Дьявольское казино. Взлёт и падение Lehman Brothers

* * *

Пока Фулд совершенствовал свои навыки публичных выступлений, многим становилось всё яснее, что Джим Робинсон хочет уйти из банковского бизнеса. По офисам Lehman прошел слух, что Галлатина, который вёл переговоры обо всех компенсациях Lehman, Робинсон описал совету директоров American Express как “человека, который входит во вращающиеся двери после меня и каким-то образом добирается до цели первым”. Совет директоров был не в восторге слышать такое от своего генерального директора. Пудрить мозги не то же самое, что носить костюмы, сшитые на заказ.

25 января 1993 года American Express уволила Робинсона и заменила его Харви Голубом, человеком, которого один высокопоставленный сотрудник Lehman охарактеризовал как “сумасшедшего парня со странным чувством юмора, с которым трудно иметь дело”. Голуб по прозвищу “Эго Харв”, как было известно, установил автомойку в своем доме в Миннесоте.

Переехав в Нью-Йорк, Голуб быстро завоевал репутацию специалиста по управлению на микроуровне, что не очень понравилось "леманитам". Голуб и Хилл немедленно поссорились из-за соглашения о зарплатах в Lehman, которое Голуб хотел отменить.

— Я не спрашиваю, а говорю вам, что делать, — сказал Голуб Фулду, Хиллу и Петтиту.

Хилл пригрозил передать дело в совет директоров Amex, где, как он знал, у него есть сторонник в лице Джона “Джека” Бирна, руководителя страховой отрасли. Хилл указал Голубу, что они с Фулдом потеряют всякое доверие сотрудников, если откажутся от зарплатной программы.

Голуб отступил — но, похоже, с тех пор над Хиллом сгустились тучи. По словам кого-то, близкого к Фулду, Голуб с самого начала намеревался избавиться от Хилла (которого считал сторонником Робинсона), а после разногласий по поводу размеров зарплат и бонусов искал любой предлог.

Однако на некоторое время он сосредоточил свою энергию на другом.

Фулд и Хилл вскоре узнали, что задумал Голуб. Через сарафанное радио в торговом зале они узнали, что он планировал избавиться от Shearson, и что Сэнди Вейл, который продал Shearson компании American Express в 1981 году и был старым другом Голуба, был готов купить её за 1 млрд. долларов. Загвоздка в том, что ему не нужен был Lehman. Он знал о её буйной культуре и колючем высшем руководстве.

То, что им не рассказали об этих планах, сильно разозлило Хилла и Фулда, и Хилл задал вопрос прямо Голубу. Он спросил его:

— Ну и почём нынче Shearson?

Хилл потом рассказывает:

— Он назвал цифру. И я спросил: "Хорошо, а кто покупатель? Как будет происходить продажа?" Он сказал: "Я решил, что это лучшее предложение". И я спросил: "Ну, были ли другие участники торгов? Была ли конкуренция? Откуда мы знаем, что это лучшая цена на рынке?" Он сказал: "Я принял стратегическое решение продать её. Я хочу, чтобы вы сделали одну вещь, а именно убедились, что эта сделка завершится. Если я услышу что-нибудь, что вы мешаете заключению этой сделки, я вас уволю”.

Обеспокоенный тем, что Lehman потерпит неудачу в сделке из-за потери дистрибуции, Хилл в тайне от Голуба и поговорил со знакомым, тогдашним заместителем Сэнди Вейла, начинающим финансистом по имени Джейми Даймон.

Хилл говорит, что он сказал Даймону:

— Я знаю, что происходит. Сэнди знает, что Харви сказал нам выметаться. Но мы не собираемся этого делать. Мы не собираемся препятствовать этой сделке, но ты не можешь обмануть нас. Мы собираемся отстаивать свою ценность здесь, точно так же, как ты бы защищал свою, если бы был на нашем месте.

И Джейми согласился работать с ними.

Единственным рычагом воздействия Хилла была его дружба с Даймоном. Их дочери ходили в одну школу в Нью-Йорке. Возможно, оба чувствовали, что Уолл-стрит – мир тесный и что их путям суждено снова пересечься (так и случилось), или Даймон знал, что в долгосрочной перспективе в ссоре с Хиллом нет ничего хорошего.

— Джейми знал, что ему уже досталась чертовски выгодная сделка и что ему не нужно усугублять её для нас, — говорит Хилл. — В этом для него не было никакой выгоды.

Фулд и Хилл знали, что они всего лишь предотвратили неизбежное — то, что Голуб бросит Lehman. Ему просто нужен был Amex. После встречи с Голубом, чтобы обсудить свои опасения в будущем, Хилл сказал Фулду:

— Ему [Голубу] не нравится бизнес ценных бумаг. Он хочет заниматься бизнесом кредитных карт. И он хочет избавиться от нас, как только сможет.

Хилл был прав. Но он не предусмотрел одну важную деталь в грандиозном плане Голуба. 29 марта 1993 года Голуб уволил Хилла.

— А как же Дик? — был первый вопрос Хилла Голубу.

— Он в кабинете по соседству, — ответил Голуб.

Другими словами, Фулд уже знал.

Галлатин, который к настоящему времени заслужил официальный титул “министр без портфеля”, говорит, что уход Хилла был неизбежен.

— Голуб знал, что ему придётся выделять Lehman, и из них двоих [Хилла и Фулда] меньше всего он хотел иметь дело с Хиллом, потому что Хилл был зрелым, блестящим банкиром по слияниям и поглощениям, с которым он не хотел вести переговоры. Ему не приходило в голову, что, возможно, к настоящему времени Дик Фулд обладал всеми качествами, благодаря которым Том был тем, кем был.

Галлатин считает, что теперь Фулд, наконец, был готов применить всё, чему научился в так называемом учебном курсе Тома Хилла:

— Он понял, что будет только один лидер — но кто? По мнению Дика, это был глупый вопрос: это должен был быть он.