Линии судьбы

– Не волнуйся за нее, Оливер, – тихо произнес Кайл. – Судя по всему кокон каким-то образом повлиял на работу её мозга, проявляя её истинные качества арсанта.

– Он действует как линза?

– Да, думаю такое сравнение уместно, – Пирсон присел на стул и внимательно всмотрелся в лицо Оливера. – В данный момент у меня есть две версии произошедшего. Первая состоит в том, что кокон лишенный других способов защищаться, уловил угрозу и использовал находящихся рядом с ним людей по своему усмотрению. Вторая мне кажется более достоверной и сравнение с линзой является хорошей аналогией. Я думаю, что тесное общение Евы и кокона в последнее время, каким-то образом пробудило спавшие в ее ДНК способности. Более того я думаю, что кокон способен усиливать таланты каждого арсанта!

– И какими силами она обладает? – тихо спросил Оливер, всё еще смотревший на девушку.

– Трудно сказать наверняка, но пару талантов ты думаю уже и сам разглядел.

– Телекинез и телепатия? – предположил шеф службы безопасности.

– Близко, но я бы высказался чуть более широко. Телекинез это ведь умение перемещать предметы на расстояние, в то время как мы с тобой уже дважды стали свидетелями психокинеза, то есть способности мысленно влиять на материю, причем думаю не только на неодухотворенные предметы, но и на живые существа. Я думаю, она как медиум может читать мысли и предвидеть будущее.

– Мистер Пирсон, я хочу сказать, что когда мы жили в Александрии, то я не доложил вам об одном мелком эпизоде. Точнее это тогда он мне показался мелким и не заслуживающим вашего внимания, но в свете последних событий я смотрю на него иначе. – Грант перевел взгляд с Евы на Кайла и четко произнес: – На следующий день после того как доктор Краун ночью работала с коконом в своем номере, мы обнаружили под её окном мертвых птиц. Я полагаю, что уже тогда она начала ощущать перемены в своем организме и возможно она пыталась заглянуть таким образом в их сознание. – Он немного помолчал, подбирая правильные слова, чтобы четче сформулировать зародившуюся мысль. – Я думаю, их мозг не выдержал этого и они погибли. Сэр, я считаю своим долгом извиниться за то, что не придал тому эпизоду должного значения. Если я прав и доктор Краун может так делать с птицами, то возможно она представляет угрозу и для людей.

– Ты молодец, что рассказал мне об этом, Оливер. – Пирсон моментально вспомнил убитого Евой Джереми, однако предпочел оставить эту информацию при себе. – Знаешь, я не думаю, что Ева опасна для людей… Скорее наоборот – это они для нее представляют опасность… Она может предвидеть будущее и это гораздо более ценный дар для всех нас. Но в этот момент она абсолютно беззащитна, потому что её сознание находится в другой реальности. Поэтому у меня к тебе огромная просьба – охраняй её как зеницу ока. Она – наш козырь и мы не имеем права потерять её.

– Я вас понял, сэр. Не беспокойтесь об этом. Я буду лично охранять мисс Краун.

– Отлично. Тогда полагаю нам скоро придется нанести визит господину Смиту. Даю тебе три дня на подготовку, Оливер. Это будет решающая битва и мне нужно, чтобы ты собрал все силы для наступления.

Пирсон довольно кивнул, удовлетворенный разговором и поднялся со своего стула. Его мысли уже переключились на другую задачу, хотя слова Оливера о воздействии кокона на арсантов также показались достойными его внимания. Но всё же сейчас ему предстояло сделать кое-что другое.

* * *

– Она жива? – заикаясь от волнения поинтересовался Мороний.

– Наглоталась воды, но в целом всё будет в порядке, – ответил Стоун, присаживаясь рядом с антикваром.

Девушка лежала под невысоким кустом мимозы, куда Джек отнес Хельгу после того как ему пришлось сделать искусственное дыхание.

– У нее крепкий организм, но психологически это всё равно тяжело.

