Канон

— Дава-а-ай, — выдавил я, пытаясь удержать равновесие на подгибающихся ногах.

Она наверху бесполезно трепыхалась некоторое время, а потом на меня что-то свалилось. По моим ощущениям, гора камней. Или мешок костей, что в этой ситуации было одно и то же. Я сам повалился на землю, а сверху на меня упала скулящая от боли Астория. Мерлин, до чего же она костлявая! Она отдышалась первой и набросилась на меня со этими их противными девчоночьими поцелуйчиками — всё лицо обслюнявила! Морщась, я принялся спихивать её в сторону.

— Всё, всё, хватит! — пыхтел я.

— Алекс спас меня! — цеплялась она. — Спасибо, спасибо!

Наконец, мне удалось от неё избавиться, и я сел. Она тоже села и сразу с шипением принялась тереть опухшую лодыжку. “Ну, значит перелома нет,” — подумал я-наблюдатель. Иначе она даже дотронуться бы не могла. Да и вообще каталась бы по земле от боли. Она виновато на меня посмотрела.

— А я идти не смогу, — пожаловалась Астория.

И в этот момент шестнадцатилетнего меня пробило — да она же не плачет! По моим представлениям, восьмилетняя девчонка в результате такого приключения, да ещё и с больной ногой должна была просто залить слезами всё вокруг. Астория же морщится, но — не плачет! Биоробот какой-то восьмилетний!

— Ладно, донесу тебя, — важно пробурчал я. — Но чур больше со своими слюнями ко мне не лезть. Договорились?

Она кивнула в ответ.

— Я увидела в траве змею, — вдруг сказала она. — И как-то сразу оказалась на дереве. Даже глазом не успела моргнуть… А потом стала пытаться слезть…

“Понятно теперь, как она туда забралась, — подумал я-наблюдатель. — Стихийная магия, не иначе!”

— Пусть только попробует показаться, — напыщенно проворчал я. — Я её раздавлю и голову оторву!

С грехом пополам я взвалил Асторию на спину и двинулся в сторону кустов. Не успел я пройти и десяти шагов, как икру чуть ниже середины голени пронзило ужасающей болью — словно в неё воткнули раскалённый гвоздь. Заорав, я повалился на землю — к счастью, ничком, и не придавил собой свою ношу.

— А-а-а! — завопила она. — Алекс, змея! Бежим скорее! Алекс!

Ползучая тварь уже едва виднелась в траве. От боли я совсем потерял разум, вскочил и бросился вслед. Скрыться ей не удалось — я в два прыжка на одной ноге достиг змею, прыгнул сверху и продолжал топтаться, перемежая крики ярости стонами боли, когда она уже давно превратилась в кучу грязных ошмётков.

— Алекс! — крикнула Астория.

Я остановился. В глазах у меня постепенно темнело, но силы ещё были. На ногу, которая в том месте, где виднелись две крохотные дырочки, уже начала вспухать, я всё-таки мог ступить. Я снова подставил спину Астории.

— Брось меня здесь! — попросила она. — Беги за Дафной!

— Не бойся, мелкая, — потрепал я её по белокурым кудряшкам, хотя мне ужасно хотелось разреветься самому. Но если какая-то мелочь пузатая не плачет, то я же — мужик! — Залезай давай! Что мне эти змеиные укусы! Ха!

Она послушалась, и я вместе с ней как можно быстрее поковылял в ту сторону, где по моим прикидкам остались Панси с Дафной. Дом всё равно был в той же стороне. Не знаю, сколько я смог так пройти. В какой-то момент воспоминания оказались словно пропущены через сито, и каких-то больших кусков не хватало.

…Перед глазами земля, и я могу разглядеть ползущего по травинке муравья, а в уши бьёт истошный вопль:

— На помощь! Дафна! Панси! На помощь!

И капающие сверху слёзы. Очень хочется надеть кастрюлю на голову вопящей малявке… Стоящая на коленях рядом со мной непривычно серьёзная Дафна, которая, внимательно глядя мне в лицо, зубами зачем-то отрывает кусок подола юбки… Что-то кричащая в истерике Панси… Снова Дафна, молча накладывающая мне на ногу чуть ниже колена сделанный из куска платья жгут… Вот Дафна вскакивает и куда-то убегает… “За родителями,” — отмечаю про себя я-наблюдатель. Панси встает на колени, поднимает мою ногу и с сосредоточенным видом присасывается к ранке губами.

— Нет, дура! — шепчу я. Это же не игра…

Вокруг топчется сразу несколько пар ног. Взрослых ног. Моя голова покоится на чьих-то коленях. Рядом лежит Панси, губы и лицо которой вокруг губ приобрели нездоровый синий оттенок. Поймав мой взгляд, она с трудом изображает на лице гримасу, лишь отдалённо напоминающую улыбку, через силу дотягивается до моих пальцев и сжимает их. Глаза её закрываются, и безжизненная рука отпускает мою ладонь.

