Необыкновенная жизнь обыкновенного человека. Книга 3. Том 1

Иногда они огибали мыс Чуркина, выходили в пролив между ним и Русским островом и направлялись к видневшемуся вдали острову Аскольд. Тогда их качало на волнах открытого океана. При неудачном манёвре волны заплёскивались внутрь лодки, и, спасаясь от справедливого гнева супруги, Борис поворачивал назад, в Золотой Рог или в соседнюю пустынную бухту Диомид.

Пожалуй, катание на вельботе было одним из самых приятных удовольствий, которое могли себе позволить в то время Борис и Катя Алёшкины. К сожалению, эти прогулки так же, как и вообще свободное время у Бориса, были редки и не очень продолжительны. Кроме огромной служебной работы, ему приходилось выполнять и не мало общественной. Его освободили от работы секретаря комсомольской ячейки, но он оставался членом бюро Ленинского райкома ВЛКСМ г. Владивостока и в качестве общественной нагрузки был назначен военруком молодёжи в ДГРТ. К тому времени в тресте сотрудников комсомольского возраста было уже человек шестьдесят. Такое назначение Борис Алёшкин получил благодаря тому, что в его карточке значилась служба в ЧОНе и в отряде по борьбе с бандитизмом в ГПУ. А это лето выдалось неспокойным. На международной арене атмосфера по отношению к СССР накалялась. После того как ЦК ВКП(б), его генеральный секретарь Сталин и большинство коммунистов, поддерживавших линию ЦК, справились с троцкизмом и успешно разгромили правый уклон, международный империализм всё больше и больше склонялся к мысли попробовать крепость советской власти путём вооружённого нападения. Не была исключена возможность того, что объектом этой пробы могут стать не только западные границы страны, но и дальневосточные. Всё население, и в особенности молодёжь, должны были готовиться к отражению внезапного военного нападения.

Борис Алёшкин, военрук ДГРТ, как и военруки других предприятий, по специальной программе проводил занятия по задержанию и истреблению диверсионных групп, по ликвидации последствий воздушного нападения и тому подобное. Вскоре Борис узнал, что делал это он очень неумело, по-дилетантски, но тогда и ему, и руководимым им товарищам казалось, что он отличный командир. Военные занятия отнимали немало времени.

Читая в газетах и специальных брошюрах доклады Сталина, речи Калинина, Молотова и других, читая приобретённую им стенограмму XV съезда ВКП(б), Алёшкин понял, что он ещё, в сущности, политически совершенно малограмотен и, несмотря на свою работу в райкоме ВЛКСМ, во многих теоретических вопросах, лежавших в основе деятельности коммунистической партии, разбирается слабо. Того, что изучали в кружке под руководством Берковича, ему казалось мало, и он принял решение начать знакомство с сочинениями В. И. Ленина. Причём его не удовлетворяли произведения вождя революции, изданные отдельными брошюрами, ему хотелось приобрести полное собрание сочинений. Тогда вышло первое, далеко не полное издание, но и его купить в книжных магазинах было невозможно. Поэтому Алёшкин, при помощи всех знакомых, занялся поисками у частных лиц. Как ни странно, в этом деле помог ему Подгребняк, продавший имевшиеся у него сочинения Ленина за двойную цену. Как уже говорилось, это собрание было неполным, кроме того, в его издании принимали участие уже выявленные теперь оппортунисты, например, Бухарин. Естественно, что в комментариях и в подборе самих произведений имелась определённая тенденциозность. Конечно, тогда всего этого Борис не знал, он радовался тому, что читает написанное Лениным, и хотя ещё очень многое не поддавалось его пониманию, а комментарии и вовсе казались неважными, всё-таки это чтение расширило его политический кругозор.

