Бремя Власти

Глава 26

Стоя у входа в шатер, Ольгерд смотрел сверху вниз на Фарлана, а тот, присев на корточки, рисовал обломком сучка прямо на песке.

— Смотри, о чем я подумал. Ежели пройдем вдоль озера по самому берегу, то можно обойти тонгров и ударить по ним с севера, откуда они, наверняка, не ждут. — Он провел пальцем вдоль нарисованной береговой черты. — Там низина, один тростник да камыш в рост человека. Вендские деревни стоят в лесу повыше, стало быть, и тонграм на побережье нечего делать, там добычи для них нет.

Фарлан поднял взгляд и, прищурившись, взглянул на Ольгерда, но ответил ему стоящий рядом Кольдин.

— Паводок еще не до конца сошел, там болотина сплошная, по пояс в воде придется шагать.

— Может кое-где и придется, — венд мрачно зыркнул на главного хозяйственника, — зато подойдем к орде незамеченными и людей сохраним.

Упрямо мотнув головой, Кольдин повысил голос.

— Кого мы сохраним! Ночи еще холодные, больше поляжет с горячки, да от лихорадки.

Словно не слыша распри своих советников, Ольгерд, задумавшись, пытался поймать ускользающую мысль. Предложение было отличное, но и в словах Кольдина тоже был смысл. Решение вертелось где-то рядом, очевидное и невероятно простое, но именно из-за своей простоты и не приходило сразу на ум.

— Подождите вы лаяться! — Взгляд Ольгерда уперся в вытащенные на берег корабли. — Зачем нам по берегу идти, мы же не венды. — Бросив взгляд на Фарлана, он улыбнулся. Ответ открылся внезапно как вспышка, и присев рядом с наставником, Ольгерд ткнул пальцем в самый юго-восточный угол нарисованного озера. — Вот здесь что?

Фарлан задумчиво почесал затылок.

— Сам я там не был, но говорят, там устье реки, что берет начало где-то в центре земли тонгров. — Переглянувшись со своим воспитанником и начиная понимать, куда тот клонит, добавил: — И еще, есть слух, будто главное городище их стоит на ее берегу.

Рот Ольгерда растянулся в довольной усмешке.

— Понимаешь теперь! Зайдем на ладьях в устье реки, поднимемся на сколько сможем, а затем… — Его взгляд уперся прямо в лицо друга. — Найдем их столицу и сравняем с землей. Они там хозяева и никого не боятся, значит, воинов в городище почти нет, все в набег отправились. Устроим им кровавую баню! Такую, чтобы вся земля тонгров завыла от ужаса и ярости.

Фарлан аж крякнул, проникаясь замыслом.

— Завоют и бросятся назад, спасать свое добро, да баб со стариками. Будут спешить, растянутся, а мы станем встречать их отряды и бить по раздельности.

Ольгерд отрицательно мотнул головой.

— В целом да, но не совсем. Людей у нас, действительно, мало, а там, в незнакомых лесах, мы против них как слепые против зрячих. Сами можем в западню угодить. Мне видится по-другому. Сожжем городище и уйдем так же как пришли — по воде. Тонгры кинутся в погоню, а мы, пока их воины будут по лесам бегать, подойдем с озера к их лагерю в земле вендов и устроим там разгром почище прежнего. А вот потом уже видно будет. Там и местные венды подмогут, им в своих лесах все тропы известны, да и тонгры, по любому, запутаются в конец. Сколько нас, где мы, откуда в следующий раз ударим⁈ Вот тогда мы и добьем всех, кто еще там останется.

Они понимающе посмотрели друг на друга, и во взгляде венда мелькнуло то удовлетворение, какое бывает у отца, гордящегося успехами своего сына. — 'Так и надо, Оли, так и надо. Настоящий конунг должен всегда видеть на десять ходов вперед, и никакому влиянию не поддаваться.

