Женские жизни Алкионы

Маленький, но бесстрашный отряд ступил на платформу, и Борей поднял тональность своего голоса, пытаясь воспроизвести то фантастическое пение жреца, которое он уже слышал. Была надежда, что через толщу скалы какое-либо отличие в интонации не будет заметно. Оказалось, что богиня была или некритично настроена, или, возможно, она не заботилась, каких посетителей ей принимать, уверенная в своей власти иметь дело с любым, кто бы ни появился. Во всяком случае, как и прежде, дверь в скале поднялась, излив рой уродливых гоблинов. Минутой или двумя позднее они увидели то самое существо, для встречи с которым предприняли эту экстраординарную экспедицию. В дверном проёме, заполняя его снизу доверху, стояла огромная грубая женская фигура, полных восьми футов в высоту и более чем широкая в пропорции. Она была тёмно-синего цвета и слабо люминесцировала в сгущающихся сумерках. Это удивительное существо было абсолютно голым, за исключением ожерелья из огромных мерцающих камней, и выделяло сильный, почти опьяняющий, мускусный аромат, что более всего вызывало отвращение. Однако, в выражении лица богини чувствовалась не только жестокость и странное непостижимо-бесчеловечное зло, но и своего рода жуткое обаяние.

Сириус, который как глава отряда находился впереди, испытал те же самые эмоции, которым ранее не смог противостоять Мицар. Он так же попытался говорить, но не смог, он так же чувствовал, какое непреодолимое влияние оказывают на него эти непреклонные немигающие глаза. И он так же был бы, без всякого сомнения, порабощён этими сверхъестественными чарами, которые сконцентрировались на нём, если бы больше ничего не было сделано. Но позади него громко прозвучал призыв его супруги:

– Сириус! Не поддавайся! Держись! Помни о Свете!

И после этих слов Алкиона натянула тетиву своего чудесного лука наиболее смертоносной из стрел, безошибочно направив её прямо в сердце этого жуткого монстра. Когда же стрела попала в цель, огромное тело с нечеловеческим воплем рухнуло на землю и начало там содрогаться в агонии. Через несколько минут она была уже мёртвой, и все по-настоящему ощутили любопытное изменение в атмосфере – в смысле интенсивного облегчения, удаления чего-то давящего. И пока они стояли, поглядывая друг на друга и удивляясь, изнутри пещеры раздался громкий крик, оттуда выбежал Мицар, повторяя:

– Я свободен, свободен!

Он перепрыгнул через неподвижное тело и, подбежав к своим родителям, начал с любопытством спрашивать, как они сюда попали и что же тут случилось. Но, возможно, самое необычное изменение произошло с ордой существ, которые всегда выбегали первыми, когда открывалась дверь. Они казались как бы ошеломлёнными, вся их озорная злобность исчезла, и они начали друг с другом разговорить с какой-то долей сомнения. Некоторые из них валились с ног, как будто от слабости. Алкиона сказала:

– Смотри-ка! Ведь они – не демоны, а люди, только были под какими-то жуткими чарами. Скажите, братья, кто вы, и, если нужно, мы поможем вам.

Тогда одно из этих странных существ вышло вперёд и произнесло, запинаясь, как тот, кто забыл, когда последний раз использовал человеческую речь:

