Плешаков

Комплексы специального вооружения

Еще в конце 1950-х годов А. М. Прохоров (впоследствии лауреат Ленинской и Нобелевской премий), заручившись поддержкой А. А. Расплетина, только что создавшего великолепные зенитно-ракетные комплексы С-25, С-75 и работавшего над 125-м комплексом, предназначенным для поражения целей на малых и сверхмалых высотах, и над «дальним» 200-м комплексом, заявил о своей готовности создать лазерное оружие для борьбы с низколетящими целями. Академия наук поручила эту работу тогда еще молодому специалисту без титулов и званий, но уже зарекомендовавшему себя в качестве смелого перспективного ученого — Евгению Павловичу Велихову.

Мгновенная передача мощности и возможность получения высоких плотностей облучения, приводящая к разрушению материалов самой высокой прочности, давали возможность рассчитывать на создание качественно нового оружия — лучевого, позволявшего решать многие задачи военного назначения. Разработка боевых систем на основе мощных лазеров — комплексов специального вооружения — стала для стран, ведущих холодную войну, одной из не терпящих отлагательств задач.

А. А. Расплетин, подобно М. В. Ломоносову, обладавший исключительно широкими интересами в науке, заинтересовался лазерной тематикой еще в 1964 году. К тому времени он уже стал действительным членом Академии наук и, будучи контактным, доброжелательным человеком, наладил товарищеские отношения со многими выдающимися учеными: М. В. Келдышем, М. Д. Миллионщиковым, А. М. Прохоровым, Н. Н. Семеновым. Ученик и конкурент Прохорова Н. Г. Басов также внимательно следил за всеми планами в области лазерной техники, стараясь не опоздать со своими предложениями. Шагом к конкретным делам стало совещание, устроенное под руководством председателя научно-технического совета комиссии Совета Министров СССР, соратника А. А. Расплетина по работе над 25-м комплексом ПВО академика А. Н. Щукина, для обсуждения последних достижений и перспектив в применении лазеров.

Самым интересным событием того совещания стало предложение А. А. Расплетина о возможности применения лазеров для поражения низколетящих целей. Небольшую зону видимости целей на малых высотах при достижимых тогда скоростях полета ракеты можно было существенно расширить, используя мощные сконцентрированные потоки лазерного излучения. Благодаря узким лучам оптических генераторов можно было обеспечить эффективное наведение поражающего излучения лазера на сколь угодно низколетящие цели, тогда как измерение их координат с помощью радиолокаторов было затруднительно.

Академик А. Н. Щукин поддержал предложение А. А. Расплетина. На следующий день Расплетин собрал у себя совещание и поручил своему заместителю Б. В. Бункину организовать тематическую лабораторию и оценить энергию лазера, необходимую для поражения цели. Тогда уже было известно, что отдельные осколки, разрушавшие конструкцию мишени, имели кинетическую энергию около 10 кДж, количество осколков было принято равным 10, и тогда суммарная кинетическая мощность лазера должна была составлять около 100 кДж.

Оружие, предвосхищенное в произведениях А. Н. Толстого, А. Р. Беляева, Г. Уэллса и других, должно было вот-вот явиться миру. Интересно описывает Евгений Павлович Велихов их совместный с другими учеными, в том числе с академиком М. Д. Миллионщиковым, визит к секретарю ЦК Д. Ф. Устинову: «Собрались на Старой площади в первом подъезде. Встретил нас зав. оборонным отделом Иван Дмитриевич Сербин (“Иван Грозный”). Начал он с того, что отвесил подзатыльник величественному М. Д. Миллионщикову и спросил: “Опять обманывать пришел?” Поставив тем самым всех нас на место, проводил в кабинет к Д. Ф. Устинову — человеку строгих правил, но с хорошим чувством юмора. Выслушал всех внимательно и приказал готовить Решение ЦК и СМ, а также графики ВПК (военно-промышленной комиссии, председателем которой был Л. В. Смирнов). После окончания разговора я обнаглел и, подойдя к Дмитрию Федоровичу, попросил его построить стенды в Пахре. Д. Ф. от такой наглости несколько оторопел, потом улыбнулся и сказал министру В. Д. Калмыкову: “Давай, построй ему, делать нечего”. Построили, и очень быстро…»

Постановление ЦК и Совмина вышло 23 февраля 1967 года, а 8 марта 1967 года от сердечной недостаточности умер А. А. Расплетин. Его смерть через год с небольшим после смерти С. П. Королева стала еще одним тяжелейшим ударом для советской науки. Ударом, когда до высадки на Луну, казалось, осталось несколько шагов (она планировалась на 1967 год), когда Расплетиным был замыслен и зафиксирован в определяющих образцах и на бумаге новый зенитно-ракетный комплекс страны, получивший позднее название С-300.

Заметим, что контроль за исполнением принятых решений Калмыков возложил на Плешакова. Петр Степанович воспринял порученное как завет только что ушедшего соратника, старшего товарища. Хорошие отношения между главным исполнителем научно-исследовательских работ в Пахре, впоследствии академиком Е. П. Велиховым и зампредседателя Госкомитета П. С. Плешаковым сложились сразу: «Он обладал необходимой валентностью к людям. Мог быть жестким и требовательным, но за все время совместной работы я не слышал ни одного упрека. Он, сам будучи прекрасным инженером и специалистом, высоко ценил уровень проводимых работ, людей, которые их делали».

Большое количество уникальных работ в Пахре, несмотря на энтузиазм и целеустремленность молодого Е. П. Велихова, требовало постоянного участия Плешакова. Петр Степанович решал вопросы с задором, молодым энтузиазмом.

В 1974 году НТР по применению импульсных лазеров в зенитно-ракетных комплексах привели к успешному испытанию экспериментального оптического локатора по самолетам МиГ-15, Ту-16 и вертолету Ми-4. Испытания оптического локатора полностью подтвердили заложенные Расплетиным принципы его построения. Испытания показали, что многоканальное приемное устройство позволяет формировать изображение сопровождаемой цели и даже выбирать на ней уязвимое для поражения место! Вместе с тем работы по созданию дорогой и неповоротливой системы были прекращены: стала очевидна ее неперспективность для использования в ПВО страны. Работы специалистов в Пахре были переключены на газовый лазер. Но затраченные усилия не пропали даром. Так, была серийно освоена технология варки активных элементов на стекле с неодимом с высочайшей степенью оптической однородности, получены лабораторные образцы оптических квантовых генераторов с высоким к. п. д., созданы уникальные стенды для термоядерных исследований, разработаны установки для лазерного мониторинга окружающей среды и многое, многое другое.

Петр Степанович и здесь проявил себя как специалист: он немедленно поставил задачу проинформировать заинтересованные в «инновациях» предприятия и со своей стороны сделал все, чтобы внедрить их на благо обороноспособности и народного хозяйства. При работах с газовыми лазерами впервые были разработаны специальные многодвигательные силовые и высокоточные корректирующие приводы, были разработаны и прошли испытания информационная система с высоким угловым разрешением, широкоаппертурная система формирования, система полуавтоматической союстировки.

К 1982 году был создан мощнейший в мире лазер с мощностью в 1 МВт и энергией в 10 МДж. Начались комплексные испытания. 22 сентября 1982 года лазерным оружием впервые была сбита воздушная мишень. В результате Е. П. Велихов, В. А. Глухих, Л. Н. Захарьев, Ю. А. Коняев, А. Н. Старостин, Ю. П. Рубаненко были удостоены Ленинской премии.

В создании этого комплекса специального вооружения была и большая заслуга министра — Петра Степановича Плешакова.