Бальзак. Одинокий пасынок Парижа
![Бальзак. Одинокий пасынок Парижа](/uploads/covers/2023-10-04/balzak-odinokij-pasynok-parizha-201.jpg-205x.webp)
- Автор: Виктор Сенча
- Жанр: Биографии и Мемуары
- Дата выхода: 2023
Читать книгу "Бальзак. Одинокий пасынок Парижа"
* * *
С мадам д’Абрантес Бальзак познакомился через сестру Лору, которую с герцогиней свела её подруга, Камилла Делануа, когда-то учившаяся в пансионе с Жозефиной д’Абрантес, дочерью вдовы генерала Жюно. Услышав о знаменитой герцогине, Оноре захотел быть ей представлен. Вряд ли он вынашивал планы соблазнить «великосветскую старушку». Тут дело было в другом: г-жа д’Абрантес могла ввести литератора в то самое общество, о котором романист давно грезил: в общество избранных (что впоследствии и случилось).
По своему статусу герцогиня д’Абрантес, безусловно, была на голову (а то и на две) выше королевской крестницы мадам де Берни. Хотя бы потому, что слишком крепкие узы связывали её с недавно почившим Наполеоном Бонапартом, память о котором оказалась намного прочнее, нежели о казнённом Людовике. Ходили слухи, что герцогиня, будучи в молодости довольно отчаянной, удосужилась насолить даже Жозефине, сумев увлечь самого императора (не преминув рассказать об этом в своих нашумевших мемуарах).
Пьер Сиприо: «У герцогини было лукавое и насмешливое лицо, голова, гордо посаженная на длинной шее, которую она грациозно изгибала, если собеседник вызывал у нее интерес. Лоре д’Абрантес приписывали также “белоснежную шею, восхитительно выточенные грудь и плечи, ослепительные обнаженные руки, заканчивающиеся знаменитыми пальцами» герцогини де Шолье”…»{112}
С высшим обществом у Оноре не задалось с самого начала. Свет – это прежде всего каста: самовлюблённая, циничная и жестокая по отношению к чужакам. То есть к таким, как наш герой, – бедным и незнатным. Не будем обольщаться: в середине двадцатых Бальзак ещё никто. Он даже не писатель, а так, некий начинающий, терзающийся мыслями: стать Ротшильдом или всё-таки литератором? Он готов даже в омут с головой, если, конечно, понадобиться. Ведь в этой самой голове – cherchez la femme! И ничего более.
Но, положа руку на сердце, хотелось всего и сразу – Ротшильдом, Вальтером Скоттом и… Дон Жуаном. Пока никак не получалось лишь с первым: денег по-прежнему сильно не хватало, одни долги. Что до остального, то писчее перо уже находилось в его полном подчинении, ну а женщины… Да они просто обожали милашку Оноре! А цель оставалась всё той же: стать известным и богатым.
Правда, разрываться на три части становилось всё труднее и труднее. Следовало срочно определяться: бизнес, литература или донжуанство? Впрочем, последнее, скорее, окрыляло, чем мешало. Тем не менее обстоятельства диктовали своё, медлить не было времени, отстанешь – не догонишь.
В середине двадцатых Бальзак всё ещё безвестен, и это сильно терзает его болезненное самолюбие. Обиднее всего было то, что кое-кто рядом уже заставил о себе не только говорить, но почти кричать! Например, Альфред де Виньи. По годам почти ровесник, зато потомственный аристократ, офицер, бонвиван, но – главное! – успешный литератор. О нём судачит весь Париж – да что там! – вся страна, обсуждая последние поэмы. В 1826 году в столицу приезжает Вальтер Скотт, и ему представляют «французского Вальтера Скотта» – всё того же Виньи. И кем после этого быть на литературном небосклоне несчастному Бальзаку? Безликим Орасом?! Холодная мансарда-лачуга, кипы исписанных листов и сломанных перьев, бессонные ночи – неужели всё это напрасно?! Как теперь со всем этим быть – взять и бросить? Бумагу – в огонь, а о сочинительстве забыть?! Да, именно так: бумагу – в камин, с остальным же распрощаться навсегда. А потом…
Дальше «потом» мысли Оноре путались. Он слишком многое прошёл, чтобы это «потом» оказалось без литературы. И подобные мысли, понимал он, явно от лукавого. Рубикон перейдён, мсье Бальзак: «я» и так называемое сочинительство – некое единое целое. Путь в обратную сторону – это путь в никуда. Оставалось единственное – двигаться вперёд, и только вперёд. Без литературы всё для него теряло смысл – даже любовь!
«Французский Вальтер Скотт» уже есть, и с этим следовало смириться. Зато скоро – очень скоро! – всем придётся смириться с другим – с появлением очередного известного писателя. Нет, на сей раз его не нужно будет сравнивать с кем-то, ведь тот, другой, будет единственный и неповторимый. И его будут звать Оноре Бальзак.
Впрочем, нет: Оноре де Бальзак.