Горящее небо Аорна

Глава 17

Тесным, но не эротическим объятиям Хейша скорее удивилась, чем выразила возмущение.

— Ты это для чего? — спросила, столкнув с себя мужчину.

— Там был гранатометчик… — пробормотал Максим, еще не веря, что остался жив.

Лопотавший на холостых оборотах, двигатель вдруг заревел, и бронетранспортер возобновил движение. Чтобы продолжить разговор, пришлось кричать.

— Ты прикрывал меня телом от разрыва? Очень трогательно. Похоронили б вместе кучу жареного фарша и железа, — незадачливый спаситель не знал, что и ответить, а Хейша ядовито продолжала: — А, может, ты решил попробовать меня в бронежилете? Мне говорили, что весьма забавно. Пластины все время стукаются: блям-блям, блям-блям. Эй, выслушай совет. Не смотри в перископ, если слабонервный. Прилетит — умрем и не почувствуем. Расслабься.

Воевали оба. Но Макс стрелял по воздушной цели и пускал ракеты по наземной. Издалека. А Хейша несколько раз ходила в атаку в составе штурмового батальона. Там была ранена и списана в тыловики. Смерть повидала, оттого устала бояться.

Броневик остановился. Мотор заглох, зашипела пневматика. Максим, пренебрегая советом, снова приник к перископу. Темно.

По броне постучали:

— Приехали. Выходите.

Пулеметчик вылез из своего гнезда и подтвердил: мы на месте. Пассажиры нырнули в открывшийся люк. Максим осмотрелся.

Они находились в подземном гараже, полупустом, только пять БТРов и пара джипов. На одном из них прибыл «Лубянка».

— Обошлось! — выдохнул он, выпав из образа жесткого и циничного генерала контрразведки. Теперь это был отец, радовавшийся, что дочь не пострадала.

Как же он подпрыгивал и кусал пальцы, зная, что она — на передовой, под пулями, предположил Максим.

— Зачем ты взял ее с собой? — спросил генерал.

— А ей можно запретить? — огрызнулся Макс. — Сам же отпустил ее на фронт.

— Поговори у меня! — обозлился генерал. — Ты чуть ее не убил. На площади Согласия были два гранатометчика. В последнюю секунду вашего снял снайпер. Подготовлена засада, кстати, грамотно. Привалили безмозглые пацифисты, требовали немедленного прекращения войны и подписания мира с Кашпирром на любых условиях. Пока их разгоняли, гранатометчики сумели приблизиться. Последнюю машину сожгли.

— Позволь, угадаю. На первые три не напали, — Макс кинул шар наугад.

«Лубянка» кивнул и насторожился:

— К чему ты клонишь?

— Господин генерал, срочно меняй командующего операцией прикрытия, — вмешалась Хейша. — Он разделил машины, вдвое повысив вероятность поражения именно нашей. Броня ведь не экранирует полностью? Спутник видит Макса по его ДНК?

— Точно не знаю, но выходит — не экранирует. Земная толща — другое дело. Все! Идем внутрь, тут вы в безопасности. Работают технологии, опередившие нас на века.

— А обратный путь? — поинтересовался Макс.

— Офицеров сменю, как и маршрут. К ночи вернетесь в гнездышко. Макш?

— Да, господин генерал?

— Ни слова лишнего. Хейша, коль уж ты здесь, контролируй. Начнет свой КВН — выруби нахрен.

— Все под контролем! — самоуверенно заявила девушка. Макс скривился. Она чувствует, что нравится ему. Но не стоит переоценивать свое влияние.

Поднимаясь по ступеням достаточно обычного здания (никаких инопланетных технических чудес), Максим не мог убедить себя расслабиться. Вот-вот начнется битва, пусть без выстрелов, но куда более кровавая по последствиям, если процесс пойдет не так.

Их завели в комнату, где они сняли каски, сдали пистолеты. Бронежилеты остались, сковывая действия. Всякий кевлар-карбон здесь еще не известен или не получил распространения, вместо него — железяки, секс в которых, наверно, и правда забавен, как говорила Хейша.

В совещательном зале, несколько уступающем площадью кабинету командующего ВВС Коалиции, собралось десятка полтора человек. Хейша на ухо комментировала — кто есть кто.

— Министр иностранных дел. Официально заявляет иск в Арбитраж, уполномочен на то государствами Союза. Но как юрист слаб, попросту чиновник. Премьер-министр прибыл, здесь он для солидности. Эти двое из офиса Главного прокурора, вот они и будут воевать.

Вошли двое, представляющие коалицию, и… Максим глазам не поверил: «агент Смит»! Он стряхнул наваждение. Наверняка не тот приятный в общении андроид, а другой экземпляр. Ничем не лучше и не хуже, это просто машины, связанные одной сетью, программами и задачами. Ничего личного, потому что личное в киборге не заложено на заводе и не разовьется при эксплуатации.

Естественно, «Смит» представлял федерацию Герума.

Наконец, к присутствующим снизошел сам консул Содружества — крепкий молодой человек с походкой вразвалку. Он больше походил на студента, зарабатывающего на жизнь американским футболом, из фильмов девяностых, чем на дипломата.

— Кого назначают на планеты типа Аорна? — тихо спросил Макс.

— Слышала, что молодых, — шепнула Хейша. — В Содружестве больше тысячи миров. На главных планетах состав дипмиссии довольно большой. Аорн — только отдаленный кандидат на вступление. Так что консул — это вроде стажера-практиканта. Его главная задача — обойтись без вмешательства и стараться не вредить.

— Какие у нас шансы?

— Неплохие. Он не пойдет на прямое и очевидное нарушение законов Содружества.

