Раджа-Йог

Пришло время использовать экранированную камеру, которую сделали аспиранты своими руками. В ее состав входила металлическая заземленная сетка, звуконепроницаемый пенопласт, покрытый дерматином, но стены камеры не явились препятствием для восприятия мысли Автандилом. Увеличили расстояние: посадили «индуктора» в здание напротив. Тот же эффект. Причем «индуктор» мог делать какие угодно действия: передвигать стул, перекладывать книги, садиться и вставать со стула и так далее. Автандил, сидя в экранированной камере, абсолютно точно рассказывал о всех его действиях, как будто все «видел» по незримому телевизору.

Эксперименты с усыплением человека не проводили, они профессора уже не интересовали: это был уже пройденный этап. У него возникла другая идея, как только он узнал о новых способностях молодого человека. На столе лежали перевернутые обратной стороной листы разных цветов.

— Автандил, ты можешь сказать, какого цвета обратная сторона каждого листа? Положи на них руки.

Автандил подошел ближе, прикоснувшись пальцами к из листов, почти не думая, сказал:

— Этот лист синего цвета.

Положил руку на другой.

— А этот зеленого…

Следующий по порядку был желтый, потом черный и красный. Молодой человек видел цвета… своей рукой! Это то, что мы называем кожное зрение! Так вот еще какие способности открылись у него в процессе обучения в Индии! (Если бы профессор знал, какими еще способностями обладал Автандил, кожное зрение показалось бы ему такой мелочью по сравнению с ними.) Васильев тут же усложнил опыт, попросив Автандила не трогать листы руками, а держать их на небольшом расстоянии, результат был такой же успешный. Тогда профессор сделал опыт еще сложнее. Он положил несколько листов разного цвета в одну пачку и поставил задачу перед Автандилом — определить, какие по цвету и в каком порядке лежат листы. Подержав несколько секунд руку над пачкой листов, молодой человек уверенно назвал, а каком порядке лежат разноцветные листы. Он улавливал не только определенные цвета, но и тонкие их оттенки. Профессор уже не удивился, когда молодой помощник по его просьбе рассказал, что изображено на картине, которую он плотно Прикрыл холстом. Потом перед Автандилом появилась целая стопка рисунков, лежащих один на другом. Он безошибочно определял, что и на какой по счету лежащей картине изображено, не только не перекладывая их с места на место, но даже не притрагиваясь к ним, а лишь держа над всей пачкой свою руку.

Васильев был потрясен, когда Ломсадзе неожиданно продемонстрировал телекинез. Был поздний час, уже собирались домой. В лаборатории был только лаборант кафедры, он должен был закрыть кабинеты и искал ключи. Взгляд Автандила упал на пачку папирос «Казбек», лежащую на столе. Не придавая значения тому, что делает, он взял пачку, выложил оттуда оставшиеся три папиросы, а пачку снова положил на стол, сел на стул чуть поодаль и стал пристально смотреть на коробку. Если бы в этот момент кто-нибудь заглянул в его глаза, он увидел бы колюче-пронзительный взгляд его карих глаз. Прошло секунд десять, и коробка толчками стала передвигаться, да еще по не совсем гладкому столу! Увидев движущуюся пачку, Васильев так и замер на месте. Застыл от изумления и лаборант. Пустая коробка папирос двигалась по большому столу, постепенно набирая скорость! Автандил оставался абсолютно неподвижен. Только глаза его неотрывно следили за коробкой, как будто подталкивая ее. Вот она «доехала» до края стола, повернула и стала быстро двигаться по кругу. Леонид Леонидович сразу понял, свидетелем чего он является, и смотрел, не отрывая глаз. Лаборант, придя в себя от изумления, стал потихоньку заглядывать под стол, надеясь найти то, что движет коробкой. Боковым зрением Автандил видел и потрясенного профессора, и сомневающегося лаборанта. Ему вдруг захотелось «поиграть» с недоверчивым человеком. Неожиданно пачка из-под папирос, с большой скоростью доехав до края стола, чуть не упала на пол, но, лихо повернув, стала двигаться зигзагами. Она ездила по столу, как машина, объезжая невидимые препятствия. Лаборант едва успевал следить за ней, поминутно заглядывая под стол то с одной, то с другой стороны, но так ничего и не понимая. Автандил увлекся, он совсем забыл о зрителях, азартно маневрируя коробкой и получая от этого большое удовольствие. Вдруг коробка остановилась — Автандил устал. Взял пачку, положил в нее вынутые до этого папиросы и отдал лаборанту. Тот машинально повертел ее в руках. Никто не сказал ни слова. Молча покинули кабинет. Лаборант пошел сдавать ключи, но даже когда Васильев с Автандилом остались вдвоем, профессор молчал, пытаясь до конца осознать то, что видел.

