Закон Варпа

Глава 21

Обернувшись, я заметил невзрачного старого гоблина с редкими седыми космами, одетого в какую-то хламиду.

— Снова глюк? — мой вопрос повис в воздухе.

— Какой еще Глюк? Тлюм меня звать, старик Тлюм. А тебя как?

— Виктор Гарин…

— Космофлот?

— Курсант из Академии…

— А, молод еще, пака-пака! Скоро империя-то придет? Порядки наведет?

— Скоро, по идее. Вот только связи у меня со своими нет.

— Беда… — покачал зеленой морщинистой головой старый гоблин.

— Ты здесь живешь, старик?

— Живу, пака.

— И давно?

— Давно. Еще до твоего появления на свет, поди…

— Слушай, старик, где ближайшая переправа через каньон?

— Здесь и стоял единственный мост, возле аванпоста. Бездонная Щель тянется на тысячи километров!

— Как бы мне перебраться на ту сторону?

— Крылья отрастить разве что, пака-пака! — засмеялся гоблин противным смехом.

— Отличный совет… — вздохнул я. — Как ты здесь выживаешь? Вода, еда… даже воздух ядовит!

— Пойдем, покажу, — махнул рукой гоблин и посмотрел в небо. — Нечего тут рассиживаться, пака-пака. Не видишь, дождь начинается!

Свод действительно заполнился хмурыми зеленоватыми тучами, пока я восседал на камне и медитировал. Я не стал говорить, что эфирная защита убережет от кислотного дождя, и направился следом за гоблином.

Удивительно, но данные низкорослые зеленокожие существа, как и дейры, были выведены именно из людей во время темной Эпохи Генных Модификаций, которые ныне под строжайшим запретом. Промышленным и горнорудным предприятиям требовался выносливый и максимально живучий серв, способный выживать на отдаленных планетах или астероидах. И тогда были выведены рабочие, которых быстро обозвали гоблинами, вспомнив древний фольклор. До сих пор им нет равных в местах с тяжелыми условиями труда. Гоблины имели высокую скорость регенерации, потребляли не так много еды и были способны питаться практически всем. Большой нос с множеством рецепторов различал запахи и мог определить опасное вещество от безопасного. Крупные уши могли различать самые тонкие звуки. Большие желтоватые глаза были способны видеть даже в темноте глубоких шахт. Что самое важное: зеленокожие были отлично защищены от высокого излучения близких звезд и тяжелой радиации. Там, где человек-серв загнется за месяц, гоблины способны трудиться десятки лет. Их и сейчас активно использовали на различных тяжелых работах. В том числе и граф Гарин.

Совершенные создания в некотором смысле. Вот только имелось существенное отличие от дейров. При генетическом проектировании гоблинов на эстетическую составляющую забили большой и жирный болт. Все ради эффективности. Так что получились натуральные уродцы, если говорить про стандарты людской красоты. Невысокие, жилистые, с толстой зеленой морщинистой кожей и слишком крупными чертами лица: глазами, носом, ушами, ртом.

— Вот здесь я беру воду, значит, — показал мне старик Тлюм на грязную лужу возле озера. — В самих озерах воду лучше не пить. Жжется, пака-пака. Но рядом бывают чистые участки. Надо только палкой пошурудить, сбить зеленую взвесь и можно пить. Попробуй, Виктор!

Я со скепсисом поглядел за колдунством гоблина. Да уж, стоило принимать во внимание живучесть их расы. Он ведь даже воздухом местным способен дышать без фильтра.

— Вряд ли мне такая вода пойдет на пользу.

— Слабые люди пошли! — покачал головой Тлюм. — Скорее, уже накрапывать начинает!

Мы двинулись по каменистым пустошам. Вскоре гоблин привел меня в пещеру, в которой имелся разный нехитрый скарб. Кровать из мусора, столик со стульями, груда тряпья и прочий хлам. Будь я высокого роста, то задевал бы потолок головой во многих местах. Мы прошли вглубь пещеры, я подсветил темные своды огненным потоком.

