Он не мог иначе

— Рад вас приветствовать, дорогой Росс, в новом звании и с очередной наградой. Ну, полковника Фергюссона я представлять не буду — он вам как отец родной. Полковник Колгерт тоже известен. Он, кстати, в скором времени поедет на работу в Москву.

Все пожали друг другу руки, уселись за круглый столик в углу кабинета, на котором стояли бутылки, бокалы, рюмки, фрукты. Генерал разлил коньяк.

— Я бы хотел обратить ваше внимание, Росс, на полковника Колгерта. То есть, наоборот, чтобы полковник Колгерт обратил внимание на вас, Росс.

— Чему же я этим обязан?

— Откровенно? Вас как специалиста по вербовочной работе он хотел бы пригласить к себе в Москву. Не сейчас, конечно, а несколько позднее. Вы бы согласились?

— Не знаю. У меня дочь в Риме, она только что поступила в университет.

— Можете забрать ее в Москву или оставить в Вечном городе. Так как же?

— Я бы согласился, господин генерал.

— Вот и отлично! Вы свободны, господа. А вы, Росс, останьтесь. Мне надо с вами еще поговорить.

Фергюссон и Колгерт пожали руки Швейцеру и Россу, вышли из кабинета. Швейцер походил из угла в угол, сел в кресло за письменным столом.

— Мы имели возможность убедиться в вашей профессиональной подготовке, дорогой Росс. Поэтому решили предложить еще одно оперативное дело, опять-таки связанное с выездом за рубеж. Причем, уверен заранее, поездка должна вас заинтересовать...

— Мне приятно это слышать, господин генерал.

— Итак, о привлекательности поездки. Ваша дочь учится в Риме...

— Да, в Римском университете.

— Замужем?

— Нет. Говорит, что не хочет меня огорчать.

— Ну, а если вам отправиться в Рим с деловым визитом и заодно повидать дочь, как?

— Отлично, господин генерал. Дело, конечно, прежде всего, но и дочь мне дорога — она у меня одна осталась на свете, да и давно ее не видел.

— Увидите непременно... Дети, дети... Они так быстро взрослеют и так беспомощны без родителей. Как вы думаете, Росс, на чем чаще всего спотыкаются люди? Я имею в виду, прежде всего нас, мужчин.

— На собственной глупости.

— Справедливо, хотя и не совсем конкретно. Деньги, женщины, азартные игры и вино. Вот те ступеньки, на которых спотыкаются представители сильного пола. Когда выбирают, конечно, не ту лестницу, по которой надо шагать...

— Простите, что я вас перебиваю, господин генерал, но такие ступеньки подстерегают мужчин на любой лестнице, даже хорошо освещенной. Все зависит от обстоятельств.

— Вот именно. Будем считать, что в варианте, которым я хочу вас заинтересовать, и лестница не та и освещена она плохо. — Генерал подошел к столику, налил виски, отпил глоток. — Наша служба вышла на одного человека. Русского... Вы же знаете, Росс, как у нас скверно идет работа с русскими. А этот человек — просто находка.

— Очень интересно, господин генерал.

— Конечно. Тем более что вам уже приходилось работать с русскими. Кстати, скажу вам, Росс, без всяких комплиментов — вы производите впечатление очень порядочного и надежного человека. А это уже очень много в работе со сложными кандидатурами. Вот почему работу с «Зевсом» — это его псевдоним — мы и решили поручить вам.

— Благодарю за доверие, господин генерал. Вы мне разрешите ознакомиться с делом «Зевса»?

— У нас мало времени. Буду краток. «Зевс» — это Иван Корин, старший научный сотрудник одного из научно-исследовательских институтов. Бывает за границей в составе научных делегаций. Специалист по оборудованию, имеющему отношение к космосу. Наша служба вышла на него три года назад. Заметили, что на приемах много пьет. Любит подарки. В магазины ходит один и закупает всякую дамскую мишуру — тряпье и парфюмерию. Но не это главное. Установлено, что он коллекционирует, когда бывает за рубежом, связи с женщинами... В общении с ними выдает себя за румына-эмигранта. Хорошо говорит по-французски. Ловить его будем на трех ступеньках: женщина, вино, деньги. Подробности узнаете в Риме...