– Госпожа принцесса, – сказал он, – ещё недавно вы знали меня как солдата дворцовой стражи. Вы говорили со мной много раз, и я не могу поверить, что вы не знаете меня теперь. Три месяца назад я был молод, силён и храбр, теперь же мои волосы седы, я стар и немощен, и не могу жить. Но в действительности я хочу жить, хотя моя душа и запятнана смертным грехом. Поскольку я был избран верховным жрецом той демонессы, которая теперь мертва, стать её мужем, она подвергла меня своим жутким чарам. Всё, что было грязного и животного во мне, она смешивала в такой безумный клубок, о каком вы никогда не имели представления, как и положено любому нормальному человеку. Есть вещи настолько адские, что плоть cползает c костей от одной мысли о них, а разговор об этом подобен дыханию смерти. Целый месяц я обслуживал её чудовищные вожделения, и это казалось мне одним безумным водоворотом удовольствия, в котором я потерял счёт времени. Однако, за это время она вытянула из меня всю жизнь, оставив только то, что вы видите. В следующее полнолуние поступил новый муж, и она отбросила меня, как изношенный предмет одежды. Все они, кого вы сейчас видите, такие же, как я. У каждого из них был свой день, а затем наступало истощение жизненности из-за этого отвратительного вампира, лежащего здесь. Таким способом она поддерживала себя до невероятного возраста, питаясь жизненной энергией мужчин. Её жертвы исчисляются многими тысячами – в пещере осталась огромная куча их костей. И всё же она не давала нам умереть сразу, сохраняя нас без сна, такими вот противоестественно живыми, наполненными дьявольскими преступными намерениями и ревностью, жаждущими столкнуть вновь прибывающих в страдание, одновременно завидуя и ненавидя их. Остаток нашей жизни был для нас адом, и каждый день казался тысячей лет муки и отчаяния. Но теперь, когда вы убили её, всё изменилось – ужасный кошмар ушёл, и я думаю, что мы умрём с миром. Как вы видите, некоторые из нас умирают уже сейчас.

Жалость и ужас заполнили сердца Алкионы, Сириуса и Мицара, когда они услышали эти страшные откровения. Сириус почувствовав боль в сердце, сказал этим обречённым несчастным людям такие слова, какие были даны ему, чтобы произносить их. Он говорил им о свете, который пребывал в каждом из них и который всё ещё пребывает, потому что неискореним даже в злобе всего этого непристойного ужаса, о свете, который является лучом Вечного Света, из которого все вышли и в который все должны возвратиться. Так что и для них есть надежда и помощь, потому что, хотя, действительно, их божественная искра горит слабо, она способна однажды стать пламенем. И для них должна осветиться темнота, пока они все не войдут навсегда в истинный день. Несчастные существа услышали и поверили, и успокоились. Естественный сон, которого они были лишены в течение многих утомительных месяцев и лет, мягко сошёл на них, и не просыпаясь, многие из них спокойно отошли в мир иной. Действительно, что ещё могло быть лучшим для них, если продолжение жизни стало непрерывным страданием: они были изнурены и обессилены, сгорблены так, что те, кто были высокими мужчинами, теперь напоминали измождённых детей, гниющих, как мёртвые, но всё ещё остающихся живыми.

Сириус и его сын, преодолев отвращение, пошли осмотреть тело мёртвого монстра, чтобы получить представление о том, что это было. Несомненно – человек, однако, принадлежавший расе, давно и благополучно угасшей, невообразимый анахронизм, увековеченный только некой страшной тайной массового убийства, поистине «вещь для трепета, но не для взора». Сириус, с трудом преодолев отвращение, расстегнул ожерелье из огромных камней, но даже прикосновение к этой синей плоти было само по себе отвратительным, потому что она была пробковидной, напоминающей полип: тошнотворный и нечеловеческий. Мицар, перепрыгнув через труп, предложил пойти, чтобы осмотреть пещеру, и, брезгливо содрогаясь, они пошли в тёмную глубь её. Это, действительно, потрясало: они обнаружили несколько обширных залов, простирающихся до середины большой скалы. Но трудно сказать, были эти залы естественными или искусственными. В одном из них возвышалась огромная пирамида из человеческих костей – останки тысяч жертв, о которых рассказал умирающий солдат. Везде сильно отдавало склепом, что казалось более или менее естественным.

