Брижит Бардо. Две жизни

«Если мне придется так жить, — заявила она, — я не выдержу и умру».

Собственно говоря, на протяжении всей своей карьеры в кино она упорно отказывалась сниматься в Штатах. И чем лучше она постигала законы кинобизнеса, тем сильнее проникалась убеждением, что Голливуд для нее смерти подобен.

«Держитесь от Голливуда подальше, — бывало, предостерегала она своих собратьев по профессии, — нечего туда ездить. Не связывайтесь с киношниками. Те, кто работает там, готовы заживо сожрать таких, как вы и я».

Англичане также пытались заполучить ее себе. Продюсер Бетти Бокс делала в Лондоне простенькие комедии и, как правило, стремилась заполучить из-за рубежа для участия в них исполнителя с громким именем, чтобы успешно продавать свою продукцию у себя в стране.

«Я заметила ее еще раньше, до или после Каннского кинофестиваля. Было видно, что из нее наверняка получится звезда. Она была вся такая нежная, такая соблазнительная, истинная француженка. Я предложила ей весьма пикантную роль в картине «Памятный день». Но Брижит отказалась — она тогда находилась под опекой Вадима, а он знал, что ее английский оставляет желать лучшего».

Однако упрямая Бокс никак не желала сдаваться. Она вылетела в Париж, чтобы лично встретиться с Бардо, Вадимом и Ольгой Хорстиг-Примуц в надежде, что ей удастся уломать их и Брижит согласится сыграть роль соблазнительной юной особы в комедии Дирка Богарда «Доктор в море». Вадим назначил сумму гонорара — 750 фунтов, что по тем временам было довольно скромным вознаграждением, если учесть, что сам Богард зарабатывал около десяти тысяч. Тем не менее это в три раза превышало ее гонорары в предыдущих картинах и, вообще, само по себе было не так уж плохо для короткого графика съемок в ленте, где кроме нее участвовало еще много других актеров. Бокс согласилась, и Брижит прибыла в Лондон.

«Сказать по правде, в те дни ее английский звучал довольно комично, — рассказывает Бокс. — Она допускала множество мелких ошибок, но, с другой стороны, именно в этом заключалось удовольствие от работы с нею. Помню, как я, встретив ее в аэропорту, сказала ей, что у Рэнка в этот вечер предварительный просмотр и, если она желает, то может тоже прийти. На что Брижит ответила, что вряд ли сможет, потому что не захватила с собой «ночное платье».

На пресс-конференции, посвященной «Доктору в море», Брижит покорила всех собравшихся в зале отеля «Дорчестер», и в особенности журналистов, слетавшихся на нее, как мухи на сладкое.

— Мадемуазель Бардо, — спросил кто-то, — Вы можете назвать самый лучший день в вашей жизни?

Брижит тотчас нашлась с ответом:

— Это была ночь.

— Кем из людей вы больше всего восхищаетесь? — не унимался другой.

— Исааком Ньютоном, — отвечала Брижит, — за его открытие, заключающееся в том, что тела притягиваются друг к другу.

Еще одному репортеру не терпелось знать, почему она обходится без губной помады, на что Брижит ответила:

— Я не люблю помаду. От нее одни неудобства. Я обожаю целоваться. Но если у меня губы в помаде, а мне хочется кого-то поцеловать, то это ужасно неудобно.

Один из присутствующих на пресс-конференции репортеров отметил: «Люди, которые в иной обстановке отдавали себе отчет в своих словах и поступках, неожиданно лишались дара речи или же несли какие-то глупости. Один спросил у нее, что она думает о лондонских полицейских. Другой весьма влиятельный редактор таращился на нее, словно завороженный, создавалось впечатление, будто ему взбрело в голову прыгнуть сквозь ее огромные серьги. Неожиданно он сглотнул застрявший в горле комок и поинтересовался, какие у нее духи».

Вадим неплохо натаскал ее.

