Выбирай своих врагов

Глава 27

Мы последовали за ней, и я оказался окружен высокими зелёными стенами, меж которых был едва виден купол у нас над головами, и совсем не видна планета. Под ногами у меня оказался аккуратно подстриженный газон — короткий и пружинящий, по которому я сделал несколько осторожных шагов, пока остальные толпились у меня за спиной. Лабиринт приглушал разговоры, делая их почти неразличимыми, а каждый вздох и шорох, что издавала одежда, звучал ужасающе громко.

— Куда идти? — Спросил Веккман, и я показал направление, которое описывал мне Дефрой.

— Второй поворот налево, потом первый направо. — Вспомнил я. — Дефрой говорил, что это приведёт нас прямо к центру.

— Звучит довольно ясно. — Согласился он, зашагав в указанном направлении.

Поначалу всё шло хорошо — мы неплохо продвинулись вглубь, хотя воздух вокруг был густой и какой–то приторный — сперва я решил, что это из–за отсутствия ветра и узости проходов, где едва можно было идти гуськом. Веккман решил пойти впереди, что меня более чем устраивало — так что я шагал за ним, держа оружие наготове и чувствуя в руках его знакомый, успокаивающий вес. Юрген, само собой, шёл прямо за мной — мне не нужно было поворачиваться для того, чтобы удостовериться в этом, а Эмберли едва не наступала ему на пятки. Я не был уверен, приготовил ли кто–то из шедших за мной оружие[188], но у Веккмана в одной руке появился болт-пистолет, который он сжимал, излучая уверенность в том, что готов его применить, а в другой — любопытный обсидиановый жезл, длиной почти с мой цепной меч. Я никогда не видел похожего оружия, но оно выглядело зловеще, а вокруг него слабо сиял ореол сверхъестественных энергий.

— Чувствуете запах? — Спросил Юрген, и я кивнул.

— Чувствую. — Внезапно, мне стало намного беспокойнее. Густой, мускусный аромат разливался в воздухе, вмешиваясь с запахом сырой листвы и подстриженной травы. — Прямо как в туннелях на Дречии.

— Правда? — Веккман обернулся ко мне, на его лице читалось беспокойство. — Значит, мы близко.

— Думаю, да. — Согласился я. — Посмотрите на листья.

Он бросил взгляд на живую изгородь и медленно кивнул.

— Я понимаю, о чём вы. — Сказал он. Растительность здесь менялась, становясь сочнее, и листья теперь походили на маленькие зелёные языки; пока я смотрел на ближайший, мне показалось, что он шевельнулся, слабо и отталкивающе похотливо изгибаясь. — Тогда лучше поторопиться.

— Лучше. — Согласился я, и мы снова зашагали через коридоры лабиринта, и чем ближе в сердцу этого нечестивого места мы подходили, тем сильнее менялось всё вокруг. Зелёный уступил место тысячам оттенков розового и бурого, в лабиринте пульсировала нечестивая жизнь, что извивалась, дергалась и пыталась дотронуться до нас, когда мы безмолвно проходили мимо.

— Второй налево, первый направо. — Бормотал Веккман, явно просто пытаясь занять мозг. Приторный запах становился всё навязчивее с каждым шагом, отчего у всех кружились головы, и я был рад тому, что Юрген рядом — его знакомый аромат перебивал другие запахи и помогал мне оставаться на земле. — Второй налево… Стоп! Тут тупик. — Веккман повернул голову, осматриваясь. Он выглядел немного смущённым. — Должно, быть я обсчитался.

— Нет. — Тревожно ответил я, потому что тоже считал, и, держу пари, что считали все.

— Вернёмся. — Предложила Эмберли, осторожно поворачиваясь и стараясь держаться от как можно дальше от животрепещущих стен. — Пойдем обратно по нашим следам.

Мы стали возвращаться, но теперь во главе отряда шла Эмберли. После нескольких поворотов она замедлила шаг и с видимым беспокойством принялась озираться.

— Тут должен был быть проход. — Сказала она. — Но он пропал.

