Величие и гибель аль-Андалус. Свободные рассуждения дилетанта, украшенные иллюстрациями, выполненными ИИ

Безусловно, этот акт вандализма произвел нужный эффект среди улемов и простонародья, и в дальнейшем ибн Абу Амир продолжал демонстрировать себя врагом философов и опорой религии. Рейнгардт Дози, цитируя арабских историков пишет: «Он окружил улемов уважением и почтением, осыпал их милостями и слушал их набожные увещевания, какими бы длинными они ни были, с крайне поучительным вниманием и терпением. Более того: он собственноручно начал переписывать Коран, и впредь, отправляясь в путешествия, он всегда брал эту копию с собой».

Обеспечив себе поддержку богословов, ибн Абу Амир мог теперь спокойно уничтожать всех своих потенциальных соперников. Делалось это различными методами. Вот как был устранен Абд ар-Рахман ибн ар-Румахис, ветеран, который командовал военно-морскими силами, отражая вместе с Галибом последние нападения викингов. Адмирал был выдающейся фигурой и который ничем не был обязан ибн Абу Амиру. На рубеже 979/980 годов ибн Абу Амир, отправляя армию, посланную для подавления восстания в Магрибе заехал в Альхесирас, где располагались главные верфи и основная база флота халифата. Делая вид, что отдает дань уважения адмиралу, он пригласил того в свой лагерь, а затем предложил им вместе поужинать. Приготовленный по этому случаю сладкий цыпленок был достаточно хорошо посыпан специями, чтобы их запах замаскировал вкус помещенного в него яда. Скончавшийся адмирал был заменен на посту губернатора Альмерии человеком, верным ибн Абу Амиру, ну а насколько он был силен в морском деле, летописцы не сообщают.

Увы, с самым знаменитым ветераном, Галибом так легко расправиться не удалось. Тот сам во время встречи в 980 году с хаджибом у себя в Мединаселли, выйдя из себя, бросился на зятя с мечом, и раненому ибн Абу Амиру чудом удалось спастись. Теперь борьба не на жизнь, а на смерть была неизбежной. Собрав все свои воинские силы, хаджиб направился на север. Так как воинский ресурсы Галиба были ограничены, то он обратился за помощью к своим вчерашним врагам. Христианские королевства с радостью предоставили Галибу свои войска, и с их помощью опытный полководец сразу же несколько раз разбивает армию ибн Абу Амира. Сподвижники ибн Абу Амира в панике и предлагают ему начать переговоры с Галибом, чтобы искать компромисс. Однако ибн Абу Амир отказывается и продолжает войну, веря в свою удачу. И она ему не изменяет. В очередном сражении 10 июля 981 г. войска Галиба начинают теснить отряды ибн Абу Амира. Торжествующий восьмидесятилетний полководец лично возглавляет атаку. Его конь спотыкается, он падает и больше не встаёт. В войсках Галиба начинается паника. Ибн Абу Амир поверил в свою победу лишь тогда, когда ему принесли отрубленную голову Галиба.

Последняя атака старого полководца

С устранением Галиба вся власть сосредоточилась в руках хаджиба, именно тогда он принял почётный титул аль-Мансур, которым я и буду его дальше называть83. Не скоро, но противник появился у него и совсем под боком. Аль-Мансур стал слишком выделять, своего любимца Абд аль-Малика, сына, который родился от невольницы по имени аз-Зальфа, явно готовя его в свои преемники. Это вызвало зависть у старшего сына Аль-Мансура, Абдуллы, который установил слишком близкие контакты со всегда готовыми к мятежу губернаторами Толедо и Сарагосы, причем последний был его тестем. Но шпионы аль-Мансура раскрыли заговор, один из заговорщиков, тесть Абдуллы, был схвачен, а двое других бежали на север. Абдулла нашел приют у графа Кастилии. Аль-Мансур отправил графу Гарсиа Фернандесу письмо с требованием об экстрадиции беглеца, который и был незамедлительно доставлен отрядом кастильских рыцарей к мосту через Дуэро на границе Кастилии и халифата. Переданный в руки воинов аль-Мансура 8 сентября 990 г. Абдулла был тут же казнен, а его голова в мешке, как свидетельство выполнения приказа хаджиба, была отправлена отцу.

