Горящее небо Аорна

Глава 16

Судя по часам, дни и ночи сменялись с прежней регулярностью. В подземелье всегда одно и то же время. Хочешь — выключи свет и спи. Или песни пой в дневное время — ночью запрещается. Хронометр Борюша, выданный еще «агентом Смитом», у Максима уцелел. Он один остался из всего наследия звезды. Забирать его не стали, равно как шнурки с ремнем. Значит, он не под арестом. Ну, хоть этим можно утешаться…

В остальном — тюрьма, и он заперт в одиночной камере. Правила суровые. В полночь отмыкаешь койку от стены и можешь отдыхать, утром встал, койку — на стену и садись на табурет. Или стой, ходи, от пола отжимайся… Хочешь в туалет — просись у часового. Отправление естественных позывов организма происходит под контролем. Пять шагов по коридору к санузлу с толчком и раковиной.

И еще одно отличие — еда. Армейский сухпаек все же лучше арестантского. Он не отличается достоинствами высокой кухни, но зато совершенно безопасен в плане отравления. Как добавить яд в контейнер, запечатанный на фабрике задолго до помещения ценного свидетеля в подвал?

…«Лубянка» посетил его на третий день. Приволок газеты, в том числе и вражеский «Вечерний Шардаш».

— Благодарю, — отреагировал Макс, отрезанный от внешнего мира. Радио и телевизор не просил — под землей нет сигнала, а тянуть кабель лично для него… — Хорошо бы мне газеты передавать через охрану регулярно. Если вдруг прибудет киборг от Содружества, не мешало бы знать о ситуации в Союзе.

Генерал, занявший табурет для посетителей, хмыкнул и развел руками.

— Мало тебе было покушений? Неужели ты не понимаешь: ничего с поверхности тебе передавать нельзя? С той поры, как ты в Союзе, наблюдались случаи вербовки личного состава этого убежища. Их пытались подкупить, угрожали взять детей в заложники. В Коалиции сошли с ума. Мы арестовали трех агентов, спящих, к слову. Их расконсервировали для такого дела. Здесь охрану проредили. В ней остались сироты, чьи близкие погибли от бомб Кашпирра. Этих подкупить довольно сложно.

— Хм! — сказал Максим. — А что ты станешь делать, если вдруг возьмут в заложники Хейшу?

— Не получится — она в соседней камере. С сегодняшнего дня. Тоже ждет, пока все разрешится. Ты не беспокойся: если враг захватит даже детский сад в заложники, не дрогну. Хрен им, а не Макш!

— Долго нам сидеть тут под охраной? Так и жизнь пройдет…

— Думаю, что скоро все решится. Как только консульство Содружества выкачает из тебя нужную им информацию, ты для панков перестанешь быть мишенью — вредоносное для них ты совершил.

— Как и все полезное для вас.

— Это так, — «Лубянка» усмехнулся. — А теперь такой вопрос. Что бывает с тем, кто бесполезен?

— Награждают орденом, — схохмил Максим, хотя внутри похолодел.

— Размечтался… — хмыкнул генерал. — А оградку на могилку не желаешь? Подберу тебе красивую.

— Нет, — крутнул Макс головой.

— Не хочешь под оградку? Тогда давай договоримся. Помогаешь завершить нам операцию достойно, в благодарность будем ходатайствовать вернуть тебя назад на Землю.

От такого предложения Макс растерялся.

— Там я умер… Никому не нужен. Чем я вам мешаю на Аорне? Я могу работать, быть полезным людям.

— Мне не нравится, что дочь тобой интересуется. Пусть ты не Борюш, но вскружить ей голову сумел. Я все сделаю, чтоб у тебя и Хейши ничего не получилось. Понял⁈

Нифига себе засада! Уйти из-под бомбежек, от киллеров, чтоб нарваться ревнивого отца… К тому ж Хейша не ребенок, а вдова, и весьма сомнительно, что соблюдает целомудренность с мужчинами… Или «Лубянка» мочит всех ее любовников?