Радости этих двоих Кольдин ничуть не разделял и даже отвернулся, чтобы скрыть звучащее в голосе раздражение.

— Говорят… По слухам… А если там кроме лесов да болот ничего нет⁈ Заплутаем, да сгинем в чащобе без толку! Зачем мы вообще в это ввязываемся⁈

Лезть в пекло ради чужих интересов, ему страшно не хотелось, и это мнение имело широкую поддержку в дружине, — мол, пусть венды сами свои проблемы разгребают, чего нам наперед ломиться и головы свои положить, не пойми за что. Поначалу, он даже хотел сговориться с Озмуном и сообща воспротивиться безрассудному решению конунга, но тот, как водится, заупрямился и ответа прямого не дал, лишь пробурчав: — «Венды дерьмо, конунг сопляк, но и в игры твои паршивые, Долговязый, у меня нет ни малейшего желания играть». Тогда он за Долговязого не обиделся, а со свойственным ему циничным прагматизмом подумал, что Озмун попросту выжидает и непременно поддержит противников похода, ежели тех наберется большинство.

Сейчас же, чувствуя на себе неодобрительно-вопросительный взгляд Ольгерда, он решил, что пришло время высказаться, пока все не зашло слишком далеко.

Состроив озабоченную гримасу, он убрал из голоса раздражение.

— Да нет, я в общем-то не против. План хороший, и может быть, Великие боги даруют нам удачу и победу, но меня больше другое волнует. — Повернувшись, Кольдин встретил нацеленные на него глаза конунга. — Уж больно многие в дружине спрашивают меня, — зачем мы вмешиваемся в чужую войну, да еще всю тяжесть ее себе на плечи кладем? Венды сами-то опасаются, не идут, выжидают, а мы на рожон полезем. Боюсь, как бы дружина не возроптала, да не воспротивилась. Может, не стоит людей будоражить и повременить пока. Соберутся венды всей силой, так и мы присоединимся. Все довольны будут и риска никакого.

Чем дольше говорил Кольдин, тем сильнее кривилось лицо Ольгерда.

— Неужто ты струсил, Долговязый? Тогда так и скажи, чего дружиной то прикрываться.

— Зачем ты, Оли, уважаемых людей обижаешь⁈ — Губы Кольдина обиженно поджались. — Я тебе правду говорю, а там уж сам решай, но знай, люди недовольны, как бы беды не вышло.

Смерив еще одним взглядом Кольдина, Ольгерд задумался: «А ведь, старый хрыч, не советует, не заботу проявляет, он ведь в открытую угрожает. Если сейчас подобное спустить, то дальше только хуже будет. Любое решение будут оспаривать и власть конунга к нулю сведут. Нет, такое отпускать на самотек нельзя, надо сегодня же поставить на этом вопросе такую жирную точку, чтобы ни у кого больше даже мысли не возникало спорить со мной».

Словно в отзвук его мыслей, в глубине сознания тут же всплыли ледяные глаза на белом идеально правильном лице.

'Как этот ничтожный червь посмел сомневаться в твоих решениях⁈ Накажи его, мой мальчик! Вырви его поганое сердце!

Бум! Бум! Бум! — забарабанил бубен, и горячий поток рванулся по жилам.

Ольгерд прикрыл глаза, пытаясь успокоиться и не дать кроличьей лапке разогнаться. Сжатые в кулаки пальцы до боли вонзились в мякоть ладоней, но он все же справился. Контуры демона затуманились и пропали, грохот в висках затих, и только после этого, он вновь ответил на взгляд Кольдина.

— Хорошо. Собирай всех, я готов выслушать недовольных.

Такая неожиданная покладистость поставила матерого интригана в тупик, он готовился к ярости, к обвинениям в свой адрес, и теперь, даже не сразу нашелся что ответить. Помолчав пару мгновений, он все же кивнул.

— Как скажешь. Сейчас кликну, думаю, ждать не придется.