Желтые ромашки

БАБА-ЯГА

В наш двор въехал грузовик. Привез нового жильца. Им оказалась пожилая тетенька, кутавшаяся в серый платок. Водитель откинул борт и начал стаскивать вещи. Женщина помогала ему.

Ребята, сбившись кучкой, с любопытством наблюдали за разгрузкой.

Из кузова появлялись стол, шкаф, кровати, стулья, какие-то узлы, чемоданы, ящики, пачки. Все это укладывалось возле подъезда. В заключение водитель достал из кабины проволочную клетку и водрузил ее на стол. Как вы думаете, что — или вернее кто — находился в этой клетке? Живая белка! Симпатичная, с пушистым рыжим хвостом и блестящими черными глазками-бусинками. Будто желая повеселить глазевшую на нее компанию, белочка шмыгнула в устроенное сбоку клетки проволочное колесо. И колесо завертелось! Зверушка быстро-быстро перебирала лапками, цепляясь за устроенные в колесе перекладинки, но оставалась на одном месте. А колесо крутилось! Зрители замерли от восторга. Саулюс и не заметил, как для того, чтобы все получше разглядеть, забрался на стоявший возле стола фанерный ящичек с ручкой на боку и маленьким висячим замком. Стоя на крышке, он от удовольствия пританцовывал, притоптывал подошвами: тук-тук-перестук!

И тут… Ох, видели бы вы, как рассердилась вдруг новая жиличка, даже руками замахала:

— Что ты делаешь! А ну-ка, прочь отсюда, негодник! — Она просто задыхалась от негодования. — И вы тоже убирайтесь, — прикрикнула она на ребят. — Вот ведь озорники! Ни стыда, ни совести!

Ребят как ветром сдуло. Но и попрятавшись, слышали они сердитые причитания тетки. Когда, малость придя в себя, Саулюс наконец осмелился выглянуть из-за утла, то увидел, что женщина, согнувшись, обтирает крышку ящичка фартуком. Потом она бережно подняла его и словно какую-то драгоценность потащила в подъезд.

— Вот ведь злыдня, — покачал головой Саулюс.

— Точно! Настоящая ведьма, Баба-Яга, — согласился Гинтарас. — И чего разоралась?

— А… а может, она вправду настоящая Баба-Яга? — в испуге помаргивая большими глазищами, прошептала Расяле.

— Да нет… — усмехнулся Саулюс. — Настоящих не бывает. Только в сказках.

И все-таки к новой соседке сразу прилипло прозвище — Баба-Яга. Утром, едва встретившись во дворе, ребята спрашивали друг у друга:

— Ну как, видел уже сегодня Бабу-Ягу?

— Не… А ты?

Они стали следить, когда появится и куда пойдет злая тетка. Но в то утро она, как назло, долго не показывалась. Тогда Саулюс с Гинтарасом подкрались к ее двери и стали слушать, что там, в квартире. Ни звука. Решили посмотреть в окно, благо жила Баба-Яга на первом этаже. Гинтарас присел на корточки, а Саулюс залез к нему на плечи и, ухватившись за подоконник, заглянул в комнату.

— Чего она делает? — нетерпеливо прокряхтел Гинтарас.

— Ящичек тот, с замочком, рассматривает. Открыла крышку и уставилась, — недоуменно доложил Саулюс. Действительно, что она там увидела? И главное, так внимательно пялит глаза. Присела перед ящиком на корточки, смотрит и улыбается. И улыбка какая-то странная — то ли радуется, то ли плачет…

— А что там внутри, в ящике этом? — снова с натугой спросил Гинтарас, как-никак, а Саулюс у него на плечах стоит.

— Не видать, — вздохнул Саулюс и спрыгнул на землю.

Несколько дней не сводили они глаз с окошка, на котором уже висела желтенькая занавеска, следили за дверью, где была прикреплена табличка с цифрой «1». Неприязненно провожали глазами новую жиличку, когда она отправлялась в магазин и возвращалась с хлебом и другими продуктами. И все сильнее и сильнее ненавидели ее, сами не зная за что. Проходя мимо дверей первой квартиры, фыркали, а минуя окно, норовили хоть камешек с дорожки пнуть ногой в его сторону. Однажды тетка привязала во дворе веревку для сушки белья, так они эту веревку в тот же вечер отвязали и бросили прямо на землю…

В одно прекрасное утро на двери квартиры № 1 появились нацарапанные мелом кривые буквы, призывавшие: «ОТОМСТИМ БАБЕ-ЯГЕ!» Баба-Яга стирала их, но они снова возникали.