— Колдовство. — Веккман был скорее сердит, чем испуган. — Это место меняется вокруг нас.

— Нам сюда. — Я указал на ближайшую стену; моё подсознательное чувство направления работало в полную силу даже в таком диком месте, как это. Я включил меч. — Если путь перекрыт, мы можем проложить свой. — Я замахнулся гудящим клинком и рубанул по живой изгороди{10} , развалив её как гретчина — вернее, ещё легче, ведь в изгороди не было костей, что могли замедлить зубья меча хотя бы на миллисекунду. Во все стороны полетели веточки, измочаленные листья и брызги сока. Прорубаемая мной дыра в соседний проход заметно расширилась, когда кусты сами собой расступились, остерегаясь ревущего меча.

— Хорошая идея! Продолжай! — Поддержала меня Эмберли, и я продолжил, прорубаясь через одну изгородь за другой. Все остальные спешили проходить в проделанные мной дыры, а за их спинами они затягивались, как исцеляющиеся раны.

— Так будет быстрее, сэр. — Предложил Юрген, покачивая в руках мельту, но я, хотя искушение было велико, покачал головой.

— Может и быстрее. Но если мы устроим тут пожар, то все сгорим. — Выдав этот весомый аргумент, я продолжил рубить изгороди мечом, что, честно признаться, становилось труднее. Растения становились всё более мясистыми, источали какие–то вязкие выделения, а летящий во все стороны сок теперь больше походил на кровь. Идти тоже становилось труднее — земля стала скользкой и неровной, я мне приходилось прилагать усилия, чтобы оставаться на ногах.

Сам того не заметив, я оказался на широкой поляне в сердце лабиринта, весь перемазанный кровью и потрохами растений. Остальные были прямо за мной. Стены вокруг нас полностью преобразились — теперь эта была дергающаяся плоть, пронизанная пульсирующими сосудами, которые складывались в картины, поражающие своей порочностью. Картины, которые с энтузиазмом воплощали в жизнь мужчины, женщины и андрогины всех форм и размеров, что обнаружились на поляне. По сравнению с этим, то, что я видел на Дречии, было просто собранием техножрецов, обсуждающих фрагмент машинного кода.

Стоило мне оторвать глаза от чудовищного зрелища в поисках непосредственной угрозы, как меня охватило странное чувство дезориентации. Секунду спустя, я понял, что место, в которое мы вторглись, больше чем должно было быть — оно превосходило размерами весь лабиринт, в который мы совсем недавно вошли.

Как и в пещере, что мы нашли на Дречии, культисты расположись вокруг центрального алтаря, у которого что–то сосредоточенно и недобро бормотали и скакали едва различимые фигуры.

— Янбель, — Эмберли постучала по вокс-бусине, — передавай сообщение.

— Я попытаюсь. — Заверил её техножрец. — Но я не уверен, что взломал их шифры. А даже если взломал, они могут просто не послушать.

— Это они послушают. — Ответила Эмберли и добавила несколько непостижимых фраз на ритмичном эльдарском языке. — Передай это.

— Считайте, что уже сделано. — Сказал Янбель и вышел со связи. Я мог бы гадать, что всё это значило, но учитывая обстоятельства, думаю, вы не удивитесь, узнав, что мой мозг был занят не этим. Я принял защитную стойку и поднял лазпистолет, ища цель. К счастью, никто из участников оргии не обратил на наше внезапное появление никакого внимания, хотя мы не ожидали, что это продлиться долго, так что встали спиной к спине, готовые к обороне.

— Тут камни, сэр. — Указал Юрген, чуть громче обычного, чтобы его не заглушали голоса празднующих, что начинали сливаться в единое песнопение. Я снова почувствовал колотьё в ладонях — такое пение я слышал совсем недавно, и не мог забыть его предназначение.

Мой ординарец был прав. На возвышении в самом центре лабиринта были кучей свалены десятки сверкающих кристаллов в окружении извивающихся и что–то бормочущих культистов. Они светились так же ярко, как раньше, их цвета менялись и колебались как у того, что Эмберли показывала мне, но было в них и что–то иное — по камням скользили тёмные разводы, будто чернила, пролитые в воду. Сперва я подумал, что мне это кажется, но чернота распространялась как плесень, медленно пожирающая гнилой плойн.