— Хорошо, пусть будет так, — кивнул Максим. — Только если дочь пожалуется, что я с ней холоден, прошу не обращать внимания. Всего лишь следую договоренности.

— Разрешаю вам встречаться, — сказал «Лубянка». — Так для дела нужно. Лишнего ты с нею не болтай. А не то отправишься на Землю без языка.

Блин, какой он «добрый»! Проводив «Лубянку» взглядом, Максим взялся за газеты. Час спустя свободный табурет занял более приятный посетитель. Хейша.

— Ты, похоже, согласилась разделить со мной обед? — спросил Максим.

— Может быть и ужин, — хмыкнула вдова. — Жутко здесь, — она поежилась. — Я была на фронте, жила в блиндажах, попадала под налеты артиллерии. Только там ты точно знаешь, что, когда обстрел закончится, выйдешь и увидишь небо. Здесь же над тобой — бетон, и, когда удастся выйти на свободу, знает лишь Всевышний.

— Твой отец сказал, что ждать недолго. Как меня допросят в консульстве Содружества, нас освободят.

— Сомневаюсь я, что это будет скоро.

— Почему?

Она машинально поправила несуществующую челку. Наверное, некогда носила прическу подлиннее. По сравнению с их последней встречей выглядит не строгой, а домашней.

— Потому что бюрократия, — ответила Хейша. — Консул у Содружества — один на всю планету. Резиденция у нас, в Союзе, но не потому консул благоволит нам. По их правилам резиденция располагается в государстве с большей территорией и населением. Никакого аппарата из людей. Есть какое-то количество киборгов-помощников, его глаза и уши. Ими пользуется редко. Мы предполагаем, просто не желает знать о нас побольше.

— Странно.

— Принцип невмешательства или минимального воздействия. Есть Устав Содружества, принятый всеми цивилизациями, в него входящими. Он весьма гуманный, только вот на нас не распространяется. Не имеем планетарного правительства, потому и не являемся субъектом галактического права. Мы находимся в той части рукава галактики, где расположены миры Герума. Соответственно, ему поручено довести Аорн до уровня субъектности, сделав так, чтоб мы смогли влиться в галактическое сообщество. Первый шаг — создать правительство планеты. Цель, конечно, благородная, но только на словах. Нами занимается не власть Герума — добывающая корпорация. Частная. Ей плевать на население Аорна, подавай возможность пользоваться ресурсами системы.

— Что мешает получить их явочным путем? Наплевав на всех политиков и просто высадив десанты — на Аорн или прочие небесные тела?

— Слишком грубо для Содружества и нерационально. Космопорт построить стоит дорого, а зачем он, если пользоваться им смогут лишь в Геруме? Он ведь будет нелегальным. Минералы, здесь добытые — очень редкие в Содружестве, ведь тоже нужно где-то сбыть. Корпорацию спросят: где их взяли в таком количестве? На Аорне? Предъявите договор с правительством планеты. Нет его? Эмбарго на поставки. Потому у нас идет война…

Максим задумался. В просмотренных газетах содержались ужасающие сообщения. Кашпирр бросил в наступление резервы, проведя тотальную мобилизацию. Под ружье решили ставить даже стариков и женщин. Ценой огромных жертв он, скорее всего, вернет Тангшер и выйдет на старую границу с Гардаром. На фоне этого два разрушенных города в нейтральных странах — просто мелочь. Гардар тоже объявил мобилизацию и призывает к ней союзников. Война перерастает в мировую.

— Меня тревожит эскалация конфликта… — начал он, упомянув о новостях.

— Не считай, что только из-за тебя, — сказала Хейша. — Ты — лишь повод. Дал толчок для обострения. Все готовилось задолго.

— Я, наивный, захотел войну остановить, — он горько усмехнулся. — Это все равно, что плюнуть против бури.

— Ты не одинок, — она качнула головой. — Я с тобой, и очень многие другие. Но внутри Союза нет единства.

