Песня длиною в жизнь
- Автор: Мишель Марли
- Жанр: Биографии и мемуары / Современная проза
- Дата выхода: 2021
- Цикл: Жизнь как роман
Читать книгу "Песня длиною в жизнь"
ГЛАВА 1
Город еще не вернул себе яркий блеск довоенного времени, но правила затемнения уже были в основном отменены. Желтый свет падал на улицы столицы, по которым больше не маршировали, наступая и отступая, армейские ботинки, утихли выстрелы последних немецких снайперов, запах крови и смерти унес летний ветер.
Солдаты, которые веселились теперь между Монмартром и Монпарнасом, были либо французами, либо союзниками. Особенно среди них выделялись американцы из Четвертой пехотной дивизии США, освободившей Париж. Для этой новой клиентуры постепенно снова открывались увеселительные заведения. Из большинства музыкальных театров, варьете и кабаре доносились мелодии биг-бенда Гленна Миллера. Молодые парижане в последнее время слушали американские хиты вместо французского шансона, зажав в уголках губ заокеанские сигареты из виргинского табака вместо традиционных «Голуаз». В тени Эйфелевой башни время начинало идти по-новому…
Занавес мюзик-холла
— Боже мой! — Эдит выпрямилась в кресле, огляделась и очень удивилась, что из зала не доносятся ни свист, ни улюлюканье. Возможно ли, что около тысячи двухсот зрителей переполненного музыкального театра были околдованы этим возмутительным представлением? Люди спокойно сидели на своих местах, в полумраке она даже заметила на некоторых лицах благожелательные улыбки. Не может же быть, чтобы ей единственной не понравилось это выступление. Как далеко могли зайти благодарность парижан и связанное с ней поклонение всему американскому? Французу, который изображал из себя клоуна на самой престижной сцене города, она не могла хлопать при всем желании, несмотря на отменное чувство юмора.
— Он итальянец.
— Что? — Она вздрогнула.
Неужели она высказала свое критическое замечание вслух? Кто, кроме ее спутников, слышал это? Не то чтобы она сильно следила за своими словами или ее волновало, что говорят о ней другие люди. Но только сейчас стало очевидно, что у нее есть враги, которые сильно осложняют ее жизнь. Не хватало еще завтра прочитать в прессе, что Эдит Пиаф думает об этом так называемом таланте. Можно не сомневаться, что высказанное ею мнение газетчики истолкуют как антиамериканское, а возможно, и антифранцузское. Она невольно съежилась, став еще меньше.
— Он итальянец, — снова прошептал Луи Баррье.
Ее новый импресарио сидел справа от нее за одним из столов в центре зала, недалеко от сцены, где не мешали ряды сидений, а акустика и обзор были особенно хороши.
— Это не имеет значения, — ответила она мрачно.
Сидевший слева Анри Конте — журналист и автор многих текстов, как будто не слыша ее, тихо произнес:
— Ив Монтан — это псевдоним. Его отец бежал от фашистов в Марсель. Настоящее имя нашего друга — Иво Ливи.
— Друга? — Эдит подняла бровь. Ее взгляд заметался между импресарио и Анри Конте. Она искренне не понимала, что они нашли в этом Иве Монтане — Иво Ливи, или как там его зовут на самом деле.
В этот вечер она предпочла бы напиться в баре на Монмартре, однако вопреки этому желанию приняла приглашение Анри, которое, как оказалось, он уже успел обсудить с Луи. Она почти всегда делала то, о чем ее просили друзья. В этом была ее слабость. Иногда она ссорилась с ними, потому что их просьбы подчас обходились ей весьма недешево, но в итоге все равно уступала. Однако в этом случае речь шла не о финансовых вопросах, а о ее предстоящем появлении на торжестве, посвященном восстановлению работы легендарного «Мулен Руж». Первым делом она подумала о Роже Данне[8] как о партнере по выступлению. Но он не смог приехать в Париж.
Поэтому Луи и Анри поспешили найти исполнителя, который был бы не просто случайной заменой Роже, но чем-то большим. По крайней мере, они так сказали. Но перспектива оказаться на сцене вместе с бездарным молокососом казалась совершенно нелепой. Даже удивительно, насколько этот парень не вписывался в программу, да, строго говоря, и в атмосферу
Смена сценического костюма тоже не спасла положения: певец натянул пиджак в глупую клетку поверх белой рубахи. Теперь он выглядел не просто клоуном, а клоуном, который пытается играть роль соблазнителя. Подражая манере исполнения великолепного Шарля Трене[9], он запел его
Она тогда ступила на сцену, чтобы взойти новой звездой. Ей был всего двадцать один год. Маленькая, хрупкая, в затрапезном черном платье с белым кружевным воротничком, она выглядела настолько невзрачно, насколько это вообще возможно. Однако после выступления публика вновь и вновь вызывала ее на бис, а музыкальные критики на следующий день буквально осыпали ее похвалами. Для этого она много работала, неделями почти не спала и узнала, что это такое — рождаться как личность.