Со второй половины июня началась чистка советского аппарата, конечно, проходил такую чистку и аппарат ДГРТ. Чистились пока только беспартийные служащие. Борис Алёшкин был включён в комиссию как представитель комсомола. Чистка проходила в самом большом помещении конторы треста — производственном отделе. Присутствовало множество народа: все служащие конторы, представители с промыслов и заводов, рабочие судоверфи и бондарного завода. В процессе чистки выяснилось, что в центральном аппарате треста есть не только бывшие хозяева рыбных промыслов и заводов, но и бывшие белогвардейцы. Некоторые из них пытались скрыть своё прошлое, но, как правило, это им не удавалось.

Председатель комиссии по чистке, механик одного из дрифтеров, большевик с дореволюционным стажем Захаров был очень принципиальным человеком, и умело выводил на чистую воду всех, пытавшихся изворачиваться и лгать. Комиссия вычистила людей, не имеющих права работать в советских учреждениях — зав. производственным отделом Гринера, одного из его заместителей и целый ряд других специалистов. Кое-кто решением комиссии переводился на низшие должности, преимущественно на периферию. В чистке принимали активное участие все присутствующие. Многие выступали, разоблачая того или иного человека, пытавшегося скрыть своё прошлое, нерадивые, недобросовестные работники серьёзно критиковались.

В начале июля, обсуждая на собрании партячейки итоги чистки аппарата треста, все коммунисты единогласно пришли к выводу, что это ответственное мероприятие прошло хорошо и принесло большую пользу. Гласный разбор деятельности каждого сотрудника, серьёзная критика его работы и его самого действовали гораздо сильнее любых административных взысканий и заставили всех подтянуться, пересмотреть своё отношение к работе и контролировать собственное поведение. Теперь все ждали чистки партии.

1 июля 1929 года в газетах было опубликовано постановление ЦК о начале чистки ВКП(б), проводимой согласно решению XVI партконференции. Конечно, начало работы комиссии по чистке партии в ДГРТ многими коммунистами ожидалось с некоторым страхом и волнением, ведь как бы ни был чист человек, всё равно в его деятельности, в его жизни можно найти что-то такое, чего он стыдится, или что им было совершено не совсем так, как следовало бы сделать истинному коммунисту. Волновался, конечно, и Борис Алёшкин. Он завидовал старым большевикам — Берковичу, Гусеву, Глебову, которых считал безупречными коммунистами, ведь у него, кандидата ВКП(б), уже имелся выговор.

Но вот началась чистка ячейки ВКП(б) при ДГРТ. Председателем комиссии был какой-то пожилой рабочий с Дальзавода, членами — большевик из рабочих судоверфи и уже упоминавшийся нами Захаров. После краткого вступительного слова, произнесённого председателем, в котором он рассказал о задачах чистки и правах всех присутствующих коммунистов, комсомольцев и беспартийных задавать самые разнообразные вопросы тому, кого чистят, в прениях критиковать его, высказывать своё мнение о нём. Комиссия выслушает всё, что будет высказано, но вопрос о дальнейшем пребывании того или иного человека в партии или наложении на него партийного взыскания будет решать самостоятельно. Члены этой комиссии, как и в других местах, заранее прошли свою чистку в комиссии обкома ВКП(б).

Как и в предыдущий раз, в комнате производственного отдела, где проходила чистка, было негде упасть яблоку. Все предполагали, что начнут с коммунистов-руководителей, но председатель после выступления вдруг сказал:

— В вашей ячейке всего один кандидат, Алёшкин, вот с него мы и начнём. Товарищ Алёшкин, пожалуйте к столу, расскажите нам свою биографию.

Борис, никак не ожидавший этого вызова, очень смутился и пока протискивался к столу, за которым заседала комиссия, покраснел и вспотел. Некоторое время он вообще не знал, что говорить. Захаров, с которым он работал по чистке аппарата, видя его смущение, подбодрил товарища:

— Ну же, Борис, что ты растерялся? Расскажи, где и когда ты родился, где учился, кто твои родители, кем и где ты работал. Не тушуйся!

Затем он нагнулся к председателю и что-то ему зашептал.