– Да, уж! – поежившись, произнес старик. – Когда вы зажали мне рот и нос и я не мог дышать, то я испытал не просто стресс… это… это было что-то навроде паники! – Мороний казалось и сейчас всё еще был на адреналиновом взводе.

– Ну, уж простите. В противном случае вы бы нахлебались воды и кто знает смог ли бы я сделать искусственное дыхание сразу двоим утопленникам.

– Не говорите так, Джек! Я всё прекрасно понимаю. Просто… просто в тот миг я до жути хотел дышать и в какой-то момент мой организм… в общем я совершенно не управлял собой! Всё случилось так неожиданно и этот поток воды… а я ведь вообще плохо плаваю!

– Перестаньте, всё обошлось как нельзя лучше и этот поток к счастью вынес всех нас на поверхность, – сказал детектив. – Сами мы вряд ли смогли бы найти выход из шахты. Однако долго нам тут оставаться нельзя – я уверен, что этот подонок Грант ищет нас с помощью своих штучек и не успокоится пока не увидит наши тела.

– И что же нам делать? У вас есть какие-то идеи, Джек? – антиквар тревожно посмотрел на своего спутника. В ночи его мокрые волосы на голове отливали серебром, отражая свет далеких звезд и поблескивая.

– Есть одна мыслишка. Присмотрите пока за Хельгой, а я скоро вернусь.

С этими словами Стоун поднялся и отряхнув штаны, быстро зашагал вдоль реки. Днем ранее он заметил одну интересную деталь в верблюжьем каньоне и теперь сильно надеялся, что они успеют покинуть его еще до наступления рассвета.

* * *

Лагерь бедуинов был расположен на самом краю расщелины под небольшим утесом, позволявшим днем укрываться от солнца, а ночью защищавший от холодных ветров с севера. Кочевники стояли здесь уже несколько дней, давая своим животным восстановить силы перед длительным переходом по пустыне. Кроме того предводитель маленького каравана по имени Басим поймал несколько молодых верблюдов, из числа животных пришедших на водопой. Теперь ему предстояло обучить их нехитрому ремеслу перевозки грузов и если повезет, то он с выгодой продаст их на одном из базаров в Сирии.

Басиму было уже тридцать лет и вскоре он будет претендовать на роль шейха своего племени. Он был худощавого телосложения, очень жилистым, отличался ловкостью и выносливостью, был молчалив, считался в племени отличным наездником и ловким охотником. В знак своей доблести Басим носил на голове красно-коричневую куфию – особый платок из ткани с двумя хлопковыми обручами. Его смуглое лицо было покрыто обветренной кожей со множеством мелких морщин, а на щеках и подбородке курчавилась роскошная иссиня-черная борода.

Когда Джек подошел к Басиму, тот сидел у догорающего костра при входе в свой полевой шатер и думал о предстоящей ему в этом году свадьбе. Деньги, вырученные от перегонки диких верблюдов, он намеревался отложить, чтобы выплатить махр за свою невесту. Махр был давней традицией его народа – она предписывала еще до свадьбы передать часть имущества будущей жене, которая в свою очередь потом будет обязана потратить его часть на обустройство общего дома. Басиму очень хотелось, чтобы став главой клана, он мог с гордостью привести женщину в свой роскошный шатер, а для этого ему пока не хватало денег.

Человек, пришедший в лагерь кочевников старался идти бесшумно, но животные уже давно почуяли чужака, да и сам Басим следил взглядом за крупной фигурой Стоуна с того самого момента, как мужчина пересек прогалину, чуть выше изгиба реки. сразу было видно, что он был не местным и бедуин незаметно положил ладонь на рукоять острого кинжала скрытого в складках галабеи, длинной мужской рубахи с широкими рукавами.

– Мир тебе, – произнес мужчина по-английски, поднимая руку в знак приветствия. Басим много кочевал по пустыне и знал множество слов на самых разных наречиях и языках, но иностранцев он не любил.