Однажды увидев телекинез, Васильев ни разу не попросил Автандила повторить его, будучи уверен в том, что в данное время демонстрировать публично телекинез нельзя. Окружающие к этому пока не готовы, да и Автандил Ломсадзе наверняка откажется это повторить. Как Васильев понял, демонстрация телекинеза со стороны Автандила была спонтанной, нечто вроде «пробы сил», игры.

После многочисленных опытов Васильев, наконец, убедился, что даже самые сложные из них проходят успешно, пришло время систематизировать полученный уникальный материал. Леонид Леонидович стал записывать, писал он много и подробно. Каждый опыт описывал часа два. Автандил в это время был свободен. Снова опыт, и снова два часа свободного времени. Так было в последние месяцы совместной их работы с Васильевым. Профессор много работал, он как будто чувствовал, что времени у него в этой жизни осталось мало, а ведь работа почти завершена. Пришло время научно доказать то, к чему он стремился всю жизнь, — телепатия существует! У профессора был реальный человек, который устойчиво демонстрировал безошибочное восприятие любой мысли. Только бы успеть, ведь почти завершенную работу передать некому. Конечно, у него были талантливые ученики, но он сам способствовал воспитанию у них самостоятельной научной мысли; они на все имели собственную точку зрения, а в данном случае нужно было иметь единомышленника, поэтому он не привлекал их к своей работе с Автандилом. На это были и другие, особые причины. Практически никто из окружающих профессора не знал, с кем работал Васильев, даже Идея Николаевна Январева, которая была то время ученым секретарем. С трудом она вспомнила Автандила Ломсадзе:

— Да, да, помню, высокий такой, спортсмен, кажется…

Кроме того, Васильев отдавал себе отчет в том, что к его доказательствам прислушаются, а к выводам учеников вряд ли. Слишком много скептически настроенных людей в этом вопросе, и слишком велик у них авторитет.

К каким выводам в результате экспериментов пришел ученый, Автандил не спрашивал, а Леонид Леонидович не говорил, лишь изредка повторяя, что все нормально, все хорошо.

Все больше свободного времени появлялось у Автандила: все чаще болел Васильев. В очередной раз почувствовав себя плохо, Леонид Леонидович слег. Тяжело болел дома, не в силах посещать лабораторию. Автандил пришел к нему. Но чем утешить? Молодой человек знал, что дни профессора сочтены; Ему дано было это знать. Знал это и сам профессор, вернее, чувствовал… Через неделю его забрали в больницу, а еще через неделю его не стало…

Так и не успел Леонид Леонидович завершить свой научный труд — дело своей жизни. А где же последние записи научной работы? Ведь Васильев столько времени посвящал описанию опытов и обоснованию выводов, доказывающим существование такого явления, как телепатия. Увы! Никто о них ничего не знал… Были слухи и предположения, что они таинственным образом исчезли из опечатанной лаборатории после смерти Васильева. Однако Идея Николаевна Январева, вспоминает, что лабораторию никто не опечатывал, просто закрыли группу биотелесвязи, которая держалась исключительно благодаря авторитету члена-корреспондента Академии Наук СССР Леонида Леонидовича Васильева.

Тайну исчезновения последних записей Васильева помогли раскрыть пожелтевшие от времени отчеты профессора о проделанной работе всей лаборатории в целом, в которых он писал о том, что итоги опытов по теме «Кристалл», выполняемых им согласно договору с предприятием почтовый ящик № 241, сданы в спецотдел Университета. Будучи консультантом Министерства обороны, Васильев работал темой, в которую были посвящены лишь сотрудники спецотдела. Вероятно, именно они своевременно изъяли все записи ученого, описывающего уникальные опыты с Ломсадзе, которые он проводил в последние месяцы своей жизни. Это был 1968 год! Васильев, как всегда, опередил время.

Автандилу Ломсадзе в гостиницу позвонил один из сотрудников Университета и сообщил тяжелое известие о смерти профессора Васильева. Он сказал, что в лабораторию Автандилу приходить больше не надо, потому что ее закрыли, но если произойдут какие-либо перемены, он сам позвонит ему в Тбилиси. Автандил собрался домой. В Ленинграде молодого человека уже ничто не держало: Васильева нет, лаборатории нет, больше он здесь никого не знал. Автандил извинился перед родными Леонида Леонидовича и, не оставшись на похороны (слишком тяжело это было), уехал в Тбилиси. Начался новый этап в его жизни. Кто будет продолжать научные исследования в области телепатии? Кому нужны будут теперь его уникальные способности?!