Благие пути

Собачья верность

Обед того же дня. Сильверон, поместье Реймонда

Уже больше получаса кто-то неистово стучался в дверь, и глубокое молчание, отправляющее визитера в дальние дали, не в силах было это остановить. Пришедший четко знал, кто сейчас занял пустующее поместье, и твердо верил, что способен его оттуда выкурить. А вот Риверс сей уверенности не разделял. Забравшись на пыльный чердак с берушами и доброй половиной своего оружейного арсенала, который он любовно приводил его в идеальное состояние, как поступал каждую неделю с тех самых пор, как Реймонд исчез. Еще во время своего обучения мужчина усвоил: даже в дни затишья кольт должен быть готов к выстрелу, ибо неизвестно, когда свалится новое поручение.

— Виермо Риверс, я знаю, что ты внутри! Открой дверь! — пронзительно верещали с улицы, да так громко, что закрытые окна не спасали, и даже через беруши слова все равно доносились до Риверса. — Я всего лишь хочу поговорить!

— Знаю я ваши разговоры, — проворчал себе под нос мужчина, шомполом прочищая дуло револьвера.

Полгода назад Реймонд отправил его в Беланш с «последним заданием». Он должен был перехватить посыльного и уничтожить письмо для сиеры Фабиано. Однако Реймонд то ли просчитался, то ли просто решил отослать Виермо подальше, а то и вовсе был не в себе, но письмо, о котором он так пекся, изначально было отправлено на имя Уэльда. К Фабиано оно, похоже, прибыло вместе с ним и хорошо вооруженным эскортом. После столь нелепой оплошности Виермо даже задержался в городе на несколько дней, подумывая о том, чтобы не возвращаться в Сильверон вовсе, но зачатки совести все же заставили его умчаться назад, пусть и с дурной вестью. В восторг Реймонд, конечно, не пришел бы, но и избавляться от самого верного подчиненного он бы не стал. К тому же информация о провале порой имеет куда большую ценность для дальнейшей стратегии, чем фанфары победителя.

— Виермо, ты не можешь сидеть там вечно!

Скрипнув зубами, он высунулся в слуховое окно:

— Посмотрим! Я довольно неплохо справлялся эти полгода! — прокричал он и, хлопнув створкой, вновь скрылся из виду.

Полгода… Тогда Риверс даже не подозревал, что все его самоутешение не имеет смысла. Из Беланша он вернулся в совершенно пустое поместье, успевшее остыть за время отсутствия хозяина. Несколько недель он потратил на поиски хотя бы следов пропажи, но единственным существенным знаком был снятый барьер, кричащий о том, что приговор вынесен и исполнен. А вскоре он наткнулся и на новость в газете «Опальный министр казнен на электрическом стуле». Крошечная колонка средь политический известий. Не слишком ли тихий процесс над тем, кого обвиняют в столь тяжком и масштабном преступлении? Пусть малочисленные следы подтверждали колонку, Виермо не верил ни единому слову. Однако доказательств нет, а если Реймонда намеренно убрали, их и не будет. Единственное, что мог сделать старина Риверс, это попытаться сохранить секреты своего хозяина, сокрытые в этом поместье. И вот уже полгода он ревностно сторожит его, не позволяя законникам распродать выморочное имущество «покойного».

На какое-то время стук затих, и Риверс, не веря своему счастью, вынул беруши и выглянул в окно. Временный управляющий скрылся из виду, что не помешало Риверсу спуститься вниз и удостовериться, что мерзкий упрямый старикан действительно ушел. Он сбежал по пыльным ступеням, вглядываясь в щели меж ставнями, приблизился к входной двери и встал у стенки сбоку, прислушиваясь к шуму снаружи. Минута. Две. Тишина… Вдруг со стороны кухни раздалось шуршание. Риверс механически взвел курок револьвера и бесшумной тенью скользнул на кухню. Ветки кустарников, растущих под окнами, отчетливо хрустели и стучали по стеклу, выдавая неловкого управляющего с головой. Немного обогнав его, Риверс приоткрыл окно и приставил дуло к седому виску, покрытому котелком.