Безликий киборг, сопровождавший дипломата-стажера, уселся рядом с ним за стол. Пара из Коалиции и покровительствующей звездной державы расположилась на креслах по левую руку от консула, представители Союза — по правую.

При всей важности обсуждаемых вопросов обстановка оставалась спокойной, даже скучной. Кибер консула уточнил личности собравшихся, поинтересовался, все ли в достаточной мере осведомлены об арбитражной процедуре.

— Напоминаю, сэры и господа, — объявил он. — Арбитраж не занимается сбором доказательств, не истребует их у сторон и третьих лиц, это считается нежелательным вмешательством, и только рассматривает доказательства, представленные сторонами.

Вот почему обвинения, что противник использует оружие, созданное по инопланетной технологии, лишены смысла, догадался Максим. Можно до истерики кричать, что в самолетах Коалиции стоит авионика на 40–50 лет опережающая современный уровень Аорна, консул даже жаброй не шевельнет. А подайте в качестве доказательства самолет Коалиции с такой же начинкой, исправный и боеспособный, тогда и поговорим.

Но самолеты Кашпирра и Панкии попадают в Союз лишь в размолоченном виде. Компьютерный блок разносит на атомы устройство самоликвидации. Не говоря о том, что его наверняка получится вывести из строя дистанционно. Допотопный Рейнджер, севший под управлением Макса, является единственным исключением. В нем самое сложное, что может найтись — электронные часы на руке пилота.

— Переходи к сути претензий, — оборвал лекцию подчиненного консул.

— Стороне Коалиции суть иска понятна? — спросил киборг.

— Конечно, твоя справедливость, — ответил скользкий тип с ужимками адвоката. — Они смехотворны и необоснованны, а главное — поданы в совершенно неподходящее время.

— Что не так со временем? — лениво уточнил консул.

— В данный момент авиация и наземные силы Коалиции успешно очищают земли, захваченные оккупантами Союза, а в самом Гардаре зреет раскол. Часть населения и политиков не довольна политикой правящего блока и требует, во-первых, мира с нами, во-вторых, желает получить блага от кооперации с Герумом. Хватит прозябать в нищете, умирать от старости в шестьдесят, голодать и не иметь необходимого минимума благ. Давайте просто закончим войну. Союз добровольно выведет войска с незаконно оккупированных территорий, и мы подпишем совместное соглашение с добывающей корпорацией. Ваш иск — всего лишь попытка оттянуть крах и военное поражение.

Звучало гладко. Вот только Макс в бытность «сладким Борюшем» видел периферийные кварталы столицы Кашпирра — страны, где люди, по идее, уже начали получать блага от Герума. Авансом. И эти кварталы — сплошной Гондурас. Дичь. Беспросветная бедность. Беспредел уличных банд.

То есть предлагается нечто подобное, но в планетарном масштабе. Нет, не греет.

— Союз?

— Мы настаиваем, что успехи Кашпирра на поле боя целиком и полностью обусловлены поставкой инопланетной продукции военного назначения, что является грубым попранием основополагающих законов Содружества и вмешательством во внутренние дела цивилизаций суб-космического уровня развития, — отбарабанил заместитель Главного прокурора. — Номера параграфов, статей и пунктов, нарушенных представителями Герума, указаны в исковом заявлении.

— По телевидению трансляция идет? — шепотом спросил Макс у Хейши.

— Разумеется, — ответила она. — Ты чего так взволновался? Не хватило телекарьеры в роли Борюша? Там не преуспел, и, не дай Всевышний, облажаешься сейчас.

На самом деле, присутствие СМИ несколько меняло ситуацию. Прокурор от Союза напирал на формальную составляющую — нарушение каких-то предписаний. Адвокат Коалиции позировал перед объективом и нес агитационное бла-бла-бла. Работал на публику. Лишенные страстей компьютерные мозги предпочтут формальную логику, а не лозунги. Может, не так все плохо.

— Прошу стороны придерживаться сущности претензий. Справедливость или несправедливость войны, территориальные претензии и прочие ваши внутренние дрязги остаются внутренними, — произнес консул, что в переводе с дипломатического означало: убивайте друг дружку, пока не надоест. Выдержав паузу, он добавил: — Далеко не всякая передача технологий запрещена. Союзу тоже предоставлен ограниченный доступ в информационную сеть. Если сами что-то выудили, дающее преимущество в войне — вам повезло. Меня интересует только одно: бесспорно доказанный факт передачи чисто военных ноу-хау с целью обеспечения превосходства одной стороны над другой. Докажете — я приму решение о санкциях. Или, на первый раз, вынесу предупреждение.

Максим внутренне охнул, стараясь не выдать закипающего возмущения. Пожалуй, дело не в личности консула-арбитра. Похоже, система такая. То, что армия Союза выжгла более тысячи квадратных километров Кашпирра, как и то, что авиация Кашпирра стерла с лица Аорна два города на юго-востоке, там число жертв — больше, чем в Хиросиме и Нагасаки, Содружество вообще не колышет. Ладно, если бы они приняли позу стороннего наблюдателя, сидели бы и не отсвечивали, ни во что не вмешиваясь. Но отдали протекторат Геруму, предоставили некоторый доступ к информации, тем самым спровоцировали тектонические социальные сдвиги… И наплевали на последствия.

Как у Аркадия и Бориса Стругацких назывался один из самых известных романов? Вот — «Трудно быть богом». Нет, легко, если ты — равнодушный бог.

И в земной истории упование на «доброго дядю» и прочее «заграница нам поможет» никогда ни до чего хорошего не доводило. Как говорилось в царские времена, у России всего два союзника — Русская императорская армия и Русский императорский флот. Как только они перестали быть таковыми, грянула Октябрьская революция, куда более страшная по последствиям для империи, чем возможные потери в войне с кайзером.