Осмотрев всё, отряд вышел на свежий воздух, и здесь они были остановлены звуком трубы и нетерпеливым окриком. Они прокричали в ответ и пошли навстречу королю, прибывшему в сопровождении людей из его собственной специальной охраны. Он, действительно, очень обрадовался, когда увидел свою дочь живой и здоровой, и был просто потрясён удивительной историей, которую ему рассказали, отвечая на его вопросы. Каким бы невероятным это ни казалось, но неоспоримые свидетельства лежали перед ними – труп лемурийской великанши и трупы мужчин, умерших от её вампиризма. Потрясённый этим ужасом, происходившим так близко от его столицы, о котором властям ничего не было известно, он, действительно, как и подобает королю, издал строгие и решительные указы. Нужно было сделать поясняющую надпись, и затем труп монстра следовало пронести по каждой улице города, чтобы все негры смогли понять, что теперь их ужасное божество обезврежено, и что её кровавый культ остался в прошлом. Доктрину Света следовало разъяснять им на их собственном языке более полно, ясно и широко, чем когда-либо, так, чтобы никто никогда не смог бы снова подпасть под влияние какого-либо странного и отвратительного суеверия. Необходимо было безотлагательно устроить лагерь для оказания помощи всё ещё умирающим жертвам. Вход в пещеры отныне должен был находиться под контролем администрации короля. Этот вход следовало запечатать и скрыть глубоко под огромной грудой камней так, чтобы никто никогда не попал туда снова. Было приказано засыпать и осушить болото и сделать широкую дорогу через лес. И кроме того, высокий чёрный пик, который возвышался над скалами, нужно было покрасить в белый цвет, чтобы он имел вид короны из снега, что для всех должно было означать, что господство Тьмы закончилось, и что Свет одержал победу. Все эти указы были должным образом выполнены, и пик, ранее бывший символом ужаса и страха, стал постоянным напоминанием о неизбежной победе Света, который светит каждому человеку, пришедшему в этот мир.

Наш утомлённый отряд возвратился домой, и первый вопрос был о здоровье Электры. Они нашли её бледной и слабой, но всё же в полном сознании. Сёстры заметили, как всё изменилось в одно мгновение: её чувства восстановились, и она освободилась от странного притеснения, которое так страшно давило на неё. Никто не сомневался, что это облегчение наступило сразу после смерти лемурийской ведьмы, чары которой были сотканы вокруг Электры. Шок от этого беспрецедентного происшествия был для всех, кто пережил его, настолько большим, что потребовалось несколько недель, чтобы полностью восстановиться. Участие Электры в этом происшествии никогда не разглашалось, но было доверено лишь Короне [Юлий Цезарь], её будущему мужу.

Несколько дней спустя Сириус, Алкиона, Мицар и Электра пришли все вместе к мудрой матери Меркури и разговаривали с нею об этих странных событиях долго и искренне. Мицар спросил её:

– Бабушка, как объяснить, что я, доверяя Свету, которому мы поклоняемся, не мог сопротивляться чарам той ужасной женщины, даже мой отец был бессилен перед нею, в то время как на мою мать они не подействовали, и она оказалась в состоянии убить её?

И Меркури ответила:

– Мицар, сила воли монстра была намного больше, чем твоя, даже больше, чем у твоего отца, но не больше, чем сила Света, хотя и больше, чем его проявление в тебе, по определённой причине, о которой я расскажу. Страшная тайна силы этого существа имеет свой корень в тайне пола, поэтому и могла использоваться лучше всего против любого человека противоположного пола. Вспомни, как много лет назад Скорпион, тогда ещё мальчик, подавил волю девочки Алкионы своими средствами, но был сразу же повержен мальчиком Сириусом, на которого не сумел никак повлиять. Опять же, Скорпион легко влиял на Электру, но ничего не мог сделать против тебя, даже когда ты вошёл в его дом и открыто угрожал ему. Но, когда оператором была женщина – ты столкнулся лицом к лицу с нею – ты был сломлен, и так же было с твоим отцом, в то время как против Алкионы её усилия были бесплодны, потому что та была тоже женщиной. Поскольку твоя мама оказалась одетой, как мужчина, колдунья была, вероятно, введена в заблуждение, а магнетизм, который она изливала, был нацелен на мужчин, и таким образом, твоя мама оказалась незатронутой. По-настоящему, и ты не был бы затронут, если бы Свет, проходящий через тебя оказался совершенно чистым. Однако, так как ты ещё не достиг совершенства, потому что ты – всё ещё человек, в тебе было то, на чём могли играть её ужасные силы. С силой абсолютной чистоты даже самая слабая воля может превратить в ничто всё, что может запачкать и что может завладеть ею, в то время как для других даже микроб зла уже опасен. И хотя та ведьма смогла нейтрализовать твою волю, втащить тебя в свою проклятую пещеру и держать там как заключённого, она не смогла властвовать над твоею душой и склонить тебя к своему злу окончательно, как она делала с теми, кто уступал ей добровольно. Она, возможно, смогла бы взять твою жизнь, но была не в силах сделать тебя своим рабом. Итак, всегда есть пределы власти зла, и только то может прийти к человеку, что он сам заслужил.