— О, теург целый, пака-пака! — восхитился мной старый гоблин. — Редко вас встретишь у нас. Все бороздите просторы космические!

— Это да. Так зачем ты меня сюда привел?

— Еда! Смотри!

Тлюм сорвал со стены мерзкий на вид грибок и с удовольствием употребил.

— Вкусно! Будешь?

— Нет, спасибо. У меня еще пищевые хлебцы остались. Да и без еды человек может прожить довольно долго.

— Вот оно что. Нечем старине Тлюма тебя угостить!

— Не страшно. Ты чего в отшельники подался? В шахтерском поселении жить все равно намного лучше.

— Старая это история и некрасивая, пака-пака. Вождь нашего племени положил глаз на дочь мою, хоть сама она и противилась. Похитил он ее, и я его убил, — простодушно выдал мне гоблин. — Дабы дети не расплачивались за грехи мои, пришлось мне уйти в изгнание. Но спустя несколько лет я понял, что здесь, в дебрях Кенебры, живется даже лучше! Надо только научиться внимать свету звезд и шелесту капель дождя. Прислушайся!

Мы вернулись ко входу в пещеру. Снаружи барабанил кислотный дождь. Раздавалась звонкая капель вкупе с шипением. При попадании жидкости на камни кислота слегка разъедала породу. Вверх поднимался ядовитый салатовый дымок, стелясь будто туман. Теперь стало понятно, почему здесь все скалы и галька выглядят словно отполированные. К этим звукам примешивалась жуткая вонь, от которой чуть ли не глаза слезились. Страшно представить, что со мной стало бы без защитной маски и фильтра воздуха.

— Слышишь? Настоящая какофония вселенной!

— М-да, — кивнул я. — И в кошмарном сне не привидется. Ладно, я пока займусь медитациями…

— Располагайся, дорогой гость! Чувствуй себя как дома, пака-пака!

Какая ирония. Только недавно я бороздил космические просторы, резвился и изничтожал дейров, громил звездные потоковые суда — вершину технологической мысли человечества. А теперь сижу в грязной пещере у полоумного гоблина и трясусь над каждым глотком воды. Ладно, пора заняться саморазвитием.

Какое-то время я восседал в медитации у входа, пока гоблин копался в своем старом хламе. Возможно, мне показалось, но мерный шум дождевых капель и кислотное шипение, прерываемое моим хриплым дыханием, даже пошли процессу на пользу. Огненный пояс реже отвергал захваченные частички души. Пламенное кольцо постепенно ширилось. Эдак и до мастера Огня дорасту. Жаль, что чем дальше, тем сложнее развивать теургические способности.

— Все со своим потоком возишься, Виктор? — вывел меня из транса голос Тлюма.

— Ага…

— Вечно вы, теурги, на своем потоке зациклены. Думаешь, сила в потоке?

— А в чем тогда?

— Сила здесь! — Тлюм несильно тюкнул меня по маске скафа клюкой. Той самой палкой, которой помешивал мутную водицу в луже. — В голове!

— О, спасибо за совет. Я-то не догадался как следует подумать над проблемой! — заявил я с сарказмом.

— Ничему теурги не учитесь! — покачал тот мясистыми ушами и ушел к себе шурудить тряпками.

Я вздохнул и прекратил медитации. Настрой все равно полностью испорчен. Судя по всему, кислотный дождь сходил на нет, тучи постепенно рассеивались. Можно выступать в путь. Вот только обойти каньон, судя по всему, невозможно.

— Сила в голове, крылья отрастить… — буркнул я, и тут меня осенило.

Кусочки мозаики слились воедино. Либо у меня все получится, либо это будет крайне нелепая смерть.

— Старик Тлюм, мне нужны твои тряпки!

— Чего⁈ Это полотнище, чтобы вход в пещеру закрыть! Холодно ночью, пака-пака!

Так, надо чего-то дать аборигену на обмен.

— Смотри, чего у меня есть, — вытащил я предметы из спасательного набора. — Эта стрелочка показывает всегда одно и то же направление. А если посмотреть в эту штуку, то можно увидеть далекие предметы словно вблизи!