Через несколько дней к нашим воротам подкатило такси. Из машины вышел бравый моряк, достал из багажника два больших красивых чемодана. Ребята, забыв о своих делах, принялись, конечно, глазеть на приехавшего — не каждый день вылезают возле их дома из такси бравые моряки! А он, расплатившись с таксистом, улыбнулся и спросил:

— Где тут у вас первая квартира?

— Первая? — непонимающе переспросил Саулюс и с недоумением оглянулся на приятелей.

— Точно, первая. Там теперь моя мама живет.

От растерянности Саулюс даже не мог руки поднять, чтобы показать моряку, куда надо идти. Провожать гостя пошла Расяле.

А на другой день, когда ребята играли во дворе в футбол, к ним неожиданно подошел моряк, уже не в кителе с шевронами, а в одной тельняшке, и попросился, чтобы его тоже приняли погонять мяч. Ребята ушам своим не поверили. И еще им почему-то стало здорово не по себе. Но моряк, не обращая внимания на их смущенные и виноватые улыбки, догнал мяч, направил его Гинтарасу и крикнул: «Пасуй!»

После матча ребята уселись прямо на траве возле моряка, и он пустился рассказывать про то, как все лето проплавал штурманом в дальних морях на рыбацком корабле, который называется СРТ — средний рыболовный траулер. И про штормы, и про чужие страны, и про то, как кошельковым неводом ловят сельдь и другую морскую рыбу.

«Как же нам быть?» — вопросительно переглянулись Саулюс с Гинтарасом, когда моряк пригласил всех к себе.

— Такую штуковину вам покажу! Живая. Из плаванья привез.

«Будь что будет», — решили ребята и вслед за всеми отправились к двери первой квартиры.

Дверь открыла мать моряка.

— Знакомься, мама — мои новые друзья, — весело оглядел молчаливую компанию моряк. — Пришли с нашей черепашкой знакомиться.

Оказалось, что черепашка забилась под шкаф. Штурман отодвинул в сторонку тот самый ящичек с замочком, который послужил причиной ссоры между ребятами и его матерью, отставил большие кожаные чемоданы и, опустившись на колени, нашарил под шкафом беглянку. На столе маленькая, словно игрушечная черепашка некоторое время лежала неподвижно, не подавая никаких признаков жизни. Но вскоре осмелела, из-под коричневого с желтыми полосками костяного панциря показался любопытный черный нос, четыре голых когтистых ножки и такой же черный кожаный острый хвостик. Царапая клеенку, малютка поползла по столу. Во, здорово! Живая! Затаив дыхание, смотрели ребята на смешную, неуклюжую черепашку.

Хозяйка стола рядом с ними — невысокого роста, лицо в морщинках, губы улыбались добродушно и ласково. Она тоже любовалась живой костяной игрушкой. Потом, словно вспомнив о чем-то, открыла тумбочку, достала оттуда ключ, поставила фанерный ящичек на стул и отперла висячий замочек.

— Этот ящик называется рундучок. — Она откинула крышку, внутренняя сторона которой была сплошь оклеена разными картинками и фотографиями. В середине — фото паренька в матросской форме и бескозырке с ленточками. — Гляньте, каким был, когда его приняли курсантом в мореходку. Совсем еще мальчишка. А вот это его старая форменка, гюйс, тельняшка… Давно малы стали. А вот берегу…

Саулюс с Гинтарасом снова посмотрели друг на друга, и краска стыда залила им щеки.

Когда настало время прощаться, Саулюс несмело подошел к хозяйке и пробормотал:

— Не обижайтесь на меня… Я же тогда не знал, что это рундучок, думал, просто обыкновенный фанерный ящик, и все… Извините.

— Да что ты, детка, я и не понимаю, о чем ты…

Ребята распрощались и ушли. Затворив за собой дверь, Саулюс внимательно оглядел ее, особенно то место, где еще не так давно красовались написанные мелом обидные слова. Теперь этой глупой надписи уже не было, и только с трудом можно было разобрать следы некоторых букв.

Все еще чувствуя, как горят от стыда щеки, Саулюс вытащил из кармана носовой платок, поплевал на него и старательно протер всю дверь. Только после этого облегченно вздохнул.