Стратагемы заговорщика

— Как Вы оцениваете художественные качества памятной стелы на рыночной площади, нохор Холом? — спросила она как можно более беззаботным голосом.

Страж недоверчиво покосился на неё.

— Вы, должно быть, шутите, мудрая соратница! — воскликнул он. — Вот уже неделю с этой стелы каждый день счищают крамольную надпись, но по сравнению с тем, что остаётся, она кажется изысканной каллиграфией!

Илана прыснула со смеху, но Холом вдруг нахмурился и предупреждающе поднял руку. Из-за деревьев послышались сердитые голоса.

— …понять, как он узнал меня?! Весь большой круг прошёл и ещё четвёрка! Ни я, ни ты уже не выглядим так, как двадцать четыре года назад!

— Он видел, как ты танцуешь с мечом. Это, поверь, изменилось мало. Но я далёк от мысли, будто он оказался здесь случайно.

— Проклятая крыса! И как не вовремя: ещё год или полтора… Но столько нам не выгадать!

— Рад, что ты это понимаешь. Его люди в Речных Вратах…

— Занесённый топор. Вижу. Пусть оставит себе сказки о разбойниках! Придётся…

Темир Буга резко оборвал фразу, увидев дочь. Улан Баир хмуро уставился на сына.

— А вы двое что здесь делаете?! — зло рявкнул первый плавильщик.

— Я попросила твоего помощника отвести меня в беседку Розовых Кувшинок, — быстро ответила Илана. — Не знала, что это запрещено!

Её отец досадливо поморщился.

— Прости. Дурные вести. Я сам тебя провожу: другу Баиру как раз нужно поговорить с сыном.

Некоторое время они шли в напряжённом молчании.

— Много услышала? — проворчал, наконец, Буга.

— Почти ничего, — тряхнула головой его дочь. — Для чего тебе нужен год, отец?

Темир Буга, похоже, успел придумать ответ.

— Навести порядок в проклятом городе! — сердито бросил он. — В округе бандит на бандите, а Прозорливый прислал своего человека, да ещё и моего старого врага! Ты вернулась в тяжёлое время, дочь. Зачем?

Вопрос едва не застал её врасплох. Илана поморщилась.

— Я заметила, что ты не рад меня видеть.

— Не увиливай! — рыкнул плавильщик.

— Из дочерней почтительности, — раздражённо ответила девушка. — От ностальгии. Из-за того, наконец, что в Толоне я лечила бы от любовной тоски богатых дам, чьи мужья боятся доверить их попечению другого мужчины, даже такого же седобородого…

— А здесь будешь зашивать резаные раны портовым грузчикам? — фыркнул её отец. — Я растил тебя воительницей! Надеялся, что ты продолжишь мою борьбу, но ты предпочла спрятать голову в песок, как твоя мать!

— Наконец ты это признал, — прошептала Илана.

— Ах вот в чём дело! — осклабился Буга. — Месть? Ты отвергла то, что мне дорого, а теперь что?

Он внезапно остановился, сжав кулаки.

— Может это ты, — свистящим шёпотом спросил он, — привела врага к моему порогу? Меня предупреждали о такой возможности!

— Не оскорбляй меня, отец! — холодно ответила девушка. — Думаешь, я для того десять лет изучала яды, чтобы теперь достать из нафталина какого-то твоего врага, о котором не имела понятия?! Если бы я хотела отомстить, то сделала бы это сама, тут мы похожи! Но я не хочу, — чуть мягче сказала она. — Мы были теми, кем были, и делали то, что делали. Нужно двигаться дальше. Веришь ты мне или нет, я приехала открыть практику. Но пойму, если ты не захочешь, чтобы я принимала пациентов под твоей крышей.

— Пф, — фыркнул плавильщик. — Под моей крышей я хотя бы буду видеть, с кем ты общаешься. Шпион в моём ближнем круге… Возможно, он попытается привлечь тебя на свою сторону.

Илана нахмурилась.

— Кто предупредил тебя, отец? Улан Баир?

— Нет, — покачал головой Буга. — Кто-то прислал письмо. «В Вашем ближнем круге шпион, и прошлое более не является тайной. Бойтесь человека, которого ранилии в Улюне. Его имя — Улагай Дамдин». И подпись — Лис.

— Скорее кличка, — пробормотала Илана. — Хотя и имён таких немало. Унэг, Унэгжаб, Унэгбадзар… Я буду настороже.

— Спасибо, — устало вздохнул плавильщик. — Но лучше не путайся под ногами.