Старый гоблин нахмурился и пожевал губами:

— За идиота меня держишь? Я знаю, что такое компас и бинокль!

Я глубоко вздохнул, думая, что можно предложить Тлюму.

— Не следуй я Кодексу Варпа, отобрал бы силой…

— Давай сюда свой бинокль и хлебцами поделись. Все равно улетишь ведь скоро!

Тлюм все же не стал держаться за полотнище до последнего. Я поискал подходящие тряпки и смотал в узелок. После чего направился в сторону аванпоста. Единственное место, где можно было разжиться чем-то наподобие рамы. Гоблин сопровождал меня и давал порой как дельные советы, но иногда нес полную околесицу. Не забывая хрустеть дейровскими хлебцами над ухом.

Пришлось потратить много времени на то, чтобы найти подходящую лиану, убрать шипы и приделать к ним полотнище. Не забыл и про подобие хвостовых направляющих. С одной рукой управляться было непросто, благо Тлюм пришел мне на выручку. Мастерить старый гоблин умел. В итоге мы изготовили крайне грубое подобие планера, который надевался сверху. Разумеется, на данную поделку я всерьез не рассчитывал, но, если оно хотя бы немного поможет замедлить падение, уже не зря трудился.

— Теург с крыльями! Вот так представление, пака-пака! — заявил старый гоблин.

— Кстати, ты тут случайно не видел зверька небольшого с темно-красной шерстью?

— Зверька? На Кенебра разве что жуками перекусить можно, — задумался гоблин. — Но после водицы из глубокого озера да грибов почерневших любые зверьки могут привидеться! Пака-пака!

Тлюм засмеялся полубезумным хриплым смехом. Похоже, теперь я понял, почему старому гоблину нравится прозябать в этом варпом забытом месте.

Основная работа заключалась в переделке реактивного ранца Гарина. Я изорвал потоковое изделие, не повредив целостность проводников. По максимуму перенес все дюзы в район живота, прицепив пару штук в ноги и две дюзы оставил в районе плеч для того, чтобы маневрировать в воздухе. Вряд ли смогу держать ровный полет с помощью кривого планера. Собранного практически из дерьма и палок.

Подъемной силы реактивного потока все равно, скорее всего, не хватит. Но мне ведь и не требуется подниматься строго вверх. Достаточно перебраться на другую сторону. А значит, надо поискать место с наибольшим перепадом высот у двух берегов. Вскоре я нашел скалу, нависающую над пропастью. Откладывать надолго не стал. Прицепив самодельный планер к спине, попрощался с гоблином:

— Не поминай лихом, старик Тлюм.

— Воспари в небеса, Виктор! И не забывай применять свое самое сильное оружие! — постучал гоблин себе по голове.

— Обязательно.

Разбежавшись, я прыгнул со скалы. Воздушный поток подхватил крылья планера, но этого было мало, разумеется. Огненный эфир легко откликнулся на мои мысленные команды и потек по телу. Достиг видоизмененного жилета-ранца и вырвался из дюз ревущими язычками пламени. Я ощутил приличное давление. Небольшие реактивные струи держали меня в воздухе достаточно надежно. Теург-парапланерист неуклонно летел вперед, на другую сторону каньона.

Я почувствовал небывалое воодушевление. В полетах через плотную атмосферу существовало свое очарование, как и в плавании в дальнем космосе или глубинах варпа. Надо иногда выбираться на земные просторы, хоть я сушу не слишком жаловал. Привык к пустой черноте за окнами иллюминаторов, потрескивающему гудению протонных двигателей и нестабильной искусственной гравитации. Мой дом находился за пределами планет.

Примерно на середине пути меня атаковали порывы поганого ветра. Планер мотнуло в сторону. Поддав газу в боковые дюзы, я кое-как сумел выровнять полет. Когда я перебрался на противоположный берег, до края обрыва оставался буквально метр высоты. Активировав огненный защитный барьер, я рухнул на каменистую поверхность и проскользил некоторое время по отполированной кислотным дождем скале.