Борис и сам уже оправился, довольно связно поведал свою коротенькую биографию, перечислил работу в комсомоле, затем сообщил о полученном выговоре. Рассказал он и о том, что его отец — прапорщик царской армии, в течение трёх месяцев числился на службе в армии Колчака, хотя фактически там и не служил, а с 1922 г. находился в Красной армии, работал в военкомате начальником моботдела.

Ему задали несколько вопросов, часть из них были политические. Его спрашивали: «Какая разница между правым и левым уклоном?», «Что говорил Ленин о крестьянах?», «Каковы решения XVI партконференции?» На все эти вопросы Борис сумел ответить достаточно толково и грамотно, ну а о его жизни вопросов почти не было, только председатель спросил:

— Почему вы не сказали, что служили в оперативном отряде ГПУ по борьбе с бандитизмом и хунхузничеством?

Борис замялся. В самом деле, он об этом как-то забыл и сейчас не нашёлся что ответить. Смутившись, буркнул: «Забыл», чем вызвал смех всего зала. Председатель тоже рассмеялся:

— О выговоре не забыл, а о том, что служил и даже был ранен в этом отряде, забыл? Хорошо, что не наоборот!

Выступавшие в прениях Беркович, Мерперт, Игнатов и Комоза так хвалили Бориса, что ему стало не по себе. После выступления Комозы председатель заметил:

— Ладно, мы знаем, какой он хороший… Если никто ничего порочащего товарища Алёшкина сказать не может, то мы прения прекращаем… Непонятно только, как это такой хороший человек получил партийное взыскание! Ну, да как-нибудь разберёмся. Решение комиссии объявим на следующем заседании. Список партийцев, которые будут проверяться в ближайшие дни, мы вывесим, а сейчас открытое заседание по чистке закрывается.

Все разошлись, а члены комиссии перешли в маленькую комнату ревизионного отдела, где продолжили своё заседание.

Через два дня, которые Борис провел в большом волнении, на очередном заседании комиссии председатель объявил результаты чистки Алёшкина. Проверив все имевшиеся компрометирующие Бориса Яковлевича Алёшкина материалы, комиссия пришла к заключению, что они не могут служить основанием для вынесения ему партийного взыскания, и потому наложенный ранее выговор с него снимается. Комиссия считает его проверенным. Однако кандидатский стаж его истёк, и теперь Борису требуются рекомендации для вступления в члены ВКП(б). Слова председателя комиссии были встречены аплодисментами, после чего он заметил:

— Я очень рад, что наше мнение не расходится с мнением масс.

Он подозвал к столу Алёшкина, вернул ему кандидатскую карточку и негромко сказал:

— Комиссия считает возможным доверить вам работу технического секретаря, с сегодняшнего дня вы будете вести протоколы комиссии по чистке.

Около трёх недель, пока проходила чистка ячейки ВКП(б) ДГРТ, Алёшкин был вынужден совершенно забросить работу в коммерческом отделе: обязанности технического секретаря оказались непростыми. Чистка некоторых членов ячейки, например, Берковича, члена правления Завалишина и некоторых других продолжалась по два и даже по три вечера. Проверяемым задавали множество вопросов, выступавшие сурово критиковали их работу. Но несмотря на все волнения и переживания, из партячейки ДГРТ оказался исключённым только один человек — член правления Завалишин. В прошлом он был меньшевиком, как-то взаимодействовал с правительством Колчака и вступил в РКП(б) после падения последнего. В своё время он поддерживал и троцкистов, выступая на собраниях ячейки с соответствующими речами. После суровой отповеди, данной ему большинством коммунистов, признал свои ошибки, подал соответствующее заявление. Завалишин руководил строительством новых заводов и промыслов, не выходя из своего кабинета, бюрократически, поэтому в его работе выявилось множество недостатков. Ко всем работникам треста он относился высокомерно и пренебрежительно. Всё это, часто в очень резких выражениях, и высказали ему выступавшие в прениях на открытых заседаниях комиссии. На закрытом заседании решение по исключению Завалишина приняли единогласно, объявление об этом перед народом было встречено молчанием, только сам Завалишин не выдержал, вскочил и грубо крикнул: