Плешаков

В этих условиях А. А. Расплетин принял решение по организации работ по двум направлениям. Предусматривалась, с одной стороны, доработка существующей головки самонаведения, а с другой — создание новой ГСН, более пригодной для крупносерийного производства. Доработка существующей ГСН 5Г22, не выдерживавшей заданных вибраций, требовала больших усилий. Другая, принципиально новая головка самонаведения 5Г23 стала собираться уже не из «россыпи» множества отдельных радиоэлектронных элементов, а из четырех предварительно отлаженных на стендах блоков. Заметим, что описываемая головка самонаведения представляла собой исключительное по сложности электронно-механическое устройство, сочетавшее в себе первые инженерные решения сразу нескольких сложнейших задач. В этой напряженной обстановке Б. Ф. Высоцкий, с самого начала возглавлявший работы по ГСН, в июле 1963 года ушел из КБ-1.

В условиях отставания работ от первоначально заданных сроков в 1962 году было проведено дополнительное техникоэкономическое обоснование разработки С-200. Эффективность полка С-75 трехдивизионного состава приближалась к соответствующему показателю группы дивизионов системы С-200, при этом территория, прикрываемая новой системой, в три-четыре раза превышала зону, контролируемую полком С-75.

В марте 1964 года 92-м пуском ракеты были начаты Государственные испытания. Комиссию по проведению испытаний возглавил заместитель главкома ПВО Герой Советского Союза, впоследствии маршал авиации Г. В. Зимин. Той же весной были проведены испытания головных образцов блоков новой ГСН. Летом 1964 года комплекс С-200 в сокращенном составе боевых средств был представлен руководству страны на показе в Кубинке под Москвой. В декабре 1965 года были проведены первые два пуска ракет с новой ГСН. Один пуск завершился прямым попаданием в мишень Ту-16М, второй — аварией. Всего в ходе проведения совместных испытаний было проведено 122 пуска ракет (включая 8 пусков ракет с новой ГСН). При проведении испытаний было сбито 38 воздушных целей — самолетов-мишеней Ту-16, МиГ-15М, МиГ-19М, ракет-мишеней КРМ.

Из-за большого числа недоработок военные медлили с официальным принятием комплекса на вооружение, хотя серийное производство ракет и наземного оборудования фактически началось еще в 1964–1965 годах. Окончательно испытания завершились к концу 1966 года. В начале ноября на полигон в Сары-Шаган для ознакомления с системой С-200 прилетел начальник Главного управления вооружений Минобороны Герой Советского Союза Г. Ф. Байдуков. В результате Государственная комиссия рекомендовала принять систему на вооружение.

«Солнечный день в ноябре 1966 года, — вспоминает К. С. Альперович. — На полигонном аэродроме ожидают самолет в Москву разработчики во главе с Расплетиным и заказчики во главе с генералом Байдуковым. Настроение у всех отличное — завершены тяжелейшие, продолжавшиеся более пяти лет испытания. Их итогами все полностью удовлетворены. В выводах актов по результатам совместных испытаний рекомендуется: принять систему С-200 на вооружение с ракетами обоих видов — с головкой самонаведения первой модели и с новой головкой. Мы радовались тому, что параллельно испытаниям создали новую, соответствующую требованиям серийного производства модель ГСН. Теперь ее изготовлению открыт зеленый свет. Военные довольны тем, что получают систему в радикально улучшенном исполнении».

К 50-летию Советской армии, 22 февраля 1967 года, было принято Постановление ЦК и Совмина о принятии на вооружение зенитно-ракетной системы С-200, получившей наименование «Ангара», с тактико-техническими характеристиками, в основном соответствовавшими заданным директивными документами. В частности, дальность пуска по цели типа Ту-16 составила 160 км.

К. С. Альперович вспоминает, что 22 февраля раздался звонок А. А. Расплетина: «Приглашает в кабинет Бункина. В кабинете он один, за бывшим своим столом, ставшим с 1961 года рабочим местом Бункина. Александр Андреевич доволен: “Сегодня С-200 приняли на вооружение. Поздравляю”. На мое предложение отметить сегодня же “мальчишником”, как мы это сделали 12 лет назад, в день приема на вооружение нашего первенца — С-25, помолчав, отвечает: “Нет, сегодня буду отмечать Нинин (Нина Федоровна — жена Расплетина) день. Такое совпадение — сегодня приняли “двухсотку” на вооружение и сегодня же Нинин день рождения!” По задержке с ответом, по тому, что не предложил отметить принятие С-200 на вооружение, видно — Расплетин явно “не в форме”.

Многолетняя напряженная работа на износ подорвала могучее от природы здоровье Расплетина. В последние годы врачи настоятельно советовали ему уменьшить нагрузку, избегать стрессовых ситуаций, бросить курить. Около года он не курил, потом не выдержал, закурил снова. Сбросить нагрузку, избегать стрессов — это не для Расплетина. “Волнуюсь? Переживаю? Значит — живу!” К советам врачей относился без должного внимания и с воодушевлением занимался организацией работ над новой, предложенной им системой ПВО — будущей С-300. В общем, ничто не предвещало близкого конца. Но природа распорядилась по-своему. 2 марта, через неделю после принятия С-200 на вооружение, у Расплетина случился тяжелейший инсульт. 8 марта он скончался».

По досягаемости новый советский ЗРК несколько превосходил заявленные характеристики американского комплекса «Найк-Геркулес». Используемая в С-200 схема полуактивного самонаведения ракеты обеспечивала лучшую точность, особенно при обстреле целей в дальней зоне, а также повышенную помехозащищенность и возможность уверенного поражения постановщиков активных помех. По габаритам советская ракета получилась компактнее американской, но при этом оказалась в полтора раза тяжелее.

Продолжительность разработки системы С-200 более чем вдвое превысила длительность создания ранее принятых на вооружение зенитных ракетных систем и комплексов. Основной причиной этого стали трудности, связанные с освоением принципиально новой техники — систем самонаведения, когерентных РЛС непрерывного излучения при отсутствии достаточно надежной элементной базы, выпускаемой радиоэлектронной промышленностью.