Швейцер встал, давая понять, что беседа окончена, подошел к столу, нажал кнопку. Вошел дежурный офицер.

— Оформите выезд мистера Росса так, как мы договорились утром. На аэродром отвезете на нашей машине. После вылета самолета пошлите уведомление в Рим. Я вам желаю удачи, Росс.

— Когда вылетать?

— Через три часа. Времени в обрез. «Зевс» вместе с делегацией будет находиться в Риме всего две недели. Срок короткий.

— Господин генерал, я смогу повидать свою дочь?

— Конечно. Но после завершения операции. Дадим вам отдохнуть и повидаться с дочерью. Честь имею.

— Разрешите идти, господин генерал?

— Да. До свидания...

«Каравелла», на которой летел Росс, приземлилась в римском аэропорту Фьюмичино. Самолет коснулся посадочной полосы, замедлил свой бег. Подъехал трап, и по нему Ингвар вместе с другими пассажирами двинулся в помещение аэропорта. Светлый костюм свободно сидел на нем, в руках он держал модный ныне чемодан-портфель типа «атташе-кейс». Росс остановился, оглянулся по сторонам. И все же не заметил седого человека, который вдруг объявился откуда-то у него за спиной.

— С прибытием, мистер Росс. Как вы себя чувствуете?

Росс вздрогнул, медленно повернулся, сдержанно сказал:

— Прекрасно.

— Привет вам от генерала Швейцера, который просил меня встретить вас. Времени у нас очень мало, и, если вы не возражаете, мы сразу же перейдем к делу. Не здесь, естественно, а на вилле, где нас ждет Мари.

— Мари? Кто это?

— Француженка. Наш агент. Очень красивая дама, между прочим. Мы подсунули ее «Зевсу» на одном из приемов как компаньонку итальянского бизнесмена — тоже нашего агента. Завтра у Мари свидание с «Зевсом» на «собственной» вилле — это наша конспиративная резиденция. Там все оборудовано.

— Но стоит ли сразу подключать женщину?

— Нужно. Впрочем, есть кое-какие детали, которые нам необходимо обсудить вместе.

— Хорошо, я готов.

Большой серый «форд» быстро домчал обоих до уютной виллы в одном из тихих римских переулков. А вот самого Рима Россу так и не удалось увидеть из окна автомашины: спутник Росса гнал ее по улицам окраинных новостроек, минуя древний центр Вечного города.

Всю дорогу оба молчали. Спутник только представился Россу как Джеймс Грин.

В просторной и шикарной гостиной виллы висели картины старинных художников, стояла дорогая мебель, серебряные канделябры. В углу размещалась широкая тахта, а перед нею на полу была расстелена шкура леопарда с оскаленной пастью. Стол был накрыт на троих. Когда Грим и Росс вошли в гостиную, с тахты поднялась очень красивая, стройная молодая женщина. Спутник Росса представил ее по-французски:

— Это Мари. Добрый день, Мари. Это мистер Росс.

— Добрый день, мистер Росс. Как долетели?

— Благодарю, все в порядке, — вежливо, но совершенно равнодушно ответил тот.

Мари явно удивилась:

— Я не в вашем вкусе?

— Почему вы так решили?

— Ну, обычно мужчины говорят мне какой-нибудь комплимент... Или хотя бы смотрят на меня с интересом.

— У нас деловая встреча, не так ли? Поэтому вы для меня не женщина.

— То есть? А кто, простите?

— Коллега...

От Грина не ускользнула ирония Росса.

— Ну, вот и договорились, — торопливо прекратил он это выяснение отношений. — Итак, к делу. Мари назначила встречу «Зевсу» здесь, на этой вилле, которая якобы ей принадлежит...

Мари взяла бутылку виски, плеснула себе в бокал, бросила туда кусочек льда. Грин поморщился.

— Хотя ваша встреча состоится поздно вечером, я все-таки рекомендовал бы вам, Мари, не налегать на виски. Вам понадобится свежая голова и полная ясность мысли.

