Люди и учреждения Петровской эпохи. Сборник статей, приуроченный к 350-летнему юбилею со дня рождения Петра I
- Автор: Дмитрий Серов, Евгений Акельев, Евгений Анисимов
- Жанр: Биографии и мемуары
- Дата выхода: 2022
- Цикл: Историческое наследие
Читать книгу "Люди и учреждения Петровской эпохи. Сборник статей, приуроченный к 350-летнему юбилею со дня рождения Петра I"
К примеру, П. Ф. Булыгин определился в подьячие в Ратушу в том же 1702 г., что и упомянутый выше Григорий Семенов в Разрядный приказ. Правда, Петр Булыгин вступил в «подьяческий чин» в 10 лет, будучи моложе Г. Семенова 13 годами. Зато Петру Федоровичу довелось куда более продвинуться в карьере, нежели будущему ревельскому гарнизонному подьячему. В 1754 г. 62-летний П. Ф. Булыгин был титулярным советником (IX класс Табели) и одним из руководителей Санкт-Петербургской портовой таможни[255]. А вот начавший в 1702 г. службу подьячим в Симбирской приказной избе в возрасте 13 лет Ф. И. Андреев уже в июле 1741 г. был произведен в коллежские асессоры (VIII класс Табели), а к 1754 г. оказался в руководстве Главной полицмейстерской канцелярии[256].
Если же для полноты картины вычленить лиц, достигших чинов и должностей от X класса Табели о рангах и выше из всех 89 рассматриваемых государственных служащих, то таковых окажется 34 человека. Из числа этих лиц только один — Борис Никитин — начал службу в возрасте старше 17 лет (а именно в 18 лет), а 21 человек (61,7 % этого круга) определились в подьячие в возрасте от 13 лет и младше, причем семь человек — в возрасте моложе 12 лет. Средний возраст поступления успешных в карьере чиновников на приказную службу составил 13,0 года.
К примеру, Иван Рудин, поступив в подьячие Провиантского приказа в 1702 г. в возрасте 12 лет, дослужился впоследствии до секретаря в Военной коллегии (IX класс Табели о рангах)[257]. Д. И. Невежин, начав службу в 1706 г. также в возрасте 12 лет, был уже в декабре 1721 г. произведен в секретари в Юстиц-коллегию, а в июне 1734 г. назначен обер-секретарем Правительствующего сената (VI класс Табели)[258]. Вступивший в службу в 1708 г. в том же 12-летнем возрасте А. Ф. Васильев в 1754 г. трудился в должности советника (VI класс Табели) в Главной дворцовой канцелярии[259]. Кстати, в те же 12 лет определился в подьячие в 1689 г. и упомянутый ветеран приказной службы секретарь М. П. Лосев.
Наиболее высокого служебного статуса из числа рассматриваемых бывших приказных достигли М. С. Козмин и И. А. Черкасов. Начав гражданскую службу в 1703 г. в возрасте 13 лет, Матвей Козмин в феврале 1720 г., в неполные 30 лет, стал дьяком в Камер-коллегии, а в сентябре 1722 г. был переведен в канцелярию Сената. Будучи определен 14 октября 1724 г. обер-секретарем Правительствующего сената, Матвей Семенович пробыл на этой должности почти треть века, до назначения 29 марта 1753 г. вице-президентом Камер-коллегии (V класс Табели)[260]. Венцом карьеры Матвея Козмина явилась должность руководителя Главной соляной конторы и «генеральский» чин действительного статского советника (IV класс Табели)[261].
Младше М. С. Козмина на два года, Иван Черкасов (сын стряпчего Тамбовского архиерейского дома) начал службу аналогично в 13 лет в 1705 г. во Владимирской приказной избе. Попав в 1712 г. на должность подьячего в царский Кабинет, Иван Антонович стал впоследствии кабинет-секретарем сначала императрицы Екатерины Алексеевны, а затем императрицы Елизаветы Петровны. За свои труды И. А. Черкасов был 24 мая 1742 г. пожалован титулом барона, а в сентябре 1757 г. произведен в действительные тайные советники (II класс Табели о рангах)[262].
Чтобы окончательно уяснить, существовала ли взаимная связь между ранним вступлением в приказную службу и последующими карьерными достижениями соответствующих лиц, представляется уместным рассмотреть собранные данные в обратной проекции — подсчитать, какое количество лиц, начавших службу в возрасте до 13 лет, достигло служебного успеха. Всего из характеризуемых круга 86 лиц в возрасте младше 14 лет начало службу чуть более трети — 29 человек, в том числе четверо в возрасте до 10 лет и один в возрасте 10 лет. Из этого числа 25 человек (86,2 %) дослужилось до чинов, входивших в Табель о рангах, в том числе 23 человека (79,3 %) — до чинов от X класса и выше. И это при том условии, что в Табель о рангах не попала некогда вполне статусная, «полудьяческая» должность подьячего с приписью, отчего в число карьерно успешных лиц в рамках приведенных подсчетов оказался не внесен П. М. Юрьев, который, начав приказную службу в 1700 г. в возрасте 13 лет, в 1722 г. состоял подьячим с приписью в Калуге[263].
