Желтые ромашки

УКРОТИТЕЛЬ ЛЬВОВ МЕНЯЕТ ПРОФЕССИЮ

Раньше он и не собирался стать метеорологом. Даже слова такого не знал. Но, если сказать правду, Адулис — так зовут сынишку моих соседей — никогда не был равнодушен к профессиям взрослых. Его всегда интересовало, кто чем занимается. И хотя ему еще нет и шести, он совершенно серьезно раздумывает над тем, кем быть, когда вырастет, Даже играя во дворе с ребятами, не забывает о своих планах.

Во время прошлых зимних каникул в кинотеатрах показывали фильм «Али-Баба и сорок разбойников». И тут же все ребята города превратились в этих разбойников. И с нашего двора не остались в стороне. Красные, потные, чумазые, лохматые, метались они по двору, лестницам, чердакам, орали, свистели и страшно вращали глазами. Только Адулис не принимал участия в этом безумии.

— Да иди, поиграй с ребятами, — не утерпела даже его бабушка. — Иди!

— Не. Не хочу, — отрезал мальчик и замотал головой. По тону его трудно было определить, доволен ли он своей твердостью или не особенно. Но чувствовалось, что все его мысли далеки от разбойничьих посвистов и дикой беготни, как земля от неба.

— Принимаем тебя в шайку! — милостиво объявил ему сам Кястас — третьеклассник, заводила игр и верховод всех ребят нашего двора. В ответ Адулис снова молча покачал головой. Ребята удивленно переглянулись. Во, дает! Малявка. Его серьезные люди играть зовут, а он отказывается? Почему зовут — дело ясное: сорока разбойников в одном дворе, будь он и в Фри раза больше нашего, не наберешь. А когда их всего пятеро, плюс одна девчонка, — то каждый лишний участник на вес золота…

— Айда с нами! Будешь… Али-Бабой! — завлекал Кястас.

На мгновение в глазах Адулиса вроде бы мелькнуло нечто, похожее на согласие. Кто откажется побыть Али-Бабой! Но только — на мгновение. Нет. Он опять затряс головой.

— Знаю, почему не хочет, — пискнула Викте. — Он, видите ли, собирается стать дрессировщиком, укротителем львов. Сам мне про это говорил, когда у нас в городе выступал цирк.

Эх! Если не умеешь держать язык за зубами, то рано или поздно пожалеешь об этом. Пожалел и Адулис. Надо же — разоткровенничался с девчонкой. По секрету, а она — всему свету: укротитель львов! Так и пристало к Адулису это прозвище. К нему теперь во дворе иначе и не обращались: Укротитель да Укротитель…

— Эй, ребя, прячьтесь, Укротитель идет!

Он пытался делать вид, что это к нему не относится.

— Ах, господин Укротитель, не прикажете ли доставить вам для укрощения диких кошек? А то мы — со всем удовольствием! Ха-ха-ха!

Адулис отворачивался в сторону, отходил подальше. Ну что в том плохого, если он попытался обучить тети Людиного кота Мурукаса прыгать через обруч? Обруч не был оклеен бумагой, никто его не зажигал, как в цирке, самый обыкновенный обруч, который можно гонять палочкой по асфальту… У Адулиса и кусочек сахара был припасен — дрессировщики всегда поощряют своих питомцев чем-то вкусненьким. Только глупый кот учиться не желал и сахара не ел. А где тут возьмешь настоящих львов?

И все-таки Адулис не собирался отказываться от своей мечты. Ему мерещилась африканская пустыня, оазисы с вечнозелеными пальмами, львы, чей страшный рык сотрясал выжженные солнцем песчаные барханы. Поэтому не соглашался он быть ни разбойником, ни даже их предводителем Али-Бабой, ждал лета, когда в городском парке снова откроется цирк Шапито с клоунами, фокусником и укротителем четырех львов.

