Терминаторы

Глава четырнадцатая

Гаффер переключился на Уэйнрайта, а я остаток утра провел в постели, просматривая вчерашние лондонские и нью-йоркские газеты, которые он захватил с собой. Заголовки первых страниц сообщали о наводнении в Восточном Пакистане, унесшем жизни полумиллиона человек, и ожидаемом вторжении португальской армии в Юго-Западную Африку, но дело Поляновского также не было предано забвению. Путанные догадки и ссылки на «конфиденциальные сообщения информированных источников» в общих чертах сводились к двум утверждениям. Во-первых, он все ещё жив, и во-вторых, его похитители подняли ставки, пытаясь за его благополучное возвращение выставить русских на пятнадцать миллионов долларов.

Пара газет намекала на интерес американской стороны, а одна даже утверждала, что он готовил побег, в связи с чем американцам тоже выставили аналогичный счет за его выдачу. Естественно, получить его первый, кто выложит деньги. Доказательством, что заложник пока остается в живых, служил старый трюк с рассылкой обеим сторонам его собственноручных записок на свежих номерах газет.

Вполне естественно, что русские от комментариев воздерживались, а американцы с негодованием отрицали всякую заинтересованность в деле. Записки показали разным людям, знавшим Поляновского, и все утверждали, что они написаны его рукой. Таким образом, по крайней мере на момент выхода газеты он оставался в живых, а последняя такая записка поступила дней десять назад.

В самый разгар моих газетных экскурсов вернулся Гаффер.

— Что ты на это скажешь? — бросил он с порога.

— В досужей лжи нехватки не бывает.

— Естественно, но как всегда в словесной шелухе можно отыскать зерна правды.

— Так найди их.

— Для начала можно утверждать, что Поляновский жив. Мне знаком его почерк. Я не эксперт, но на мой взгляд все выглядит убедительно.

— Где ты мог его видеть?

— Мы работали рука об руку с ЦРУ.

— А как насчет денег?

— Все верно, только речь идет не о пятнадцати, а о двадцати миллионах.

— Боже праведный! Пожалуй, они несколько переоценивают свою добычу.

— Знаешь, пожалуй, нет. Наши союзнички готовы выложить эту сумму до последнего цента.

— Тогда в чем дело?

— Русские тоже готовы пойти на это, — ухмыльнулся Гаффер. — По крайней мере, им не хочется, чтобы его заполучили янки.

— А почему они не платят?

— В этом проклятом аукционе каждая сторона постоянно повышает цену, и одному Богу известно, чем это кончится.

— Но почему за него дают такие деньги?

— По той простой причине, что он курировал систему связи и шифровки КГБ.

— Что это означает? — недоверчиво спросил я.

— Все сливки агентуры. Уэйнрайт бы сразу понял. Поляновский был вроде внутреннего аудитора. Он мог войти в русское посольство, консульство или торгпредство в любой части света и потребовать ознакомить его с хозяйством связников и криптографов. Мог проверить каналы связи с любым агентом, информатором, курьером, связником и киллером из их системы, охватывающей весь мир.

— Ни один человек не в состоянии переварить столько информации, заметил я.

— Ему этого и не требовалось. Даже малая её часть ценилась бы на вес золота. К тому же он фиксировал её специальным кодом.

— Где же он её хранил? — поинтересовался я и заметил на себе его сочувствующий взгляд.

— Тебе много пришлось пережить за последнее время, — хмыкнул Гаффер, но даже это не оправдывает столь идиотские вопросы. Ты думаешь, мы так охотились бы за Поляновским, если бы знали, где он все прячет?

— Значит, вам нужен Поляновский собственной персоной.

Он улыбнулся улыбкой отца, чей малыш нашел, наконец, ответ на трудный вопрос.