Дело того стоило, потому что после той памятной даты — 26 марта 1937 года — каждый парижанин знал имя Эдит Пиаф. И это была уже не Малышка Пиаф — любопытная уличная девчонка. Что с тех пор изменилось в ее жизни? Она не только научилась правильно держать нож и вилку и больше не одевалась как циркачка, а превратилась в образованную молодую женщину, любительницу литературы, ценительницу интеллектуальных дискуссий. Речь Эдит больше ничем не напоминала о ее прошлом. Ее создал Раймон Ассо. Как и профессор Хиггинс в пьесе, написанной по мотивам античной истории Овидия[11], ее Пигмалион все сделал правильно, хотя в отличие от литературного героя в конце концов все же потерял ее.
Она с облегчением отметила, что аплодировали дебютанту весьма умеренно. Публика была настроена вполне доброжелательно, а несколько женщин даже казались воодушевленными, но горе-певец не обрел здесь массы рьяных поклонников. Робкое желание некоторых зрителей услышать песни на бис не вызвало поддержки. У Эдит пронеслось в голове, что ее интуиция не может обмануть ее. В это время в зрительном зале медленно загорелся свет, и началась обычная суматоха перед антрактом.
— Ив Монтан идеально подходит для выступления на разогреве перед твоим выступлением, — сказал Луи, которого она фамильярно называла Лулу[12], поскольку он все время находился рядом с ней, как привязанный.
— Вы что, сошли с ума? — Когда Эдит сердилась, ее голос сначала звучал пронзительно, потом с каждым словом становился на октаву ниже и, наконец, делался таким же хриплым, как у заядлого курильщика, к тому же любителя виски. — Этот человек плохо поет, ужасно танцует, у него напрочь отсутствует чувство ритма.
— Он довольно успешно выступил в Марселе. А еще Ив Монтан выступал в Ницце, Тулоне и Экс-ан-Провансе. — Луи потянулся за бокалом с вином.
— Ив Монтан! — повторила она пренебрежительно. — Как можно было выдумать такое имя? «Монтан» в музыке означает восходящую гамму. Неужели этот парень считает себя восходящей звездой? Он же совершеннейший ноль!
Луи бросил беспомощный взгляд на Анри. Тот молча, с отчаянной решимостью, допил оставшееся вино одним глотком.
— Я хочу выступать с Роже, — добавила Эдит.
— Знаю. — Анри с грохотом поставил бокал на стол. — Но Роже сейчас не может приехать в Париж. И это проблема.
Действительно проблема. Сегодня она понимала это лучше всех. Эдит грустно улыбнулась. Даже если бы Иво Ливи взял другой, менее вычурный псевдоним и не выглядел так нелепо, она все равно не захотела бы брать этого исполнителя под покровительство. Ее совершенно не устраивал репертуар молодого человека. Сейчас парижанам нравились такого рода американские песни, они даже жвачку любили, но это все не имело ничего общего с французской идентичностью. Как долго еще соотечественники будут отрекаться от нее? Ведь можно предположить, что в обозримом будущем вкусы публики снова изменятся. Париж освободили всего несколько недель назад, война еще бушевала на севере и востоке. Постоянно приходили свежие, часто противоречивые новости, распространявшиеся в основном из уст в уста. Повседневная жизнь французов быстро менялась. Никто не чувствовал себя спокойно. Мир был хрупким и ненадежным. Чтобы отвлечься от ужасов войны, люди праздновали и веселились, как в последний раз.
Эдит думала о полной определенности своего будущего. Это касалось и выступления в «Мулен Руж». Но ни Лулу, ни Анри — ее любовник — об этом не знали. Катастрофа произошла только сегодня.
— Дорогая малышка, — сказал Анри просительно, — послушай, пожалуйста, Ива Монтана еще раз. Может быть, на репетиции?
— Что изменится?
— Его одежда. Кроме того, я велю ему спеть старый шансон.
— Разве он не знает достойных новых песен? — раздраженно возразила Эдит.
Анри вздохнул и стал поигрывать пустым бокалом, покачивая и двигая его туда-сюда по столу. Возможно, ему просто надо было занять чем-то руки, в противном случае он бы просто выдернул Эдит из-за стола и отволок ее за кулисы в гримерку этого итальянца.
— Сегодня у меня не очень хороший день, — призналась она, обезоруживающе улыбаясь Анри. Он был не только любовником, с которым она то расставалась, то воссоединялась, но и другом, желавшим ей добра, а тот, в свою очередь, мог полностью доверять ей. То же касалось и Луи Баррье. Эдит не спала с ним, но очень ценила ею преданность и тоже прекрасно к нему относилась. Именно шитому она милостиво сообщила:
— Ладно, раз уж вы так радеете за этого мсье Монтана, я готова его снова послушать.
Про себя же добавила: «И буду очень жалеть, что на это пошла».
Анри просиял.
— Ты не пожалеешь. У него действительно есть потенциал.
Лулу тут же нетерпеливо заметил:
— Мы должны это сделать прямо завтра…
— Нет, — прервала она его. — Нет, нет, нет, нет. Я не хочу назначать какую-то фиксированную дату, не сейчас. Кроме того, у меня уже кое-что запланировано на завтрашнее утро.
Она сказала это так легко, словно речь шла о незначительной встрече. На самом деле эти планы не имели ничего общего с дружеским общением. Луи открыл было рот, чтобы что-то сказать, но передумал. Только, сжав губы, посмотрел на Эдит в изумлении. Обычно он все знал о ее встречах и если не сам их назначал, то, по крайней мере, всегда узнавал о них от нее самой. То, что в этот раз его явно проигнорировали, смутил его — это было видно по лицу.