Если найдется такой человек, который еще не забыл вышеупомянутый фильм, то наверняка из-за эпизода в душе. Для британского кино того времени подобное считалось весьма смелым шагом. Еще более памятным этот эпизод должен быть для тех, кто его снимал, потому что то была первая поистине обнаженная сцена за всю историю британского звукового кино.

Бокс продолжает свой рассказ: «В те дни костюмеры в британских картинах были круглыми идиотами. Они заклеивали женщинам соски специальной пленкой и заставляли их надевать трусики телесного цвета. Признаюсь, что и у нас на съемочной площадке имелся строгий цензор. Но в случае с Брижит, когда она встала под душ и мы включили камеру, было видно, что на ней что-то надето.

Наш режиссер, Ральф Томас, вместе с оператором и осветителями пытался отыскать такой ракурс, чтобы зритель не заметил потом всякой там пленки и трусиков. Но как они ни мудрили с освещением, как ни вертели камерой то так то эдак, было видно, что Брижит стоит под душем одетая.

И тогда Брижит сказала: «Я знаю, как можно решить эту проблему». Бетти Бокс кивает, словно ответ был очевиден с самого начала. «Она так и сказала: «Дайте мне знать, когда вы хотите снимать меня без всего, и я все сделаю». Она восприняла ситуацию как нечто само собой разумеющееся. Чего не скажешь о съемочной команде. Если мне память не изменяет, в то утро на площадке неожиданно скопилось слишком много народа».

Дирк Богард назвал Брижит «глотком свежего воздуха», однако британская пресса его переплюнула. Какой-то журналист писал: «Увидев ее, от восторга даже епископ начнет крушить витражи». К тому времени как лента «Доктор в море» вышла на экраны, борзописцы с Флит-Стрит уже успели окрестить актрису «секс-киской». Пока международная репутация Брижит крепла с каждым днем, сама она вернулась во Францию, где мама Ольга подыскала для нее новый контракт в фильме «Большие маневры» с участием Мишель Морган и Жерара Филипа.

После этого она снялась в роли роковой искусительницы в ленте «Свет по ту сторону улицы». Для этого Вадим с Ольгой проработали договор на серию картин с режиссером Жаком Готье, однако тот незадолго до окончания съемок умер. Поскольку требовалось в срочном порядке заменить его кем-то еще, кинокомпания обратилась с предложением к Кристине Гуз-Реналь, которая до этого выполняла обязанности администратора картины. Гуз-Реналь испытывала сомнения насчет того, сможет ли она справиться со своими новыми обязанностями, поскольку для Франции того времени женщина-продюсер была поистине неслыханным делом. Но Брижит уговорила ее.

«Мы с ней подружились, работая вместе, — рассказывает Гуз-Реналь, — несмотря на разницу в возрасте, а это как-никак 20 лет. В ней я видела, в первую очередь, девушку, которая еще не обрела внутренней гармонии. Не нашла своего места в жизни. А еще мне было отлично видно, что она ненавидит кинобизнес, ненавидит сниматься, ненавидит, когда ею командуют, ненавидит все, что так или иначе имеет отношение к кино, Вадим открыл для нее дверь в мир кино, и поначалу ей это, безусловно, нравилось. Но как только забава превратилась в изнурительный труд, как только ей пришлось выполнять чьи-то распоряжения, как только у игры появились правила, удовольствия как не бывало. И все вокруг ей стало казаться ужасным».

Когда съемки картины завершились, Брижит сказала Гуз-Реналь, что если та желает снять еще один фильм, то она готова подписать с ней контракт прямо сейчас. Правда, в тот день они не подписали никаких бумаг, но Бардо еще воспользуется этим обещанием несколько лет спустя.

Подобно ее отношениям с мамой Ольгой, она до сих пор тепло относится к этой женщине, которую и по сей день зовет не иначе, как «Кри-Кри».

