Плешаков

Создание авиационных средств радиообнаружения

Еще в годы войны в институте начали развиваться два направления разработки аппаратуры: создание помех с самолета наземным и авиационным РЛС и создание помех с земли авиационным радиолокационным средствам прицельного бомбометания. Направлением создания помех с земли успешно занималась лаборатория Л. Ю. Блюмберга, наработки которой были продолжены под руководством Т. Р. Брахмана («Альфа») и И. Я. Альтмана («Бета»). С появлением систем радиолокационного наведения ракет класса «воздух — земля» задача противодействия наведению этих ракет решалась под руководством Н. П. Емохонова («Ласточка») в протвинском филиале 108-го института.

Развитие направления создания помех с самолетов, ставшего одним из главных направлений института, привело к созданию в 1944 году лаборатории под руководством Н. И. Оганова. Созданные здесь образцы аппаратуры шумовых помех, как показали летные испытания, полностью лишали работоспособности немецкую РЛС орудийной наводки «Вюрцбург». Позднее под руководством Н. И. Оганова приступили к разработке авиационного комплекса станций помех и радиотехнической разведки ПР-1. На базе ПР-1 были созданы станции помех «Натрий» и «Натрий-К», принятые на вооружение. Позднее станции прицельных шумовых помех стали строить на «лампах обратной волны», что позволило существенно улучшить возможности станций. Эта работа позволила открыть ряд опытно-конструкторских работ «Букет» по созданию семейства авиационных станций помех, переданный в новосибирский НИИАП. Были открыты работы и по созданию аппаратуры заградительных помех, где мощная шумовая помеха излучалась в широком диапазоне. Эти работы на начальном этапе были закончены проведением ОКР «Завеса». Аппаратура, созданная для противодействия РЛС в сантиметровом диапазоне, также была принята на вооружение. Для создания помех РЛС в дециметровом и метровом диапазонах были созданы станции «Модуляция» и «Лось».

Новым поколением в созданных авиационных станциях помех, более мощных и легких, явились станции «Резеда», «Соната» и «Сирень» (И, Ф и Д). Станция «Резеда» (главный конструктор Е. К. Спиридонов) стала первой станцией имитационных ответных помех радиолокаторам. Работы по «Резеде» необходимо было выполнить в сжатые сроки. Петр Степанович подключил к работе институтских художников, разместивших в помещениях подразделений мобилизующие лозунги и призывы. В отделах, работавших над станцией, было развернуто соцсоревнование, выработаны меры поощрения лучших. Станции всех трех литер были приняты на вооружение и в течение нескольких лет изготавливались серийно куйбышевским заводом «Экран». Комплекс работ по созданию станции помех «Резеда» был удостоен Государственной премии СССР.

Во всех станциях «Сирень» был предусмотрен канал ретрансляции, обеспечивающий одновременное создание помех нескольким РЛС с непрерывным зондирующим сигналом. В станции «Соната» был применен режим уводящей помехи по скорости; станция имела девять литер, и большинство из них выпускались серийно.

Эти станции разрабатывались уже в бытность П. С. Плешаковым директором института. По требованию заказчика — Министерства обороны — он создавал разработчикам режим максимального благоприятствования. Вникая в ход стоявших перед разработчиками задач и в ход научных работ по созданию станций, он регулярно проводил диспетчерские совещания научно-технического совета института, отслеживал вопросы состояния и результаты работ, выезжал на полигоны. Практически ежедневно он посещал подразделения института, ведущие эти работы, решал кадровые, хозяйственные и организационные вопросы с исполнителями, заказчиками, смежниками… Он всегда внимательно прислушивался не только к советам, но и к тонким, образным характеристикам А. И. Берга, касавшимся этих работ, которые Берг хорошо знал и когда-то начинал. Все используемые в работах лампы бегущей волны (ЛБВ) и лампы обратной волны (ЛОВ) разрабатывались и изготавливались подразделением электровакуумных приборов института. П. С. Плешаков, по рекомендации А. И. Берга, неоднократно обращался в Министерство электронной промышленности СССР о необходимости изготовления ЛБВ и ЛОВ на промышленных предприятиях министерства серийно и в конечном итоге добился этого решения.

Следующим поколением авиационных станций помех стали станции «Герань», «Герань-БУ», «Герань-Ф» и «Герань-Д» (конструктор И. Я. Альтман). Станции «Герань-Ф» и «Герань-Д» были интегрированы в бортовые комплексы обороны самолетов фронтовой, дальней и стратегической авиации. Здесь, впервые в аппаратуре РЭБ, были использованы помехи, перенацеливающие атакующую ракету на подстилающую поверхность или облако дипольных отражателей. Еще более легкой и совершенной станцией (имеющей устройство для длительного запоминания несущей частоты), устанавливавшейся на самолеты штурмовой и истребительной авиации, стала станция «Гардения», выпускавшаяся с двумя литерами (конструкторы И. Я. Альтман и Л. В. Михайлов).

Во второй половине 1960-х годов серийные Ту-16П были оборудованы станцией СПС-100 «Резеда». С самолета сняли прицел и заднюю пушечную установку, а вместо нее установили хвостовой отсек с аппаратурой станции. В комплект СПС-100 входила и станция предупреждения об облучении СПО-3 «Сирена». В этом виде постановщик помех успешно прошел испытания, и систему СПС-100 приняли для Ту-16. Несколько Ту-16П оборудовали станцией СПС-120 «Кактус», блоки которой также разместили в грузоотсеке на платформе. В течение 1970—1980-х годов оборудование Ту-16П постоянно модернизировалось. В частности, устанавливались станции типа СПС-151, СПС-152 или СПС-153 из комплекта «Сирень». Блоки станций «Сирень» располагались в техническом отсеке фюзеляжа и в хвостовом контейнере-обтекателе, установленном вместо задней стрелковой установки. Передающие антенны системы располагались по обоим бортам фюзеляжа, приемные — в районе первого шпангоута фюзеляжа.

