За пределом (том 3)

* * *

Боль.

Вечный спутник моей жизни. Душевная или физическая, она то и дело преследует меня, и это радует — так я по крайней мере понимаю, что ещё жив. И о да… боли было действительно много, когда я пробуждался. Буквально в каждой клеточке тела чувствовались её отголоски, которые расходились волной по мне. Особенно сильно болели пальцы, лицо и… всё тело.

Я даже не представлял, что со мной сделали, но постарались они на славу, мне даже не придётся притворяться, насколько мне плохо. Каждое движение сопровождалось болью, особенно от пальцев.

Но пробудился я в первую очередь из-за шума, а не из-за боли. Пока не двигался, она была тихой, вязкой и ноющей, не сильно мешающей. Но вот чудовищный скрежет металла, который раздавался откуда-то, резал слух, заставляя очень быстро просыпаться с гулко колотящимся сердцем. В первые секунды после наркоза мне даже показалось, что меня сминают в железной коробке.

Потребовалось время, чтоб сознание отошло от наркоза, однако уже сейчас я слышал, как где-то сигналили машины, причём грузовики, повторялось пиканье, когда самосвалы сдают назад, грохот, крики людей, рёв двигателей и гудение генераторов… Это всё смешивалось в один громкий гул, который давил на мозги, заставляя быстрее приходить в себя.

Я лежал в какой-то коробке. Ни сдвинуться, ни дёрнуться — ничего не мог. Даже перевернуться. Руки и ноги туго связаны, во рту чувствовалась намокшая тряпка, пропитанная кровью, которая позволяла мне лишь негромко мычать. Лица касалась какая-то ткань — видимо, мне на голову надели мешок. Это помимо того, что мне обвязали глаза тряпкой.

Ответ, где я, пришёл как-то сам собой — на свалке техники, где перерабатывают машины в металлолом. Понять мне это помогли как фильмы, где избавляются от трупов, так и окружающий меня шум и место, где я сам нахожусь, багажник, как понимаю. А меня случайно не переработают? Я, конечно, не думаю, что так оно и будет, но вдруг у этих ведьм такой извращённый юмор? Хотя иначе не было смысла столько со мной возиться… И всё же меня волнует, когда меня отсюда вытащат, так как рано или поздно дойдёт очередь и до моей машины.

Пока я лежал в багажнике какого-то утиля, ожидая развязки своего небольшого приключения, мою голову посещали разные мысли. Например, не игра ли это Бурого? Подставить меня или ещё что-то сделать?

Но, обдумав этот вопрос, смысла делать это так я не увидел. Разыгрывать весь этот спектакль, когда за мной спокойно могли зайти домой или убить в машине, смысла никакого не было.

А что, если и Бурый работает на кого-то? Что, если он готовил этот долгосрочный проект именно для того, чтоб захватить весь наркокартель? Например, Брюссель, босс картеля Верхнего города, вполне мог разрабатывать его всё это время, чтоб потом полностью захватить весь наркотрафик в городе. Такое вполне вероятно, кстати говоря. Я бы даже сказал, что очень вероятно. И если это так, то может имеет смысл сдать его Соломону?

Но после долгих размышления я отказался от этой идеи.

Даже если сдам его и мне поверят, неизвестно, что будет со мной потом. Бурый — это такой человек, который сто процентов успеет сорваться с места и спрятаться прежде, чем его схватят. И потом уже мне придётся следить за своей спиной, так как меня он точно не оставит в покое. То есть если я сдам его, то сам для себя могу создать угрозу жизни. А если разницы между тем, что я его сдам или же просто буду ждать своей участи, нет, зачем усложнять жизнь?

Был ещё вариант, что меня никто убивать не будет, но это не сильно меняло то, что он нас предал. Может другим и плевать, но не мне. Предал один раз, предаст и в следующий. А учитывая тот факт, что он нас ни разу не предупредил об опасности, шанс, что это повторится, был едва ли не стопроцентный. И однажды удача отвернётся от нас, как едва не отвернулась на последней миссии.

Так я и коротал время, стараясь не думать, что могу попасть под пресс вместе с машиной, пока неожиданно не услышал вдалеке знакомые голоса.

