Дьявольское казино. Взлёт и падение Lehman Brothers

* * *

Фулд так и не нашёл замену на место начальника операционного отдела, освобождённое Петтитом. Он просто не мог никому доверить подобраться к нему так близко — даже Джеку.

— Правление хотело, чтобы кто-то его заменил, — вспоминает Карин Джек, — но в планах этого не было.

Этот вакуум власти рассматривался как слабость в Goldman Sachs, главном сопернике Lehman. Фулд, возможно, не знал этого, но Goldman Sachs рассматривал Lehman всего лишь как тявкающего терьера, наступающего ему на пятки.

— Lehman всегда думала, что они борются с Goldman Sachs, но мы никогда не думали, что они нам ровня, — говорит бывший член исполнительного комитета Goldman. — Мы не считали, что у них есть какие-то особые навыки, — продолжает он. — Принятие риска было их способом отличиться. Мы слегка презирали их, потому что считали, что они чрезмерно рискуют, в то время как мы сосредотачивались на управлении и рисках.

Ребята из Goldman также думали (и не ошибочно), что Фулд просто самодур, а все высшие руководители под ним были просто придворными шутами, говорящими ему то, что ему приятно слушать.

В 1999 году из всего высшего руководства только Сесил мог с чем-то не согласиться или даже задавать вопросы, остальные были обычными подхалимами, все боролись за власть — во главе с Грегори, формально главой отдела акций, но также и буфером Фулда, его полевым генералом.

Иногда, по словам старших сотрудников, Грегори чуть ли не становился на колени на собраниях, чтобы посмотреть на Фулда снизу вверх, когда тот говорил. Когда Фулд выступал с речью перед управляющими директорами Нью-Йорка, было видно, как Грегори, сидевший в первом ряду, чуть не падал со стула – весь внимание.

— Было одновременно забавно и в некотором роде ужасно наблюдать, до какой степени Джо подлизывался к Дику, — говорит один бывший топ-менеджер.

После увольнения Петтита и команды по работе с ценными бумагами у Грегори теперь была репутация опасного приспешника. Никто не хотел настраивать против себя ни его, ни Фулда. Грегори был известен тем, что действовал закулисно, незаметно.

— Он наносил удар сзади, а не спереди, — говорит один из сотрудников.

Один руководитель вспоминает, что Грегори сказал ему, что дела у него идут фантастически хорошо, всего за 2 недели до того, как его уволили.

С тех пор у компании появился внутренний девиз: “Не слушай, если Джо говорит, что у тебя всё хорошо”. Обычно это было равнозначно фразе “ты уволен”.

Неудивительно, что новая роль Грегори принесла с собой новые прозвища. Вдобавок к “Джо Клину”, теперь он был ещё и “дядей Джо”, в честь массового убийцы Иосифа Сталина, и “Дартом Вейдером”. Грегори никогда не видел в себе ничего похожего на эти карикатуры. Даже когда он разбогател и обзавёлся домашним персоналом в 30 человек, флотом лодок, несколькими домами и частными самолётами, он по-прежнему считал себя “обычным Джо”.

— Я человек из народа, — любил говорить он и говорил всем новым руководителям, что сотрудники Lehman не из тех людей, которым нужно регулярно проверять свои банковские счета, намекая, что никогда этого не делал.

Другими словами, хотя "леманиты" и были банкирами, предполагалось, что они не должны быть заинтересованы в зарабатывании денег... по крайней мере, не для себя.

— Джо был бы в полном ужасе, если бы знал, как его воспринимают другие, — говорит Боб Шапиро. — В глубине души Джо — эмоциональный человек, который очень хочет всем нравиться.

После Грегори следующим приближённым к "королю Ричарду" был Том Руссо, главный юрисконсульт, которого многие считали “интеллектуальным щитом” Фулда. Руссо был публичным голосом Lehman — перед Конгрессом, Сенатом и международными финансовыми комиссиями. Он любил говорить и делиться идеями, у него появилась страсть к продюсированию фильмов. В Lehman Руссо очень любили.

Несколько наследников, очевидно, входящих в круг Фулда, были выходцами не из офиса в США. К 1999 году Азию возглавил Джасджит “Джесси” Бхаттал, безукоризненно одетый индус, который часто щеголял в шёлковом шейном платке. Когда азиаты провели видеоконференцию, многие жители Нью-Йорка почувствовали себя убого одетыми по сравнению с ними.