На основе положительных результатов выполненных работ П. С. Плешаковым, как директором института, был разработан и утвержден «Перспективный план создания систем комплексов помех в интересах авиации, ВМФ и Сухопутных войск силами КБ и НИИ отрасли».

Некоторые направления в области РЭП, по совету академика А. И. Берга и решению Петра Степановича были переданы другим институтам Министерства радиопромышленности: НИИ «Экран», ТНИИС, КНИРТИ, ВНИИ «Градиент».

Станция групповой защиты самолетов «Смальта» была создана на основе изобретения Ю. Н. Мажорова и А. А. Зиничева. Использование станции «Смальта» во время военных действий Израиля против Египта и Сирии показало эффективность станции против ракетной системы «Хок». Под защитой этой станции помех не был сбит ни один самолет сирийской и египетской авиации. Есть данные о том, что по защищаемым самолетам было выпущено более 250 ракет.

Оценка эффективности средств помех для защиты отечественных авиационных средств проводилась НИИЦ-21 Министерства обороны (Воронеж) в конце 1980-х годов. Отмечалось, что методы натурных испытаний и моделирования свидетельствуют о том, что созданные институтом средства помех обеспечивают снижение боевых потерь авиации в восемь — десять раз. Позднее, уже когда Плешаков стал министром, в ЦНИРТИ были созданы вертолетные комплексы групповой защиты «Бизон» и «Просека».

Важно отметить, что создание средств авиационных станций помех стало основой и для станций помех корабельных. Эта тематика развивалась в НИИ-10 Минсудпрома и в ТНИИСе. Опыт создания авиационных станций РЭБ был использован в ЦНИРТИ при проведении работ по защите надводных кораблей, экранопланов, беспилотных летательных аппаратов, крылатых морских ракет — ОКР «Василек» (главный конструктор А. П. Белявский) и «Янтарь» (конструкторы А. В. Покатилов, В. П. Солдатов).

В связи с появлением на вооружении новых систем радиоэлектронной разведки и помех здесь уместно привести свидетельства другого Петра Степановича — не министра Плешакова, а генерала армии Дейнекина, который с 1991 по 1998 год был главнокомандующим Военно-воздушными силами. Вот какими воспоминаниями из своей авиационной жизни поделился с авторами главком:

«К глубокому сожалению, мне лично не приходилось встречаться с Петром Степановичем Плешаковым. Когда он возглавил Министерство радиопромышленности, я был командиром авиационного полка дальней авиации, и дистанция между нами в табели о рангах была слишком велика для очного знакомства. Вместе с тем имя Плешакова было нам хорошо известно. Еще бы! Ведь под его руководством были созданы и приняты на вооружение первые отечественные станции радиотехнической разведки, аппаратура оповещения экипажа об облучении (а значит, атаке) с задней полусферы. Мы пускали первые отечественные авиационные ракеты его конструкции с системами самонаведения на излучающие радиолокационные цели. Разумеется, ему принадлежат выдающиеся достижения не только в военной авиации, но и в ПВО, и в Военно-морском флоте, и в космосе. Так что глубокое профессиональное уважение к Плешакову дает мне моральное право поделиться воспоминаниями о некоторых событиях тех лет.

Кроме того, уже в должности Главкома ВВС мне по занимаемой должности было положено решать вопросы управления воздушным движением во взаимодействии с директором Института аэронавигации, доктором технических наук Т. Г. Анодиной. Татьяна Григорьевна является одной из тех прекрасных русских женщин, в которых удачно сочетаются государственный ум, высокий интеллект, твердый характер и внешность кинозвезды. Читателю наверняка известно, что при этом она была достойной супругой министра Плешакова. Но это было вступление, а теперь по делу.

Мое поколение пришло в авиацию в те годы холодной войны, когда противостояние между двумя сверхдержавами (СССР и США) достигло своего апогея. Мои боевые друзья и товарищи летали на радиотехническую разведку вдоль госграницы СССР, ходили к берегам Альбиона и “дяди Сэма”, выполняли спецзадания по поиску авианосцев США в Атлантике и на Тихом океане. А когда в начале восьмидесятых Пентагон начал развертывать в Европе крылатые ракеты наземного базирования, мы в ответ начали дежурить в воздухе у берегов Америки. Вот так мы исполняли свой воинский долг по охране мирного труда советского народа.

А первое знакомство с изделиями советского радиопрома у меня состоялось в 1960 году, когда после поршневых машин я начал летать на реактивных бомбардировщиках Ту-16. Уже в те годы каждый самолет-носитель дальней авиации имел индивидуальные средства радиопротиводействия, а в каждом авиационном полку была штатная “помеховая” эскадрилья. Двумя комплексами (четверками) групповых (активных и пассивных) помех она прикрывала ударные эскадрильи, а в составе ее летных экипажей появились новые авиационные специалисты — это были так называемые “офицеры разведки и помех”. Для них в бомболюках самолета Ту-16П между двумя ревущими двигателями была установлена специальная, жаркая и тесная гермокабина с катапультным креслом, высотным и кислородным оборудованием. В ней-то эти отчаянные ребята и работали в полете с непростой радиоаппаратурой “от Плешакова”.