— Вот именно. Нам нужен Поляновский собственной персоной, и чем скорее тем лучше, потому что русские землю роют, меняя свою систему связи, — он откинулся на спинку стула и выдохнул. — Господи! Ты ещё можешь надеяться его обнаружить? — Гаффер вытянул руку и сжал пальцы. — Сейчас вот так. У них просто не будет системы. Им придется забросить все, на что ушло двадцать пять лет кропотливого труда, и начать заново. На это уйдет ещё столько же. Двадцать пять лет без стройной системы разведки. Риз, неужели тебе не понятно, что они его уничтожат?

— Чего уж тут не понять? — процедил я. Чертовски глупо доверять столько информации одному человеку.

— Великолепно! — просиял он. — Наконец-то до тебя дошло! Подумай об этом в следующий раз, когда примешься ныть про скудность информации об очередном задании. «Знать лишь необходимое» — вот наша Библия, другой у нас нет. Ты можешь случайно или намеренно выдать любую часть своих сведений. Но заряд бомбы ограничен и крупных разрушений не нанесет.

Послушай, Риз, ты работаешь на меня пять лет, и что про меня знаешь? Конечно, какие-то сведения о моем окружении, ну, процентов пять айсберга, которые торчат на поверхности, но остаются ещё девяносто пять, — мое настоящее я. Кто мой босс? Откуда я получаю указания и каковы границы моих полномочий? Где я живу, работаю? Не знаешь. А уж тем более что говорить о других агентах, работающих под моим началом? Ну, кроме Уэйнрайта, ведь вы работаете вместе.

Задумайся над этим, Риз, и постарайся вбить в голову сукину сыну Уэйнрайту. «Ты мне не доверяешь» плюс истерики, достойные смазливой домохозяйки, которую упрекают в симпатиях к молочнику! Я не боюсь его измены, не тот тип, но он знает гораздо больше тебя, ведь ему приходилось рассчитываться с другими агентами. Он мог выдать их, хотя бы и под пытками. Так же, как ты или я. Мне этого совсем не нужно. Именно потому в случае отказа его следовало ликвидировать. Не нужно заблуждаться на сей счет.

Он остановился, чтобы перевести дыхание, и это была самая длинная тирада, которую мне доводилось от него выслушать.

— Скажи это Уэйнрайту, — огрызнулся я. — Зачем на меня-то бросаться?

— Уже сделано, — невозмутимо парировал он. — Этот парень за последние три часа получил жесточайший разнос. Он тебе ещё поплачется в жилетку, поэтому я поставил тебя в известность. Ничего личного, тем более против тебя. Именно потому мне хочется заполучить тебя в штат, тогда он вылетит со своего места и, соответственно, из Индии тоже, а ты возьмешь его сектор.

— Старая песня, — буркнул я, наливая себе изрядную порцию виски. Тебе ещё не надоело?

— А ты подумай как следует, — осклабился он. — Тогда он перестанет путаться под ногами и якшаться с твоей бабой…

Я выплеснул виски ему в физиономию. Гаффер привстал, затем снова сел и принялся вытирать лицо замызганным носовым платком.

— Ладно, — буркнул он, — эмоции в сторону. Ты мне нужен для этой работы. Насколько я смог понять, ты все ещё с нами?

— До следующей твоей выходки, — заверил я.

— Я прослежу за этим. Не люблю, когда расплескивают драгоценную влагу. На этом все. Распутаешь клубок — расплата будет щедрой. Таких денег ты ещё в руках не держал. Они тебе ещё пригодятся, ублюдок чертов. Больше тебе уже никогда на меня не работать.

— Рад за себя, — огрызнулся я. — Если хочешь, начнем прямо сейчас.

— Нет желания. Ты мне нужен, Риз, а раз так, я пока буду тебя лелеять, — Гаффер потянулся за бутылкой и впервые за все время нашего знакомства налил себе приличную порцию чуть дрогнувшей рукой. — Но, когда дело будет сделано, независимо от исхода — сам увидишь.