— Это плохо. — Сказал Веккман, поднимая обсидиановый жезл. Разряды энергий на нём стали более заметны — они носились по всему жезлу вверх и вниз. Я оглянулся, убеждаясь, что Юрген достаточно далеко, чтобы не мешать этому устройству. В конце концов, специалист тут Веккман, и от него могут зависеть наши души. — Они порождают слишком много варп-энергий, чтобы нуль-жезл мог её рассеять. — Кажется, он и Эмберли впервые обменялись взглядами взаимного согласия. — Так что придётся прервать призыв старым добрым способом. — И Веккман выстрелил в ближайшего культиста.

— Что..? — Переспросил я, слегка сбитый с толку развитием событий. Воспоминания о дречийских культистах были ещё живы, и провоцировать этих, побуждая их напасть, мне показалось чудовищно немудрым.

Веккман посмотрел на меня — его глаза были холодны даже для инквизитора.

— Они открывают путь демону. По сравнению с ним тот, с которым вы встречались — всего лишь котёнок джиринкса. Нам нужно остановить поток энергий, что идёт от их осквернённых душ, пока не стало слишком поздно. Это единственный путь спасти планету от проклятия.

— Именно так. — Согласилась Эмберли, поднимая закованную в силовую броню руку, на запястье которой был закреплён шквальный болтер. Два инквизитора начали продвигаться вперёд, окатывая культистов градом болтов.

— Постойте. — Попытался остановить их я, но мои потуги не удостоили внимания. — А зачем тут камни? — Они ведь были ключом ко всему, хотя и я не мог понять, в чем их предназначение.

— Она идёт! Она идёт! — Через звуки песнопений и стрельбу прорезался экстатический крик, и дергающаяся фигура, одетая разве что в богохульные знаки, нарисованные веществами, о происхождении которых я не хотел и задумываться, прыгнула на возвышение и встала прямо перед грудой болезненно светящихся камней. Это оказался Фульхер — к счастью, Эмберли была слишком далеко и слишком занята истреблением еретиков, чтобы сказать «А я же говорила». Ещё до того, как эхо губернаторского крика замолкло, воздух над камнями затрещал от переполнявших его энергий, а потом будто разорвался, и нечто нечестивое шагнуло или проскользнуло в брешь. Я не мог дышать; ужас пронзил меня до глубины души, и я ощутил кощунственную неправильность того, что вторглось в наш мир, что бы это не было. Я взглянул на Эмберли и Веккмана, которые прекратили бойню, чтобы посмотреть на то, что происходит, а потом на Юргена, который просто поднял мельту и ждал приказа.

Это был не тот демон, которого мы видели на Дречии, но что–то в нём выдавало общее происхождение — такое же родство есть между гретчинами и орками. В этой твари не было ничего вещественного, за что мог бы зацепиться глаз — скорее это был лишь намёк на присутствие, что парил в воздухе, источая осязаемое и злорадное предвкушение. Фульхер упал на колени, раскинув руки и подняв лицо к туманному ужасу над алтарём. Его голос дрожал от страстного рвения истинного сумасшедшего.

— Именем Слаанеш, я приветствую тебя. Именем Слаанеш, я связываю тебя… — В один голос завыли все культисты.

Фульхер погиб первым — и поделом ему, если хотите знать. Кровь, плоть и кости губернатора расплавились как свечной воск, и его засосало в пустоту, в которой парила тварь у нас над головами. Потом так же поглотило ближайших культистов, и их сплетённые тела слились воедино, став сгустком корчащейся плоти, обвившейся вокруг того, что осталось от губернатора. Остальное происходило куда быстрее — прежде чем кто–то из еретиков успел осознать, что за судьба им уготована, они были схвачены и присоединены к кружащейся массе плоти. Затянуло даже тела тех, кого успели застрелить инквизиторы, и их разлитая кровь и кости присоединились к ужасному скоплению останков.