Большая ошибка Шерлока Холмса

Глава вторая, в которой все празднуют, а Джон сбегает

— Вам стоит туда сходить, Джон, — решительно объявила Элла. — Встреча выпускников — это нормальная часть нормальной жизни и отличная возможность побывать среди людей.

— Ладно, — согласился Джон. Он, правда, сомневался, что в нормальной жизни есть такое мероприятие, как сбор выживших во время войны в стенах средней школы, но раз Элла так считает — окей.

— Возможно, вам стоит позвать кого-то составить вам компанию?

— Вас, например? — хмыкнул Джон, за что тут же получил короткую отповедь об отношениях психотерапевта и пациента. — Шутка. Нет, думаю, не стоит. Схожу один, посмотрю, что там и как. Кто стал жирдяем, кто на ком женился, и всё такое. Сплошное веселье.

Эллу его ответ не слишком-то убедил, но она кивнула и пожелала удачи.

О, да, ему потребуется чертовски много удачи.

Хогсмид и Хогвартс совсем не изменились — да и с чего бы? Они стояли так уже тысячу с лишним лет. Только деревеньку сейчас заполняли толпы волшебников и ведьм, спешащих в школу. Джон готов был держать пари, что большинства из них во время битвы не видел.

Здесь его узнавали решительно все. Ему пожали руку раз триста ещё до того, как он подошёл к воротам, и все повторяли: «С возвращением, мистер Поттер!» и «Я так счастлив видеть вас, мистер Поттер!». Точно как в его первый визит в волшебный мир, в «Дырявом котле». Может, они считают, что это нормально для Гарри Поттера, — пропадать надолго, а потом появляться в самый нужный момент? Может, он у них как Супермен, появляется, когда надо кого-то спасти? Вообразив себя в трико, Джон фыркнул и поспешил избавиться от лишнего внимания.

Гермиона отыскала его почти сразу, стоило ему пересечь границу защитных чар. Она выглядела несколько встрёпанной и раскраснелась.

— Сумасшествие! Никакой дисциплины! — выпалила она. — Я тебя везде ищу, Гарри! Обратный портал, вот. Чтобы не будить жителей, — сунула ему в руку старый носок. — Пошли, министр начнёт через пять минут! — и, вцепившись в его руку, поволокла его за собой, даже не объяснив куда. Джон заковылял за ней со всей доступной ему скоростью.

Она притащила его к гробнице Дамблдора, возле которой уже высились трибуны. Чернокожий министр Кингсли едва не задавил его в медвежьих объятиях, и Джон зашипел Гермионе в ухо:

— Ты зачем меня сюда приволокла?

— Просто постоишь, — отозвалась Гермиона. — Тут все герои.

Ага, а ещё толпа министерских.

Как только Гермиона отвлеклась на другой объект, Джон попятился и отошёл подальше к гробнице.

— Правильно делал, что не ходил на эти сборища, — раздался позади голос. Джон обернулся и увидел смутно знакомое лицо. Прищурился.

— Не узнаёшь? — мужчина улыбнулся, и тут же сквозь глубокие мимические морщины и из-под седой чёлки выглянул главный весельчак Хогвартса — Джордж Уизли.

— Чушь, — пробормотал Джон, — сразу узнал. Как ты, приятель? — и крепко обнял Джорджа. Тот похлопал его по спине, подмигнул и сказал:

— Всё ещё симпатичнее Фреда, так что… Неплохо. Женился вот. На Анджелине Джонсон, помнишь такую?

— Лучший наш охотник, — улыбнулся Джон, — ещё бы!

— И лучший капитан. Извини, Гарри, ты тоже был неплох, но её задница… — они рассмеялись вместе, а Джон сквозь смех заявил:

— Где уж мне конкурировать с задницей Анджелины.

— Исключено.

Прогремел Сонорус, и они замолчали. Уже вечерело, и на фоне темнеющего неба ярко засветились трибуны.

— Если направить на него ещё больше света, он станет абсолютно чёрным, — шепнул Джону на ухо Джордж. И правда, освещение не пошло министру на пользу.

— Волшебники и волшебницы, добро пожаловать в Хогвартс, — разнеслось по окрестностям школы.

А дальше пошло про дружбу, единство и общую скорбь. В общем, скучно. Джон зевнул.

Нет, это не значило, что он не горевал по Ремусу. Или Тонкс. Или Фреду. Просто он реально не видел никакого смысла в этих речах и в том, чтобы собираться в Хогвартсе и грустить.

Он отошёл ещё подальше, прислонился спиной к дереву и взглянул на часы: ещё минут сорок-час, и можно будет уходить.

Конечно, в одиночестве его не оставили. К нему подошёл совсем уже старый, полностью седой и с дрожащими руками профессор Слизнорт. Его сфотографировал Колин Криви. Его сердечно обняла профессор МакГонагалл. Ему потряс руку Перси Уизли.

— Привет, Гарри Поттер, — пропели ему слева.

Луну не узнать было нельзя. В любом возрасте она оставалась собой — лунатичкой с огромными навыкате глазами и самой солнечной улыбкой.

— Жалеешь, что не выпил оборотное зелье? — не то спросила, не то сообщила она.

— Очень, — честно признался Джон.

— Там наливают шампанское и угощают десертом. Хочешь пойти?

Он с большим удовольствием последовал за ней. Луна ни слова не сказала о его отсутствии и ничего не стала рассказывать о себе, вместо этого завела совершенно бессмысленный, но прекрасный разговор о жёлтых знойных летучках (которых кто-то называет жёлтыми знойными липучками). Они встречаются в Британии исключительно летом и только в особенно жаркие дни, поэтому сейчас, пока стоит вечерняя прохлада, опасаться нечего.