— Кто-то хочет до победного конца? Причем — всеобщего?

— Вопрос стоит: за что воюем.

Макс вспомнил разговор на базе с «Зубром». Тот внятно объяснил, за что Союз сражается.

— Насколько знаю, вы Геруму объяснили: оставьте нас в покое и отсюда выметайтесь. Мы сами выйдем в космос и будем продавать добытое по галактическим ценам.

— Так повторяет официальная пропаганда. На самом деле есть другие точки зрения. Ты знаешь, сколько лет было Борюшу, когда погиб? Сорок. Со своим беспутным поведением он должен был выглядеть на шестьдесят. Но смотрелся он куда моложе — как твой ровесник. Технологии Герума…

— Доступные для рода Аюшей и им подобным?

— Вот именно! Ты как считаешь, наши люди отказалась бы жить до ста и чувствовать себя при этом молодыми? По справедливости, каждый житель Аорна должен получить доступ к медицине будущего. Что невозможно в изоляции.

— Законы Содружества разрешают доступ к этим технологиям?

— Частично и под их контролем — да. Запрет распространяется на технологии войны. Продвинутая медпомощь позволит возвращать в строй раненых, потому и ограничивается. Если не считать двойных стандартов. Благодаря тебе мы и надеемся поймать Герум на нарушении. Знаешь… У меня был муж, служил он в штабе фронта. Прошлым летом была попытка договориться с Коалицией о мире. В Кашпирр отправились командующий нашим фронтом с сопровождением из офицеров штаба. Мужа тоже взяли. Переговоры провалились, как позже стало ясно, это был обман. Переговорщики вернулись, но с той поры авиация врага с изумительной точностью гвоздила по нашим центрам управления, пока не погибли все участники той встречи. Муж — тоже.

— Идентификация по ДНК…

— Ты что-то знаешь?

Максим развел руками.

— Я — военный летчик, не медик, не биолог. На Земле могут довольно быстро определить принадлежность микрочастиц к конкретному человеку по ДНК. По волосу, слюне, частичке кожи. Твой отец сказал: Герум установит местонахождение любого на планете, владея его ДНК. То есть если генералы и муж твой выпили воды, оставив на стакане отпечаток губ, их ДНК враг получил. А дальше — дело техники. Ввести идентификаторы целей в компьютеры Гладиаторов…

— Хоть бы один из них заполучить… Поэтому ты так ценен. Твои показания об авионике их самолетов — свидетельство грубого нарушения законов Содружества. Надо, чтоб собралась критическая масса нарушений, а они заставят действовать даже слепоглухонемого консула.

— Он присылал киборга с вашим офицером взять у меня анализ ДНК.

— Тем все и кончилось, мер не последовало. Но надо действовать. Макш! У меня юридическое образование, но не по галактическому праву.

— Ты единственный юрист, с кем мне позволено встречаться?

— Выходит так. Наш способ покинуть бункер — составить исковое заявление на имя консула. На Аорне он арбитр по спорам между странами. Конечно, текст будут смотреть и править лучшие юридические умы столицы.

— Тогда все закончится. Даже то, окончания чего бы не хотелось, — вздохнул Макш.

— Не говори загадками.

— Какие тут загадки? Мне час назад твой отец поставил ультиматум: не строить тебе глазки и свалить с Аорна по окончании процесса у консула Содружества. Чтобы с глаз твоих долой.

— Твою же налево и во все дыры… — Хейша изумленно покачала головой. — Прости, окопные манеры выражаться. Не ожидала, хотя неудивительно. Мне двадцать семь и я вдова, а курю втихую от отца. Даже здесь — в решетку вентиляции. Вдруг он придет, учует запах?

— Лишит дочурку сладкого?

— Если речь о «сладеньком Борюше», то сейчас ты невероятно близок, чтоб мной овладеть. Назло папаше!

Сказала, но не двинулась. Не улыбнулась и не подмигнула. Вот и понимай, как хочешь.