Противоположная картина вырисовывается, если обобщить сведения о карьере 21 человека, начавших в 1689–1710 гг. приказную службу в возрасте в 18 лет и старше. Из этого круга лишь три человека (14,3 %) достигли чинов, внесенных в Табель о рангах, причем всего один (4,8 %) сумел занять должность выше XI класса. Этим единственным был упоминавшийся Борис Никитин, поступивший в службу в 1706 г. в 18 лет в Адмиралтейский приказ и достигший к 1754 г. должности обер-секретаря Адмиралтейской коллегии (VII класс Табели)[264]. 16 августа 1760 г., на пятьдесят четвертом году службы в военно-морском ведомстве обер-секретарь Б. Никитин был произведен в коллежские советники[265]. Еще два человека — В. Д. Воронов и П. Жуков — дослужились до комиссаров (XIV класс Табели).
Карьеры всех остальных лиц, поступивших в «подьяческий чин» после 17 лет, сложились не лучшим образом. Помимо подьячих-неудачников из местных учреждений Северо-Запада, о которых шла речь выше, здесь можно вспомнить Леонтия Лустина, определившегося в Новгородскую приказную палату в 1704 г. в 24 года. В 1738 г. 58-летний Л. Лустин пребывал на весьма скромной должности подканцеляриста (как с начала 1720‐х гг. стали именоваться подьячие средней статьи) в Военной коллегии. Руководство было не слишком довольно работой Леонтия, аттестовав его следующим образом: «Писать умеет, токмо стар и при свече мало видит. К тому ж худо слышит. А пьянства… за ним не видно»[266].
Сходно развивалась карьера Ивана Дьяконова, начавшего службу в 1710 г. в Ярославской приказной избе в 21 год. В 1738 г. 49-летний И. Дьяконов состоял подканцеляристом в Генеральном сухопутном госпитале. Деловые качества Ивана госпитальное начальство охарактеризовало довольно критически: «Управляет за главного писаря не с радением и ленив… К тому же писать не умеет»[267].
По всей вероятности, не задалась карьера и у Л. М. Захарьина, поступившего в 1699 г. в Сыскной приказ в возрасте 23 лет: при явке на смотр дворян в 1722 г. он не обозначил ни своего чина, ни какого-либо места службы[268]. Даже до не вошедшей в Табель о рангах должности старого подьячего (переименованной в начале 1720‐х гг. в канцеляриста) дослужились всего двое из характеризуемого круга — Иван Иванов и Филипп Суровцев. Учитывая, однако, что на приказную службу 23-летний Ф. Суровцев определился в 1697 г. не куда-нибудь, а в Посольский приказ (отработав затем в Приказе Большого дворца и в Ратуше), должность старого подьячего Выборгской камерирской конторы, которую он занимал в 1722 г., вряд ли являлась пределом его мечтаний[269].
При всей очевидности того факта, что бюрократическая карьера вековечно складывалась под влиянием многих факторов, приведенные цифры, думается, со всей определенностью свидетельствуют о том, что раннее определение в подьячие в конце XVII — начале XVIII в. являлось одним из ключевых предпосылок последующих успехов в службе. Разумеется, эта предпосылка могла воплотиться в жизнь при условии, если юный государственный служащий был в принципе обучаем и надлежаще мотивирован на бюрократическую деятельность. Остается только гадать, что именно помешало карьере, скажем, потомственного подьячего Ивана Голубцова, поступившего в 11 лет в 1698 г. в Сыскной приказ, а в 1738 г., на сороковом году службы, пребывавшего в подканцеляристах Военной коллегии[270], — природное «малоумие», леность или какая-нибудь развившаяся с возрастом склонность к «пьянственным поступкам».
Подводя итог, следует констатировать, что на основании обработки сведений о 86 бывших приказных средний возраст поступления на государственную гражданскую службу в России в 1689–1710 гг. был исчислен в 15,7 года, причем средний возраст начала службы в центральных органах власти составил 14,8 года. Наиболее значительная доля из отмеченного круга лиц (40,7 %) определилась к «статским делам» в возрасте до 15 лет (в то время как в возрасте старше 18 лет — только 18,6 %). При отсутствии тогда в нашей стране системы школьного образования столь раннее вступление в службу значительной части подьячих способствовало формированию у них высокой квалификации (посредством длительного практического обучения непосредственно на рабочем месте). Не случайно, как явствует из собранных данных, 86,2 % лиц, начавших приказную службу в описываемое время в возрасте до 13 лет, достигли впоследствии чинов, включенных в Табель о рангах, причем 79,3 % из них дослужилось до чинов от секретаря и выше.