За пределом (том 3)

Честно говоря, я ещё даже не понял, радоваться ли мне чудесному спасению или же проклинать всё на свете, что я оказался по эту сторону барьера. Но что я точно знал, так это то, что мои преследователи в не меньшем шоке, чем я сам.

А моя спасительница тем временем спокойно обернулась ко мне. Я уже знал, что это женщина или девушка по телу, которое успел заметить, но вот увидеть личность, что пришла меня спасать, встретить здесь был не готов.

— У тебя снова проблемы? — её холодный голос не изменился ни капельки с того самого момента, как мы в последний раз виделись.

Фиеста смотрела на меня с лёгким пренебрежением своим отмороженным взглядом прожжённой стервы. Только ей на моей памяти удавалось впихнуть столько эмоций в один взгляд. Одетая в остроконечную шляпу, которую я видел у Малины, в тёмном плаще-накидке на средневековый манер из ткани, который полностью скрывал её наготу.

Однако сказать, что не рад её видеть прямо сейчас, я не мог.

— Проблемы, — хмуро кивнул я.

Фиеста фыркнула и презрительно ответила:

— Никуда без меня не можешь.

Но я был готов простить ей это, если меня не убьют в ближайший час.

Она обернулась к преследователям, один из которых пытался пробиться импульсом, и… Нет, она ничего не сделала.

Сделала другая.

Отсюда я не мог разглядеть, кто это, но девушка бесшумно приземлилась за бандитами так же на цыпочки, грациозно присев, после чего метнулась вперёд. Взмах её посохом, словно мечом, перед собой, и одного буквально порвало в районе живота, разорвав на две части. Крови и внутренности брызнули на барьер, заляпав его, как стекло, и очень медленно начали стекать. Из-за этого не было видно, что происходит со вторым.

Но в это мгновение барьер просто исчез, и всё, что налипло на нём, со звонкими «шмяк» и «плюх» упало на землю.

Девушка же стояла, воткнув свой посох прямо в открытый рот мужчины; наконечник, весь в крови, торчал у того из затылка.

— Спасла, — резюмировала она, окидывая взглядом место бойни.

— Спасибо, — пробормотал я, ещё не будучи уверенным, что со мной не провернут того же самого.

Фиеста удовлетворённо кивнула, после чего быстрым шагом подошла ко мне. В какой-то момент полы плаща сдвинулись в стороны, раскрывая её обнажённые ноги до колен. Она действительно была босиком.

И девушку я узнал — это была та странная личность, что смотрела мне в глаза. Собственно, сейчас она делала то же самое. Смотрела мне едва ли не в душу широко раскрытыми глазами.

— Не обижай её, — холодно произнесла Фиеста, присев около меня. Из-под плаща показалось её колено.

— Но я даже слова ещё не сказал.

— Ты смотришь ей в глаза. Она может расстроиться и расплакаться.

Это шутка? Девчонка просто смотрит, не моргая, на меня, будто пытается просветить насквозь. И я ей не должен смотреть в глаза? Боже… мир сошёл с ума.

Но я сделал, как попросила Фиеста, и отвернулся.

— Тебя ранили, — подытожила она, подняв мою правую руку.

— Да, спасибо, Фиеста, я заметил это, — пробормотал я, немного жмурясь от боли.

Правая рука из-за взрыва представляла из себя жалкое зрелище. С большого пальца только ноготь сорвало, чёрт с ним, но вот на указательном теперь не хватало двух фаланг. Вернее, они были, но висели на кусочке кожи, словно новогодняя игрушка. От среднего осталось больше — ногтевая фаланга была буквально разорвана в клочья, хотя вторая и третья пусть и были порваны, но всё же ещё являлись частью руки. Про ладонь можно и не говорить — изорвана осколками.

Скорее всего, судя по тому, как печёт руку и ухо, им тоже досталось, пусть пока я и не знал, насколько там всё плохо. Успокаивал себя тем, что всё равно шрам у меня занимает правую половину, так что на фоне его это будет незаметно.

— Лишился указательного, — подытожила она.

— Не совс…

В этот момент она схватила свисающие на коже остатки пальца и дёрнула за них, оторвав нафиг. Это было столь же больно, сколько и неожиданно. Из глаз брызнули слёзы. Я только было открыл рот, как меня повалили на землю и заткнули рот ладонью, от чего вместо вскрика боли у меня вылетело лишь мычание. Ещё и затылком приложился, от чего в глазах поплыло.

— Даже не смей, — грубо произнесла она, надавив коленом на грудь и не давая мне встать. — Маленькая царапинка, а ты визжишь уже как баба.

Ни черта себе, маленькая царапинка, что ж тогда, по-твоему, большая царапина?