Летом, проездом в Друскининкай, в гости ко мне ненадолго заглянул друг юности Ритис Гайгалас — метеоролог, заместитель начальника республиканской службы погоды. Мы сидели с ним на лавочке во дворе, в тени старого сиреневого куста и беседовали о разных разностях. Ритис рассказывал о своей работе, о метеослужбе, о том, как нелегко составлять прогнозы погоды. И о том, как поднимаются в стратосферу запускаемые ими шары — зонды, как из бескрайней выси приходят на помощь метеорологам искусственные спутники земли.

— Извините, дядя, а на этих спутниках тоже летают люди? — неожиданно вмешался в наш разговор Адулис. Оказалось, что он неподалеку играл в песочнице и все слышал. — Ну, эти ваши метере… метеорологи?

Мой друг с удивлением посмотрел на мальчугана, потом на меня и снова на Адулиса — это еще кто такой?

— Адулис, — представил я Ритису малыша. — В нашем дворе он известен… — чуть не сказал, «как укротитель львов».

Гайгалас, кажется, сам что-то понял, поманил Адулиса поближе. Тот подошел.

— Что, хотел бы стать метеорологом? — Мальчик молча кивнул. — Хочешь предсказывать, какая будет погода, чтобы в хорошую летчики с пассажирами могли спокойно лететь в далекие города, а комбайнеры спешили убрать урожай, если их предупредят, что погода может испортиться и пойдет дождь?

Адулис снова кивнул.

— Но этому надо долго учиться. И на космических спутниках метеорологи пока не летают… Там только автоматические аппараты. Они и сообщают нам, в каких местах земного шара собираются тучи, где небо чистое, где ураган. Правда, думаю, к тому времени, как ты подрастешь, может, и метеорологов будут запускать в космос. Было бы очень полезно увидеть все собственными глазами и тут же сообщать на Землю.

Глаза Адулиса разгорались все ярче, он слушал, разинув рот.

— Только надо твердо решить, кем ты хочешь стать. И уже не отступать, не передумывать, — добавил мой друг.

Много интересного рассказал нам Ритис Гайгалас о службе погоды, о тысячах метеостанций, расположенных в разных местах планеты: и на Севере, и в жарких пустынях, и в горах. Говорил, как радио беспрерывно приносит сообщения этих станций, как обрабатывают их на электронно-вычислительных машинах, чтобы знать, куда дуют ветры, где холодает, где становится теплее. Только потом можно предсказывать, какая погода ожидается в Вильнюсе или Москве, Друскининкай или Паланге… Адулис глаз с Ритиса не спускал, слушал, затаив дыхание, а я мысленно дал себе слово никому ничего не говорить о его новой мечте.

Не знаю, приезжал ли этим летом в наш городок цирк с двумя клоунами, фокусником и четырьмя львами, но зато я часто видел теперь во дворе Адулиса, который стоял, запрокинув вверх лицо, и наблюдал за проплывающими в небе облаками. Ведь так можно определить, в каком направлении дует ветер! Однажды я услышал, как тетя Люция объясняла Адулису:

— Если вороны сидят на верхушках деревьев, это к холодам. А если кошка начинает вдруг есть траву, жди дождя…

И я понял: Адулис снова кому-то проговорился, снова поделился своей мечтой о том, кем хочет быть. В кино уже не показывали «Али-Бабу и сорок разбойников». Ребята играли во дворе во что-то другое. Но я держал данное себе слово: никому не рассказывал о новой мечте Адулиса, о том, почему он часто и подолгу рассматривает плывущие по небу облака. И не стану удивляться, если когда-нибудь замечу, что Адулис тайком подглядывает за кошкой тети Люции — теперь-то я знаю, что он вовсе не собирается ее дрессировать — хочет увидеть, как кошки иногда ни с того ни с сего начинают есть траву. И будет ли после этого дождь.

ЛИНАС И ВАЛЕНТИНАС