Рожденные в пламени

— Брат... — грустно произнес он и опустил руку в перчатке на заиндевевшее стекло резервуара Азофа.

Биосканер фиксировал внутри признаки жизни умершего воина, но это не было истинной жизнью. В этом теле не было Азофа давным-давно, с тех пор как они сражались на «Ретиарии».

— Ты умер там, — прошептал Галлик, печально опустив голову — Я помогу тебе умереть снова. Клянусь. Даю слово.

Часть инея растаяла под перчаткой Арема, и, подняв голову, в узкой проталине он увидел лицо бывшего брата.

Под щитком боевого шлема отражалась буря эмоций, тогда как лицо Азофа было совсем другим. Оно напоминало о бесконечных зимах и серой промерзшей земле. В зале царила могильная тишина, и тихое гудение механизмов криостазиса только подчеркивало ее глубину.

Ничего больше не сказав, Галлик повернулся и покинул усыпальницу.

У выхода он включил вокс:

— Ящер, с этим надо кончать. Сейчас же.

Апотекарий был не вооружен и смиренно ждал его прихода.

Тяжело раненные Саламандры лежали на своих местах, но Галлик заметил, что одного воина не хватает.

— Кого ты послал?

— Пострадавшего от радиации. Улок хотел увидеть, как подействовал на него этот процесс.

— С Мориканом?

— Да, он взял Саламандра с собой.

— Не удивительно, — пробормотал Галлик.

— Остальных тоже скоро надо будет пробуждать, — с тревогой доложил апотекарий. — Включая Азофа.

Арем тряхнул головой:

— Сколько нас осталось, Ящер? Сколько настоящих легионеров? Лишь небольшая горстка. Улок предпочитает рабов, а не братьев.

Апотекарий грустно опустил голову и собирался вернуться к работе, но его остановил голос Галлика.

— Нет, — спокойно заявил он.

Ящер нахмурился:

— Таков наш долг.

— Нет.

— Мы не вправе...

После посещения усыпальницы Галлик снял шлем и пристегнул его к поясу, так что когда он стал приближаться с сердитым ворчанием, от Ящера не укрылась его ярость.

— Хватит! — крикнул он и схватил апотекария за горло. — С этой мерзостью пора покончить.

Ящер не сопротивлялся, позволяя Арему выплеснуть гнев, и спустя несколько мгновений был освобожден.

— Морикана здесь нет, и некому проследить за выполнением его воли, — пробормотал Галлик, просматривая информацию о состоянии раненых.

Апотекарий поморщился, потирая саднившее горло:

— Это измена, железный брат.

Арем обернулся и тихо спросил:

— А то, что мы позволили сделать, разве не измена?

Помолчав в знак согласия, Ящер все же добавил:

— Кроме пробуждения Призраков...

— Не оскверняй их этим именем, — предостерег его Галлик, уже отвернувшийся было к раненым.

Апотекарий кивнул.

— Кроме пробуждения наших павших братьев, мы вряд ли сумеем что-либо предпринять... Усыпальницей может пользоваться только железный отец.

— Так и было, — согласился Галлик, подходя к одному из медицинских столов, — до сих пор. Я разговаривал с их капитаном. Я верю Змиям. Верю ему.

Технодесантник все еще спал, погруженный в искусственную кому, но его биологические показатели стабилизировались, а ожог вокруг расплавленной аугметики на лице начал заживать.

— Это магистр кузни Т'келл, — подсказал Ящер. — Я не могу...

— Разбуди его, брат.

— У него тяжелая рана, может, он еще не...

Галлик повернулся навстречу апотекарию, но вдруг ощутил, как кто-то схватил его за запястье.

— Где Обек? — потребовал объяснений Т'келл. — Где мои братья-легионеры?