Мари сначала сделала большой глоток и ответила с милой улыбкой:

— Не беспокойтесь, мистер Грин. У меня профессиональная закалка!

Росс решил перейти к делу:

— У меня вопрос к вам, Мари... Как это вам удалось так быстро договориться с «Зевсом» о встрече? Мне известно, что советские специалисты — люди осторожные...

— Никаких проблем не было. Мистеру Грину было кое-что известно о слабостях этого парня. Ну, и потом женская интуиция. На приемах, куда я являлась в качестве компаньонки итальянского бизнесмена, мне достаточно было увидеть, как «Зевс» хлещет неразбавленное виски и пялит на меня глаза...

— Он сам пошел на контакт?

— В общем, да. На одном приеме, когда он стоял в сторонке и ел меня глазами, я сама подошла к нему. «Синьор, могла бы я обратиться к вам с одной незначительной просьбой?» «Конечно, мадам, чем могу служить?» «Помогите мне одеться, — прямо-таки проворковала я, — мне нужно ехать домой...» «А когда-нибудь вы позволите мне помочь вам раздеться?» «Конечно», — ответила я, словно не понимая его юмора.

— Ну, а дальше?

— На следующем приеме «Зевс» подошел ко мне сам. «Не хотите ли сходить в кино?» Этот идиот не смог придумать ничего более привлекательного. Я говорю: «Спасибо за желание скрасить мое одиночество. Но, может быть, лучше поужинать на моей вилле?» «У вас своя вилла?» «Да, видите ли, мне ее вместе с небольшим капиталом оставил мой бедный муж, который так мало прожил...» «А сколько он прожил?» «Всего 75 лет, мой обожаемый Сильвестро...» «Ай-ай-ай, какой молодой...» Ну вот и все... Он взял мою визитную карточку: «Графиня Монтаньяни, Париоли, 37»...

— А если он проверит?

В разговор вмешался до того молчавший Грин:

— Не успеет. Делегация занята до самого вечера...

— А не может он оказаться «темной лошадкой»? — спросил Росс.

Грин ответил отрицательно.

Росс вроде бы успокоился:

— Что ж, возможно, вы и правы. Техника проверена?

— Да, кинокамеры будут снимать встречу с разных точек. А уж Мари позаботится о выразительности кадров.

— Не беспокойтесь, шеф. Не впервой, — усмехнулась уже чуть осоловевшая Мари.

Росс обратился к Грину:

— Кстати, надо будет сразу же проявить пленку и заставить «Зевса» еще раз прийти на виллу.

— Сумеете, Мари? — озабоченно обернулся к обольстительнице Грин.

— Он прибежит ко мне по первому свисту, милый Росс. С моего крючка еще ни одна рыбка не срывалась.

В тот вечер улица Париоли была пустынна, и инженер Корин на пути к своей знакомой мог убедиться, что за ним никто не следит. На нем был легкий светлый плащ с воротником, который он предусмотрительно поднял. Вот и нужный номер на воротах. Корин через калитку, оказавшуюся незапертой, прошел по дорожке к небольшой двухэтажной вилле, скрытой невысокими подстриженными деревьями и кустами. Красивый старинный подъезд. Несколько ступенек. Резные двери. Звонок-колокольчик тоже на старинный лад. Корин постоял в нерешительности, подумал, глубоко вздохнул и сильно дернул за ручку звонка. Прошло несколько томительных минут. Он дернул за шнурок еще раз. И вдруг дверь открылась легко, без щелчка. В снопе слепящего света возник силуэт Мари. А потом она, улыбающаяся, стройная, прекрасная, схватила его за руку и втянула вовнутрь.

— О, синьор Корин. Наконец-то. Дверь, между прочим, была открыта...

— Добрый вечер, синьора Мари. Вы очаровательны, как никогда. — Он поцеловал ей руку. — Что же касается открытых дверей, то мы, русские, не имеем привычки в них ломиться. Мы предпочитаем звонить...

— Сюда, синьор Корин. Позвольте ваш плащ, я сама его повешу: я отпустила всю прислугу, — многозначительно и лукаво добавила она.