женщина, как я понял, она была в Краснобунтарском вроде санитарки — помогала местному фельдшеру в сельской больничке.

— Как Нюра? — спросил я Гришку, когда он принёс мне ещё искорёженных гвоздей.

— Истерика у неё, — развёл руками тот, — дамская болезнь — нервы.

— Ну, ей таки сильно досталось, — дипломатично ответил я.

— И вот кто их, баб этих, поймёт, — задумчиво сказал Гришка, — набросилась селянка эта, душить начала. И вот в задаче спрашивается — зачем? С какой целью?

— Говорят, Матрёна в местного ветеринара влюбилась, — пожал плечами я, — может, тот на нашу Нюрку глаз положил, вот она и приревновала?

— Вот я ж и говорю — бабы! — подвёл неутешительные итоги Гришка и пошел дальше собирать обломки реквизита.

Я вытащил из кучи рухляди доску и принялся выбивать из неё покорёженный гвоздь, размышляя над ситуацией. Это же выходит, что если Лазарь раньше магичил сам, со своей книгой, то сейчас он втягивает в это дело других людей. И начал с деревенских баб, у которых какие-то несчастья или судьба тяжелая. Ведь известно, что нет человека более безбашенного, чем женщина, которой терять уже больше нечего. Через них он теперь распространяет эти антимолитвы.

Священник узнал, откуда эти тексты. Явно узнал. Просто решил проверить, прежде, чем озвучивать свои догадки. Ну ничего, завтра сбегаю к нему, и он расскажет, раз обещал. Мы уедем ближе к вечеру, так что прямо с утра я успею. Только надо причину ухода придумать внятную, чтобы не заподозрили меня агитбригадовцы.

Стремительно темнело, Жорж принёс фонарь и зажег. Мы хотели закончить всё сегодня. Завтра надо было уезжать после обеда и тратить время на разбор разрушенного реквизита не хотелось.

Я разбирал обломки декорации, изображавшей советский комбайн, когда ко мне подошла Клара и протянула кружку с дымящимся чаем:

— Ты совсем замёрз, Генка, — сказала она, — на вот, погрейся.

— Спасибо, — благодарно кивнул я.

— А ты молодец, не испугался, — сказала она и присела рядом.

Я посмотрел на неё, видно, что ей охота было поговорить об этом, а все вокруг были заняты своими делами.

— Да ну что ты! — отмахнулся я и отхлебнул горячий, невкусный, пахнущий сеном чай, — конечно, испугался.

— Но ты так храбро бросился защищать Нюру, — настойчиво сказала Клара. — Больше ведь никто не бросился!

— А Гудков? — не согласился я.

— А Гудков помахал пистолетом и на том всё, — поджала губы Клара. — Так что, если бы не ты, эта женщина могла бы и задушить Нюру.

Мне такая слава не нужна была, поэтому я сидел и судорожно пытался придумать, чем отвлечь Клару, а то сделает из меня героя, а мне такая популярность совсем не нужна, мне разобраться во всём этом надо, и желательно без лишней огласки.

Но не успел я ответить, как тут, отдуваясь, во двор вбежал секретарь сельсовета. На нём лица не было.

— Где Гудков? — воскликнул он нервным голосом.

— В доме он, сейчас позову, — ответил Зубатов, который курил во дворе. — А что случилось?

— Матрёна повесилась!