На исходе лета

❦

С началом июня все заметили, что Бичен сделался замкнутым, с ним стало трудно разговаривать, он задавал вопросы и не слушал ответов, то замолкал на полуслове, то вдруг взрывался. Если бы у Бичена были друзья-ровесники, возможно, он поделился бы с ними тем, что его мучило.

К тому же Бичен повадился забредать далеко, никому ничего не говоря. Иногда его замечали у Истсайда или близ Болотного Края, но он не пытался приблизиться к Камню или выйти на небезопасные Луга и всегда возвращался к Фиверфью отдохнуть и поесть, однако она понимала, что время, которое он проводит с ней, уже подходит к концу.

— Мне страшно, когда он ходит один неизвестно где, — говорила Фиверфью Триффану.

— Нам всем страшно, любовь моя, но я боюсь не безвестных данктонских призраков, а темной силы — грайков. Я знаю обычаи Верна. Даже если, по словам Мэйуида и Сликит, Рун умер, его место заняла Хенбейн — Госпожа Слова! Она проклянет своего отца за то, что тот не убил Босвелла, когда мог. Теперь пришел сын Босвелла, и грайки, конечно, догадываются об этом и не успокоятся, пока не схватят его. Скоро настанет день, когда они поймут, что он в Данктонском Лесу, и ему придется бежать отсюда. Сейчас Бичену нужно многому научиться, и мы поможем ему — это наш долг. Я отведу его в Болотный Край, милая, и там обучу письму, насколько сам умею, а потом другие данктонцы — те, что так долго и терпеливо ждали его прихода и не мешали ему, хотя им не терпелось увидеть Крота Камня, — расскажут ему, что знают. Все это пригодится Бичену на его пути в кротовий мир со словом Камня для кротов.

— Он мой сын, — тихо сказала Фиверфью.

Мысли о назначении Бичена и Камне все больше беспокоили ее. Она, родившая Крота Камня, не хотела отпускать его от себя. И пока июньское солнце разгоралось все ярче, Фиверфью тревожили предчувствия.