— Потрясающе, — совершенно искренне сказал Джон, а когда ему в руки сунули тарелку с мармеладными тарталетками и тыквенным печеньем, его настроение улучшилось в разы.

Луна замолчала и полностью сосредоточилась на поглощении десерта, давая Джону возможность вспомнить, почему именно она всегда была идеальной спутницей для любой вечеринки.

Постепенно все пафосные речи закончились, и поминальный вечер начал превращаться в тусовку. Заиграла старомодная музыка, которая в представлении нормальных людей должна была бы отмереть годах эдак в шестидесятых, а у волшебников, похоже, оставалась неизменным трендом. Кое-где начали танцевать.

Джон опять глянул на часы и твёрдо решил, что через пятнадцать минут сбежит. А Луну попросит прикрыть — она не откажет.

А потом что-то взорвалось.

Джон пригнулся раньше, чем сообразил, что происходит, выхватил волшебную палочку. Кто-то закричал — истошно и испуганно. Загромыхал бас Кингсли: «Спокойнее! Всем спокойнее!», и почти неслышно ему вторила Гермиона: «Оставайтесь на своих местах!».

Заискрили порталы — особо мнительные бросились бежать, но спустя несколько минут паника более или менее утихла, и тогда Джон смог пробраться к очагу событий.

На поле для квиддича кто-то взорвал волшебный фейерверк — он всё ещё сиял наверху, образуя две буквы: «ГП». Прямо под ним стояла, придерживаемая заклинанием левитации, рама огромного старинного зеркала. Само оно было вдребезги разбито, осколки усыпали молодую траву. Прямо на них лежал мёртвый единорог. Ему перерезали горло, но Джон точно мог сказать, что сделали это уже после смерти — крови почти не было. Он наклонился над трупом, принюхался, осмотрел дёсны и зубы. Он не был ветеринаром и, тем более, магозоологом, но всё-таки был почти уверен, что животное отравили.

Рядом появилась Гермиона, тут же все прочие любопытные посторонились. Она замахала палочкой, и место преступления накрыл полупрозрачный купол. Джон оказался внутри.

— Гарри… — тихо сказала Гермиона.

— Нет, — твёрдо объявил он.

Они встретились взглядами.

— Это твое внимание кто-то хочет привлечь.

— Не интересует, — Джон нарочито повернулся к единорогу спиной.

— Но…

— Я обещал заглянуть на праздник. Заглянул. Спасибо, что пригласили, за коктейли и десерт, за речи и всё такое.

— Но Гарри!

— Что?

Она раздражённо сдула с лица выбившуюся из пучка прядь. Джон знал, что она хочет ему сказать, мог дословно угадать, и не ошибся.

— Это не случайно. Кто-то знал, что ты придёшь на праздник, и намеренно привлёк твоё внимание. Может, это хулиганство, но что если… Ты знаешь, о чём я.

— Волдеморт вряд ли сидел бы в тишине двенадцать лет, чтобы потом устроить посредственное шоу.

— В прошлый раз от него не было вестей десять лет! И единорог — он ведь тогда тоже начал их убивать. Гарри, ты нам нужен.

Она опустила голову. Джон ещё раз взглянул на единорога, на зеркало, на бывшую лучшую подругу и решительно достал из кармана портал-носок. Кажется, Гермиона думала, что он останется, но он сжал носок покрепче — и вскоре оказался на самой окраине Хогсмида, откуда сразу же аппарировал домой.

Элла его похвалила.

Не за то, что сбежал от проблем, а за поход на вечеринку и встречу с однокурсниками. Сказала, что он делает большие успехи. Джон подумал, что для особенно больших успехов ему неплохо было бы найти себе работу. Дадли предлагал поработать на него, но Джон отказался — кузен, конечно, не раз его выручал, но видеть его физиономию каждый день совершенно не хотелось. Тем более, пьяную физиономию.

Он сходил на пару собеседований, но ничего особенного не нашёл. Он не знал точно, что ищет. Может, по привычке, спасения жизней? Хотя, кажется, наспасался уже — на пятерых хватит. Возможно, стоит выбрать что-то нарочито спокойное, офисно-кабинетное? С больной ногой по пациентам не побегаешь.

Двух сов и трёх патронусов от Гермионы и Рона он остановил на подлёте и отправил обратно, а потом подновил защиту — чтобы опять перестать существовать для мира волшебников.

— Я думаю, вам надо осмыслить вашу настоящую жизнь, — в один из дней объявила Элла.

— О, она прекрасна, — сообщил Джон с некоторым скепсисом. Наверное, стоило тогда остаться. Он вообще сможет простить себя, если проморгает возвращение Волдеморта или что-то в этом роде?

— Я говорю серьёзно, Джон, — продолжила Элла. — Вам кажется, что вы всё ещё на войне. Она давит на вас, проникает в ваши сны, отравляет бодрствование. Вы слышите её в случайных шумах, видите во вспышках фейерверков.

Она говорила монотонно, а перед глазами Джона мелькали вспышки заклинаний, которые превращались во взрывы, и людей разрывало на куски прямо здесь.

— Джон!

Он очнулся.

— Вам стоит завести свой блог.

— Что за бред? Зачем?

— Чтобы видеть реальные события, которыми насыщена ваша жизнь. Чтобы понять их значимость.

Раньше он часто спорил с Эллой, но теперь просто махнул рукой. Толку от этой терапии — чуть, нога всё равно болит, и кошмары не уходят. Но ему не трудно.

Он завёл блог в тот же вечер, а на следующий написал в нём, тщательно обдумав весь прошедший день:

«Ничего не происходит».