– И тебе мира, – ответил кочевник, недружелюбно разглядывая мощную фигуру незваного гостя. Он указал рукой на место подле костра ибо так предписывали обычаи кочевого народа, но от его взгляда не укрылась большая рана на голове незнакомца. Басим знал, что в этих местах издревле обитали разбойники, кладоискатели и прочие авантюристы, а потому оставался настороже. – Что привело тебя сюда, друг?

– Нам с друзьями надо покинуть это место, – сразу перешел к делу Стоун. – Нас трое. Нам нужны верблюды, еда и одежда. Денег у нас нет, но я могу расплатиться с тобой вот этим.

При этих словах незнакомец извлек из кармана какой-то камень и протянул его бедуину. Наметанный взгляд Басима сразу скользнул по крупному зеленому кристаллу, лежавшему в руке чужака. Такой камень стоил намного больше верблюдов, которых ему удалось поймать и мог стать прекрасным махром для его невесты. С деланным равнодушием кочевник осмотрел камень, искрящийся зелеными отблесками при свете костра.

– Как зовут тебя, друг? – спросил Басим.

– Меня зовут Джек, но ты должен сохранить это имя в тайне. Нам нужно убраться отсюда как можно скорее, – мужчина забрал камень и спрятал его в кармане своих брюк. Бедуин отметил, что незнакомец сильно нездоров и его движения были вялыми и больными.

– Это скромная плата, Джек, но хорошо, я помогу тебе. – Кочевник был хитер и немногословен. – Через несколько часов наш караван отправляется в путь и я дам тебе одного верблюда и чистую одежду, а также обеспечу вас едой и питьем на всё время пути. Поверь мне, в пустыне это стоит гораздо больше, чем твой камень.

– Спасибо, Басим. Я пойду за своими друзьями, а ты приготовь пока для нас одежду. Мы не должны отличаться от вас, хорошо?

– Хорошо, друг. Вы будете одеты как настоящие кочевники и я буду заботиться о вас как о дорогих гостях, если ты не будешь нарушать наши обычаи. – бедуин посмотрел в лицо европейца и добавил: – Но ты плохо выглядишь, друг, я не уверен, что ты выдержишь переход по пустыне.

– За меня не волнуйся, – вставая ответил Джек. – Я выдержу.

Басим молча кивнул. Он не стал говорить, что его волнует лишь судьба камня и его собственная награда за опасный переход по пустыне. А в том, что опасность шла по пятам за странными чужаками кочевник не сомневался.

* * *

Еще затемно погонщики приступили к необходимым приготовлениям для переезда через пустыню. Они принесли большие кожаные бурдюки для воды и начали расправлять их, чистить и наполнять водой про запас из реки. Бурдюки были изготовлены из бычьей кожи и смазаны изнутри дегтем, который арабы делают из семян какой-то местной травы. Эта смазка защищала кожу, но придавала воде горьковатый вкус. Джек спросил почему они не могут воспользоваться кувшинами, и с удивлением узнал, что подчас температура в пустыне становится настолько высокой что керамика не выдерживает и трескается. Да, и верблюд может разбить кувшины когда ложиться брюхом на землю. Специально для своих гостей Басим принес два жестяных бидона, сказав что вода в них хоть и будет греться, но на вкус будет приятнее даже через несколько дней пути.

Затем погонщики принялись попарно отбирать равновесные тюки багажа для вьюков и перевязали их крепкими веревками, свитыми из лыка финиковых пальм. Веревки они расположили вокруг ящиков на расстоянии полуметра друг от друга. Стоун с интересом наблюдал как перевязи с одной стороны животного переплетались между собой, а с другой заканчивались крепкими петлями так, чтобы можно было при необходимости продеть в них руку и идти рядом. Со слов Басима в отличие от лошадей верблюды были вредными и глупыми животными, никогда не испытывающим привязанностей к своему хозяину. Они могли укусить или лягнуть, противится выполнению команд и истошно орать на всю пустыню. Однако при всей скверности характера только верблюд мог подолгу терпеть жажду и был чрезвычайно вынослив, перевозя по полтонны груза на себе.