— Ты проверила тот ряд? — сквозь грохот я не мог точно сказать, кому он принадлежит, однако голос, ответивший ему, распознал без проблем. У нас осталась всего одна девушка в команде.

— Сейчас проверю! А он точно тут?

— Где-то здесь.

— Но где-то здесь — это вся свалка! А я про ряд спрашиваю, где мы ищем.

Ответ утонул в грохоте и лязге металла. И вновь тишина, если не считать вечный грохот работающей техники. Ни голосов, ни шагов. Я бы помычал, чтоб подать сигнал, но меня едва слышно из-за шума и тряпки во рту.

— А если его уже переработали? — раздался голос Гильзы ближе.

— Ищи давай, Гильза! — это уже был её брат, причём тоже где-то рядом.

Я даже немного смог вздохнуть от облегчения, так как это значило, что они где-то недалеко. Но ждать мне пришлось очень долго, прежде чем помощь нашла меня. За это время их голоса отдалялись и приближались ко мне. Причём, когда они отдалялись, я начинал очень сильно волноваться, так как таким образом они вполне могли пройти мимо меня.

— Его нигде нет! Я устала! И вообще, вдруг он уже давно мёртв? — я услышал, как кто-то сел на багажник машины, от чего она заскрипела. Начал мычать что есть сил, но меня никто не услышал. Причём мычал я во всю громкость своих лёгких, однако перемычать с кляпом во рту в багажнике машины шум работающей техники был не в состоянии. Казалось бы, вот оно, мой спасение, прямо за листом тонкого металла, но нет.

— Может мёртв, а может и нет. Надо найти его тело, чё расселась? — спросил недовольно Пуля.

— Отстань, Ром, я устала. И где Гребня ходит?

— Он проверяет тот ряд свалки, — ответил он. — Давай, надо найти Шрама или то, что от него осталось.

— Да мёртв он, зачем нам его труп? Пусть избавятся от него.

— Всё равно надо найти сначала. Может на нём оставили улики, которые выведут к нам. Эта хуесоска со своими людьми вполне могла оставить то, что выведет к нам.

— Откуда тебе знать?

— Потому что я головой думаю, — недовольно ответил он, после чего послышалось негромкое «ай» от его сестры. Видимо, стукнул её по лбу.

— Ну давай хотя бы отдохнём! Целый день ищем его. Всё равно он никуда не убежит, — поканючила она.

— Ага, если только его не переработают.

— На нашем ряде не переработают. Об этом Панк должен беспокоиться.

Недолгое молчание, после чего вздох прямо надо мной, и кто-то сел на багажник, от чего тот тихо заскрипел.

— Ладно… чёрт с тобой, давай отдохнём.

Они минут пять сидели тихо, но как бы я ни мычал, никто меня не услышал. Первой нарушила эту «тишину» Гильза.

— Как думаешь, он реально убил тех семнадцать человек?

— Ты видела их? — задал Пуля встречный вопрос.

— Нет.

— И я их не видел. Вот тебе и ответ.

— А он их реально в мясорубку засунул?

— Может сам съел, откуда мне знать.

— А человеческое мясо вкусное?

— Господи, Дуся, у тебя в голове хоть что-то есть, помимо сплошной кости?

— Мозг! — то ли обиженно, то ли гордо заявила она.

— Так применяй его иногда! Откуда мне знать, какое на вкус мясо человека?

— Но ты же умный!

— Какая же ты… — вздохнул он, после чего заскрипел багажник, словно он пересел.

Вновь только рокот машин, который тише не становился ни на секунду, а потом снова уставший голос Пули.

— Ладно, пошли дальше, что ли, искать. Надо пройтись по всей свалке. Бурый сказал, его контакт уверен, что тело Шрама где-то здесь.

— Ла-а-а-адно… — протянула она, после чего машина слегка приподнялась, заскрипев, когда они слезли с багажника. И ни один меня не услышал, словно на них упало проклятие глухоты. — Пошли…

И едва прошла пара секунд, как слегка обеспокоено воскликнула Гильза.

— Ой! Кровь! Ты поранился?

— Какая кровь?

— Да вон, на багажнике, где ты сидел!

Последовало секундное молчание и потом слегка напряжённый голос Пули:

— Это не моя кровь. И кажется, мы нашли Шрама.