— Выход с другой стороны, старик! — угрожающе произнес Риверс, наблюдая, как под плотным сюртуком напрягается хрупкое тело.

— Прошу тебя, Виермо, — спокойно начал управляющий, будто смертоносный металл не упирался в его голову, — я лишь хочу поговорить. Обсудить все, как цивилизованные граждане! Полагаю, от твоего взора не укрылось, что я здесь один, тебе ничего не угрожает…

— Или я могу просто удобрить тобой землю, — холодно произнес Риверс.

— Тогда сюда прибудет полиция.

— Они не помогли тебе в прошлый раз, не помогут и в этот, — барабан провернулся с характерным щелчком.

— Продажа имущества саро Мауэра не требует незамедлительных действий, а убийство — это серьезное преступление, — раздражающе равнодушно отвечал старик, будто разговаривал с нашалившим ребенком. — Будьте готовы к тому, что двери вас не защитят при таком раскладе.

Раздался еще один щелчок, от которого старик невольно дернулся, но напрасно. Курок опустился, а с ним и рука, удерживающая оружие.

— Заходи, — отшатнувшись от окна, Риверс двинулся к входной двери, куда вскоре, судя по шуму, подошел и управляющий.

Мужчина неохотно провернул ключ и подвинул щеколду, снял очаровательно бесполезную цепочку и пропустил внутрь управляющего, тут же заперев дверь. Оказавшись в полумраке вестибюля, временный управляющий с трудом сдерживал кашель от пыли, тут же забившей нос. Риверс готов был до талого защищать имущество Реймонда, но вот поддерживать его в порядке не собирался. Лишь немногие места, с которыми мужчина регулярно взаимодействовал, выглядели прилично. Остальные же помещения, окутанные покрывалом пыли и паутины, разили заброшенностью.

— Эм… — старик замялся, — не могли бы мы пройти дальше?

— Говорить будем здесь! — гортанно рыкнул Риверс, любезно зажигая керосиновую лампу — подачу газа в дом давно прекратили.

— Но это место не подходит для длительной беседы! — недовольно проворчал старик, взглядом выискивая хоть какое-то сидение.

— Тем лучше. В твоих интересах сократить беседу до сути, — он оперся на дверной косяк и презрительно посмотрел на собеседника.

Временный управляющий задумчиво постучал тростью по полу и присел на напольный горшок с мертвым растением.

— К сути, говоришь? — пробурчал он в густые подкрученные усы. — Суть всегда одна, Виермо. Я должен продать это поместье, а для этого ты должен покинуть его и прекратить распугивать потенциальных покупателей, — Риверс стиснул челюсти, что также не укрылось от внимания старика. — Я полагаю, что министр обеспечивал тебе крышу над головой. Если дело в этом, мы бы могли выхлопотать тебе комнату или даже небольшой домик…

— Плевать мне на крышу над головой! — гаркнул мужчина. — Вы разбазариваете имущество, которое вам не принадлежит!

— У саро Мауэра нет наследников, значит, его имущество принадлежит государственной казне и только ей решать, как им распоряжаться, — заученно пояснял управляющий. Весь его вид говорил о полнейшем равнодушии и что такой Риверс вовсе не единственный на его памяти.

— Что-то я не видел ни тела, ни казни! — процедил он сквозь зубы. — Не пудри мне мозги, старик, я знаю, что Мауэр жив!

Управляющий покачал головой.

— Мне неизвестно, кем был для вас министр, и я не в силах почувствовать горечь вашей утраты, но постарайтесь уже принять его смерть и жить дальше… — старик запнулся, чувствуя холод металла у виска. Он даже не заметил, как Риверс успел подойти к нему так близко.

— Именно так я и скажу вашим близким после того, как выпущу ваши органы погулять! — прорычал он, свободной рукой прижав старика к стене.

— Прах не слишком эмоционален, саро Риверс, — с тоскливой усмешкой прохрипел управляющий.