Теперь аль-Мансур мог спокойно заняться реформированием, но администрацию, которая была мудро реформирована еще Абд ар-Рахманом III, он не трогал, направив основную энергию на военные реформы, начатые его предшественниками. При этом он создал новые части, которые были верны в первую очередь ему и служили для контроля над столицей.

Чтобы устранить возможную угрозу своей власти и повысить военную эффективность, аль-Мансур окончательно упразднил систему джундов, племенных единиц, пришедшую к тому же в упадок в упадок из-за нехватки арабов и заменил ее смешанными подразделениями. Этническое соперничество между арабами, берберами и славянами в андалузской армии было умело использовано ибн Абу Амиром для сохранения собственной власти, например, теперь каждое подразделение армии состояло из различных этнических групп, чтобы они не объединились против его и тем самым предотвращая появление возможных соперников. Однако ядро новой армии все больше формировалось силами магрибских берберов. Эта реформа привела к перемещению на полуостров целых племен, прежде всего из племенных объединений Зената и Санхаджа. Их образ жизни на родине был кочевым или полукочевым, а теперь, как писал поэт «они живут во дворцах, которые не видели раньше даже во сне». К берберским силам были также присоединены контингенты хорошо оплачиваемых христианских наемников, которые составляли основную часть личной охраны аль-Мансура. Хаджиб проявлял к этим наемникам-христианам особое внимание, например, установив им выходной день в воскресенье и даже соблюдая их строгое равенство с мусульманскими солдатами. Завершение аль-Мансуром этой реформы, начатой его предшественниками, коренным образом разделило население на две неравные группы: большую массу гражданских налогоплательщиков и небольшую касту профессиональных военных, в основном выходцев из-за пределов полуострова.

В течение двадцати лет после смерти халифа аль-Хакама аль-Мансур официально выступал в качестве представителя Субх. Именно она формально принимала большинство решений, лишь консультируясь с регентами своего сына.

Политическая ситуация в стране могла измениться в 980 году, когда Хишам достиг своего совершеннолетия, но аль-Мансур с полного согласия Субх сумел внушить Хишаму, что главное предназначение халифа это показывать своим подданным пример истинно благочестивой жизни, а управление государством должно быть возложено на его преданных слуг. Однако в последующие годы хаджиб постепенно приобретал все большие полномочия, соответствующие полномочиям халифа. Он подтверждал официальные назначения своей печатью, а не печатью халифа, его имя также упоминалось после имени халифа в пятничных молитвах и т. д. По мере укрепления единоличной власти аль-Мансура Субх оказалась отстранена даже от формального одобрения принимаемых им решений. Такое положение перестало её устраивать, и с 996 года она пытается организовать заговор против аль-Мансура. Шпионская сеть сразу же доложила аль-Мансуру о ее замыслах, но в отличие от всех предыдущих противников на этот раз победа досталась ему не легко и не быстро. Искушенная в интригах, Субх использовала все доступные ей средства, от доверительных разговоров с сыном, взывая к его самолюбию, до финансирования губернатора в Магрибе, обещавшего ей «марш справедливости» на Кордову. В этот момент аль-Мансуру пришлось проявить весь свой политический талант, и он доказал, что он его не утратил, завершив противоборство с Субх эффектным спектаклем. Состоялась новая публичная церемония подтверждения власти халифа. Хишам II при полном параде проехал верхом из Мадины аз-Захра в Кордову, с аль-Мансуром и его сыном по бокам, а Субх с остальными приближенными позади него. Подданные халифа, запертого безвыходно во дворце, своими глазами увидели, что он все еще жив. Достигнув дворца, все присутствующие, в том числе и сам аль-Мансур, возобновили присягу на верность халифу, при этом тот публично доверил всю власть над государством хаджибу, который должен был осуществлять ее от его имени. В знак доверия аль-Мансур получил новые почетные титулы Сайид и Малик аль-Карим («благородный король»). Полностью побежденная, Субх вынуждена была удалиться в свое поместье, где и умерла два года спустя. Выражая искреннюю или показную привязанности, аль-Мансур шел босиком во главе ее похоронной процессии, читая как выражение глубокой скорби собственноручно написанную молитву.