Бхаттал считался огромным шагом вперёд во всех отношениях по сравнению со своим предшественником Дэном Тайри. Тайри весил под 160 кг, проливал еду на одежду и часто засыпал на заседаниях операционного комитета. В конце 1990-х годов Фулд отправился с Тайри на обед к клиенту в Токио, где подавались блюда местной кухни, в том числе рыба. Тайри заказал стейк. С таким же успехом он мог приказать себя казнить, поскольку Фулд избавился от него, как только смог.

Бхаттал также заслужил похвалы своих коллег, потому что у него была фобия перед полётами (которую он так и не преодолел), однако из всех членов исполнительного комитета Lehman он, вероятно, летал больше всех. Однако наблюдать за ним, когда самолёт взлетал и приземлялся, было изнуряющим опытом, говорит кто-то, кто летал с ним:

— Он хватался за подлокотники кресла и шумно дышал.

И всё же приходилось отдать должное Бхатталу, он брал себя в руки и летал,

проявляя аналогичную целеустремлённость в офисе. Когда его назначили главой азиатского отделения, он не притворялся, что разбирается в торговом бизнесе. Его образование было связано с банковским делом.

— Он приходил и садился в торговом зале и, по сути, не уходил, пока не разбирался в чём-то досконально, — говорит коллега из Нью-Йорка. — Он был источником вдохновения для всех нас.

Другим зарубежным членом[41] круга Фулда был молодой амбициозный британский банкир Джереми Айзекс, назначенный ответственным за всю Европу в 2000 году. В то время ему было всего 36 лет. Он никогда не учился в университете. Каждый раз, когда Фулд приземлялся в Лондоне, Айзекс был там и поприветствовал его. Во время поездок по Европе он почти никогда не отходил от Фулда — некоторые говорят, что Фулд иногда высмеивал его за это.

— Джереми, мне не нужно, чтобы ты нянчился со мной, — говорил он, когда британец ходил за ним на каждую встречу.

Айзекс говорит, как раз наоборот: Фулд просил его о сопровождении.

По мере того как росло влияние Айзекса в фирме, рос и его обхват. В 2003 году он пригласил пятизвездочного шеф-повара в столовую Lehman's в пентхаусе в лондонском районе Кэнэри-Уорф, новом доме Lehman London (на открытие которого он уговорил прийти премьер-министра Великобритании Гордона Брауна). В мгновение ока столовая Lehman была названа лучшей корпоративной столовой для руководителей в городе, что стало шуткой в Нью-Йорке, как и тот факт, что лондонский офис Айзекса был единственным офисом во всем Lehman, который был больше, чем у Дика Фулда. Айзекс отмечает, что не разрабатывал его сам. Скорее, это сделала Фрэн Киттредж, глава нью-йоркского отдела благотворительности.

Увеличение веса Айзекса стало причиной для беспокойства во время похода на Лысую гору во время летнего отдыха семьи Фулдс в Сан-Вэлли.

— Мы были серьёзно обеспокоены тем, что он может не дойти, — вспоминает коллега.

Айзекс согласился.

— Это был очень неприятный опыт, — говорит он.

По возвращении в Лондон он нанял тренера по боксу.

— Я до сих пор тренируюсь, — говорит он. — Восхождение на тот холм дало мне толчок, в котором я нуждался, чтобы привести себя в форму.

Айзекс также купил себе дом рядом с российским миллиардером Романом Абрамовичем в Кап д'Антиб и заказал под себя Jaguar E-Type. На вечеринке в Лондоне в честь его 40-летия пел Стиви Уандер.

Ему нравилось, чтобы окружение соответствовало определённым стандартам. В 2006 году Айзекс приехал на ежегодный Всемирный экономический форум в Давос, Швейцария, и оказалось, что его гостиничный номер не отвечает его требованиям. Он ругал сотрудников корпорации Lehman за дрянную организацию.

За Бхатталом и Айзексом пришли и новые "леманиты". Компания начала агрессивную кампанию по найму самых способных, поскольку цена акций выросла, привлекая в основном выпускников 11 известных бизнес-школ: Чикаго, Колумбии, Уортона, Така, Фукуа, Стерна, Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе, Келлога, Гарварда, Слоун из Массачусетского технологического университета и Стэнфорда. Кандидаты на получение степени MBA, присоединившиеся к фирме, характеризовали атмосферу в компании как “круг задиристых и дружелюбных выживших”.

Один комментировал:

— Они через многое прошли вместе и были очень преданы друг другу.

Другой:

— Это место настолько близко к меритократии, насколько это возможно — на меня возложили больше ответственности, чем я когда-либо мог себе представить.

— Это агрессивная компания, которая позволит вам пойти на риск, если вы сможете его оправдать, — говорил третий.