Хватка ослабла, позволяя управляющему сползти по стенке. Закашлявшись, старик поправил ворот и поднял взгляд на отпрянувшего Риверса. Тот стоял чуть поодаль и, прикрывая рукой лицо, чуть сотрясался. Даже через тяжелое пальто, в которое он кутался в холоде стылых стен поместья, было заметно, как подрагивают крупные плечи. Удивленный управляющий было подался вперед, когда клокочущие звуки набрали громкость и разразились почти истерическим смехом. Невольно управляющий отступил к двери. А Риверс все смеялся и не мог остановиться, запрокидывал голову назад, и жуткий звук разлетался под высокими потолками. Неизвестно, сколько времени это длилось, но в какой-то момент все резко стихло, и, утирая выступившие слезы, Риверс сказал:

— Впечатляющая выдержка, старик! А ведь я действительно уже собирался пустить тебе пулю в башку! — удивительным, пугающим задором сменилась его ярость.

— Рад, что повеселил тебя, — фыркнул управляющий. — Так ты освободишь помещение?

Риверс пронизывающе вгляделся в изрезанное морщинами лицо и молча подошел к двери. Вновь заскрежетал замок. С протяжным скрипом дверь открылась, впуская внутрь солнечный свет и выпуская управляющего.

— Наконец-то ты… образумился, — повернулся он к Риверсу лицом.

И в это мгновение дверь с грохотом захлопнулась.

— Проваливай, дед! Больше я тебя предупреждать не стану!

— Не только вы устали от этого балагана, Виермо! — сердито произнес управляющий. — Я хотел уладить вопрос по-хорошему, но вы, видимо, понимаете лишь язык силы! — продолжал разоряться он под дверью. Риверс только фыркнул. — Я даю вам три дня, Виермо. Три дня на то, чтобы вы покинули поместье! Я даже позволю вам забрать личные вещи саро Мауэра, если вам так будет легче. Но на четвертый день я приду сюда с полицией, и предписанием вы не отделаетесь! — Риверс страдальчески закатил глаза, но через пару мгновений услышал стук трости по вымощенной дорожке.

Незаметно для себя мужчина выдохнул. Он погасил лампу и направился на второй этаж. Остановился у закрытой двери кабинета, в который иногда по привычке заглядывал, и вновь забрался на чердак, пыльный и темный. Забавно… Десять лет назад он ненавидел это место всем сердцем, несмотря на ухищрения Реймонда. Десять лет назад этот чердак был для него и укрытием, и клеткой, куда он был вынужден возвращаться раз за разом. Десять лет… это было так давно, что не верится! Будто кто-то другой прожил две трети его жизни.

Риверс рухнул на жалобно скрипнувшую кровать и закинул руки за голову. Когда Реймонд только предложил ему эту работу, он немало времени проводил на этом чердаке, считая его своим, единственным безопасным уголком в целой стране. Но время шло. Мастерство Риверса выходило на новые уровни, а задания Реймонда становились все сложнее и дольше, так что несостоявшийся страж практически переехал в гостиницы и пансионы.

По белесым глазам больно ударил солнечный свет. Риверс с шипением прикрыл лицо ладонью и проследил за тем, откуда отразился луч, коварно проникший через щели в слуховом окне. Настроение, и без того паршивое, рухнуло окончательно, когда взгляд его наткнулся на серебристый значок, давно заброшенный на дальнюю полку. Маленькая бляшка, подтверждающая окончание его подготовки в качестве стража и готовность служить Мэтримониуму. День триумфа. День траура. День, когда десятки людей узнали, что выдержали весь ужас тренировок напрасно. Решение о роспуске подразделения личной охраны Мэтримониума было принято еще за месяц, но их группу все равно решили дотянуть и вручить бесполезные цацки, теперь подтверждающие лишь их порочность. Провести полжизни на полигонах и в лабораториях, надеясь на всеобщий почет и трепет, а получить только пинок под зад! Риверс прокрутил на пальце револьвер и выстрелил четко в значок, отправляя его как можно глубже в тень.