Сохранилось немало рассказов и об обыденной жизни аль Мансура. Авторы этих книг старались как можно подробнее описать жизнь и деяния людей, о которых пишут, их внешность и характер. Хотя биографы пользовались главным образом письменными источниками, по в их сочинениях всегда имеется личная, «авторская» оценка того или иного правителя, поэта или катиба, критический взгляд на их поступки, попытка психологического истолкования их поведения.

Вот, например, эпизод из книги «Деяния великих мужей» Ибн аль-Хатыба: «Один из приближенных аль-Мансура, по имени Шала, рассказывал: «Я провел однажды бессонную ночь во дворце аль-Мансура, моего господина, когда он уже оттеснил от власти халифа, и там же застала меня заря. Аль-Мансур имел обыкновение скрываться на женской половине своего дворца. Он поднимался в зал, который носил название «Жемчужина», или сидел на одном из балконов, глядя на звезды и никого не допуская до себя. Он долго сидел, глубоко задумавшись. Перед ним стояла свеча, а рядом чернильница, калам и свиток пергамента. Когда ему в голову приходила какая-нибудь мысль, он записывал ее, и проводил так всю ночь, пока не наступало утро. Тогда он ложился на одну из подушек, которые были разбросаны во всех покоях его дворца. Он никогда не говорил, где проведет ночь, так что никто из его близких не знал, где он находится и где спит.»

Это вам никого не напоминает? Если нет, то почитайте книгу или хотя бы посмотрите передачу «Экслибрис» Евгения Киселёва от 21 февраля 2021 г.: «Дача, которая точно не принадлежит Путину», где есть эпизод, почему на "ближней" даче все диваны — особой конструкции. Впрочем, то, как аль-Мансур блестяще расправлялся с бывшими союзниками, с которыми ещё вчера боролся против предыдущего противника, многим уже напомнило этого политического деятеля.

Однажды ночью тот же Шала сказал аль-Мансуру: «Господин наш слишком изнуряет себя бодрствованием, ведь телу его нужен не такой краткий сон! Ведь господину известно, как вредоносно действует бессонница на нервы и какие случаются от этого болезни!». Аль-Мансур ответил мне: «Известно ли тебе, Шала, что, когда подданные вкушают сон, правитель, охраняющий их, не спит. Если бы я только и делал, что спал, то ни в одном из домов Андалусии не осталось бы ни одной пары глаз, которая могла бы спокойно спать!»

Это тоже до боли знакомо, я в детстве учил стихотворение: "Там в Москве в Кремлёвской башне Сталин думает о нас".

Ещё одной общей чертой обоих правителей было стремление производить хорошее впечатление на простых людей. Вот, что рассказывал один из известных катибов аль-Мансура Халаф: «Однажды аль-Мансур набросился на меня с бранью, и я растерялся, не зная, что делать. Заметив это, повелитель смягчил свои упреки и отправил меня по тем делам, которые, как он полагал, я выполнил недостаточно быстро и удачно. Через несколько дней я вернулся, исполнив все, что следовало, и аль-Мансур велел мне остаться, отпустив своих приближенных. Он повелел мне приблизиться и сказал: «Я видел, что ты непомерно испуган, и не одобряю этого. Ведь кто верит в Аллаха, свободен от страха, ибо знает, что нет силы, кроме как у него, а я лишь орудие в руках Всевышнего, — правлю по его велению и прощаю по его соизволению, и все, чем я владею, принадлежит ему. Успокойся и не волнуйся, ведь я сын женщины из племени Тамим. Долгое время мы жили только тем, что я каждый день продавал на рынке пряжу, которую пряла моя мать. Тогда я радовался несказанно своему заработку, а потом, по воле Аллаха, добился того, что ты видишь. Кем бы я был перед ликом Аллаха, если бы не заботился о бедных, не защищал обиженных и не удерживал могущественных обидчиков!».