— Тебе меня не испугать, Гаффер, — усмехнулся я, но в душе чувствовал совсем иное. Точное попадание в цель, именно этого он и добивался. Нет уж, я снова налил себе виски, и мы продолжили, как ни в чем не бывало. Мне очень хотелось, чтобы это было правдой.

— Хорошо, я остаюсь в деле. Какой расклад? С твоей точки зрения, разумеется.

— Нет у меня никакой точки зрения, — он залпом опустошил бокал. — Мне известно не больше тебя. Поляновский собирался сбежать к американцам. Самолет был захвачен неизвестными. Эти люди в обмен на него потребовали освобождения нескольких заштатных политзаключенных. Индийское правительство дало согласие. Они повысили ставки и потребовали ещё и деньги. Их условия снова приняли. Затем им понадобился какой-то араб. Снова согласие. Араб убит, захвачен Уэйнрайт. Наступает затишье, но сумма выкупа растет как на дрожжах.

Каждый раз мы действуем самостоятельно. Вот какая обстановка сложилась на данный момент. Хорошо, что же нам ещё нужно? Первое и самое важное — нам нужен живой Поляновский, поскольку только он знает, где спрятаны его записи. Естественно, нам бы хотелось обойтись без выкупа, но дело такой важности, что при необходимости мы можем и заплатить. Я говорю «мы», поскольку здесь участвуют американцы.

— Они работают совместно с нами?

— Можешь быть в этом уверен, но другими путями, так что тебе конкуренция не угрожает. Мы сообщаем обо всем, что удалось выяснить, и наоборот. Если удастся напасть на след Поляновского, но мы не сможем его оттуда вытащить, придется его ликвидировать. Это остановит финансовый водоворот. Все ясно? Возражений нет?

— Нет.

— Ладно. Теперь — что нам известно о похитителях? Ответ прост ничего. Поначалу мы подозревали в этом самих русских, но теперь эта версия отпала…

— Разве? — перебил я. — Им нужна твердая валюта, так почему бы не добыть её таким способом? Получить деньги и надуть при передаче?

— Как, черт возьми, они это сумеют? — потерял терпение Гаффер. — Им прекрасно известно, что мы предприняли все меры безопасности.

— Я хотел сказать, Поляновского нам могут передать в таком состоянии, что от него будет мало проку. Такие случаи бывали.

— Все возможно, — кивнул он, — но маловероятно. По нашим сведениям, русские торгуются за него всерьез. Им нужно превзойти американцев.

— Ну хорошо, тогда остаются только китайцы.

— Послушай, Риз, единственная вещь, на которую я мог бы поставить свое жалование и будущую пенсию (а она для меня ценнее доброго имени моей матери) — это полнота и точность нашего списка Эф-И-32. Можешь считать это комплиментом. Ты сам помогал его составлять. Так вот, в этом деле никто из них не участвует.

Такое утверждение было непоколебимо, как основы нашего дела. Этот список с постоянными, почти ежедневными коррективами строго соответствовал сложившемуся на данный момент положению и содержал имена всех европейцев, подозреваемых в связях с китайцами. Ведь те по вполне понятным причинам не могли сами участвовать в разведывательной деятельности на Западе, как впрочем и мы в Китае.

— Тогда кто же? — спросил я.

— Лишний джокер в колоде. Некая организация, действующая в собственных интересах — чисто денежных.

— Клянусь Богом, у них должны быть обширные связи.

— Если не ошибаюсь, организация действительно солидная. И отличается от прочих не только масштабами. Мы чувствуем себя как футболисты высшего дивизиона, вышедшие на матч с лучшей хоккейной командой.

— Другими словами, организованная преступность?

— Вот именно.

— Мафия?

— Ни в коем случае.

— Откуда такая уверенность?

— На первый взгляд полиция не слишком успешно противодействует мафии, но в действительности каждый их шаг под контролем. В Америке с «Коза Нострой» прекрасно справляется ФБР, а по другую сторону океана — Интерпол. Организация такого масштаба не могла остаться незамеченной.