Из Англии Брижит вернулась домой работать с режиссером Мишелем Буароном в картине по сценарию Вадима «Эта проклятая девчонка», после чего отправилась в Италию, где снялась в ленте «Мой сын Нерон» с Альберто Сорди, Витторио де Сикой и Глорией Свенсон.

Единственная польза от участия в этой картине заключалась для Брижит в похвальных отзывах, коих удостоилась сцена с наполненной молоком ванной.

Первоначально режиссер налил в бассейн белил. Вадим, авантюрист до мозга костей, обладал особым даром инициировать громкие истории. Кроме того, он, как никто, умел превратить громкую историю в сенсацию. Вот почему он пустил в обиход байку о том, что якобы когда Брижит увидела бассейн с белилами, то она заявила режиссеру, что это все не то, и потребовала наполнить бассейн настоящим молоком. Более того, подчеркнул Вадим, она потребовала, чтобы это было молоко ослиц. Картина с треском провалилась, но зато история с молоком облетела весь мир.

Вернувшись во Францию, Брижит получила приглашение от Марка Аллегре сняться в еще одной ленте по сценарию Вадима «Обрывая лепестки маргаритки». Американские прокатчики впоследствии заменили это название на еще более туманное: «Пожалуйста, господин Бальзак». Но в Англии кто-то ловко додумался сделать так, чтобы народ клюнул на фильм с участием Бардо, и озаглавил картину «Мамзель Стриптиз». Имя Брижит стояло в титрах вторым после Даниэль Желен, однако у зрителя вряд ли возникли сомнения, кто здесь главный. Теперь Вава на потребу зрителю раздевал жену. А еще он объявил всему миру, что для Брижит «нагота — это примерно то же самое, что улыбка или цветок». От Брижит часто можно было услышать следующее утверждение: «Я придерживаюсь строгих правил, но, как мне кажется, нагота не является их нарушением». И сегодня Вадим по-прежнему согласен с тем, что так оно и есть. «Нагота никогда не воспринималась ею как некое тайное оружие, при помощи которого женщины соблазняют мужчин. Она была Евой — той Евой, что еще не разгневала Бога в его райских кущах».

Но удачнее всего Вава подкармливал историями о Брижит Бардо падких на сенсации газетчиков.

«Она более образованна, чем дети предыдущих поколений, — писал он о ней, — вместе с этим, и у нее имеются пробелы. Например, она знает египетскую историю до мельчайших деталей, но при всем при том, мне пришлось разъяснять ей, что мыши не откладывают яйца или что луна всегда повернута к земле одной и той же стороной».

Он не упускал ни единой возможности поговорить о ней, добавить новый штрих к ее образу.

«Она не умеет даже поджарить яичницу, но зато вполне профессионально подобрала накидки для кресел и диванов. Она ездит по Парижу в машине ничуть не хуже заправского таксиста, но зато опасается духов, которые превратились в невидимых чудовищ. Именно для того, чтобы защитить ее от этих чудовищ, пока я занят на работе, я купил ей коккер-спаниеля по кличке Клоун. А теперь перечислим по порядку, кого после Клоуна Брижит любит сильнее всего на свете: других собак, птиц, солнце, деньги, море, цветы, старинную мебель, траву, котят и мышей, у меня не хватает духу спросить, какое место занимаю я, наверное, где-то между травой и котятами».

В те дни секс воспринимался обществом иначе, нежели сейчас, и чтобы придать ему добропорядочность, его следовало замаскировать, превратить в своеобразную гимнастику для ума, которую можно разложить по полочкам и обсуждать, не боясь при этом навлечь на себя гнев богобоязненных мужчин и женщин, в особенности мужчин. Вот почему, когда журналу «Эль», чьи страницы вряд ли пестрели полуобнаженными красотками, захотелось описать откровенную чувственность Бардо, это было сделано педантичным тоном:

«Кажется, что ее идеальное тело излучает чистоту, которой у нее более нет, но которая, тем не менее, как бы осталась неизменной. Соблазнительно покачивая бедрами, она умудряется творить высокую поэзию — реальную и волнующую».