— Мама! — в панике пытаюсь прошептать я.

Стоящая на коленях рядом с Панси Богиня подмигивает мне и вливает той что-то в рот. Перед тем, как у меня в глазах окончательно темнеет, щёку обжигает упавшая горячая капля, и я встречаюсь взглядом со склонившейся надо мной Дафной…

Я выдернул воспоминание из Омута и поднёс его к виску. Пожалуй, на сегодня хватит — мне и так есть, над чем поразмыслить. На самом деле, я уже чувствовал, как откуда-то изнутри начинает всплывать новое для меня ощущение. То, что я раньше понимал только умом — мои отношения с Гринграссами, со всеми без исключения, с Панси и с отцом — теперь заполнялось реальными воспоминаниями, которые делали это всё настоящим и действительно моим. Теперь нужно поспать… Убрав в рюкзак Омут и банку со ртутными червями, я забрался под простыню и заснул крепким сном.

Беллатрикс уже орала полчаса, не меньше. С каждой минутой моё восхищение лужёной глоткой этой, в общем-то, хрупкой женщины росло и крепло — ввысь и вширь. Кроме того, переполняла гордость оттого, с какими всё-таки титанами довелось мне встретиться. Что ни волшебник — то кладезь совсем неожиданных и неочевидных способностей, пусть даже и не всегда магических. Ещё немного — и я окончательно оглохну.

— Бедный Рудольфус! — крикнул я.

Всё равно, что пытаться заглушить бурю. Белла зашла на очередной круг, по-новой раскрывая мне мои собственные способности к битью баклуш и даже в чем-то околачиванию груш с дубов. И прочим столь же полезным занятиям, которые, собственно, так и останутся навек той глухой стеной, которая отделяет бездельников вроде меня от настоящих тружеников разума. Потом, видать, её догнало, и она замерла с открытым ртом. Неестественная, нереальная тишина больно ударила в уши. Губы её шевельнулись.

— Что? — крикнул я.

— Что ты там вякнул про Рудольфуса? — проорала она в ответ.

— И нечего так кричать, я не глухой! — снова крикнул я.

— Ты тупой, а не глухой! — проорала она. — Я сейчас ещё будешь и мёртвый! Что ты там сказал про Рудольфуса?

Потом хлопнула себя по лбу, навела на меня палочку и что-то сказала нормальным голосом. Я, естественно, ничего не услышал, но давящее ощущение в ушах тем не менее исчезло.

— Так лучше? — спросила она.

— Да, — откликнулся я, благодаря Мерлина за то, что в состоянии опять слышать человеческую речь. — Я сказал: “Бедный Рудольфус!” — повторил я.

— Это почему ещё? — нахмурилась Беллатрикс, упирая руки в боки и подходя ко мне вплотную. Учитывая нынешнюю разницу в росте, выглядело это довольно смешно, поскольку ей пришлось встать на цыпочки и задрать голову. Я не выдержал и рассмеялся.

— Алекс, не беси меня! — предупредила она. — С меня хватает и выходок твоего оригинала! Что ты там сказал про моего мужа?

— Я думаю, что бедняга у Волдеморта первый на раздаче Круциатусов, — беспечно заявил я.

— Откуда?.. — снова нахмурилась она.

— Сдаётся мне, что он каждый раз, как Тёмный Лорд что-то ему приказывает, обязательно переспрашивает, — пояснил я.

— Но откуда?! — ещё сильнее удивилась она, а потом распахнула глаза и открыла рот.

— Дошло, что ли? — удивился я.

Нет, ну вправду, она ещё и титан мысли! Белла расстроенно всплеснула руками и уселась на ближайший камень.

— А я всё думала, — грустно проговорила она, — что это он издевается над Тёмным Лордом? Знаешь, я даже в нём мазохиста заподозрила…

— Вот в этом ты права, но только не совсем в том смысле, — согласился я, усаживаясь рядом.

— Ха. Ха, — вяло произнесла она. — Очень смешно. Впрочем, ничего другого от тебя я и не ожидала.

— Если хорошенько подумаешь, то поймёшь, что я прав, — заметил я. — Только жаждущий непрерывных страданий женился бы на тебе.

— Если ты хорошенько подумаешь, то поймёшь, что с этой точки зрения любой мужчина — мазохист, — покачала она головой. — По крайней мере, любой, кто решает жениться. Всё равно, на ком.

— Я слышал, что есть такие, что собираются по двое и обходятся без женщин, — подмигнул я.

Беллатрикс вздрогнула.

— Даже не смей упоминать подобную мерзость всуе, — рявкнула она. — Теперь обратно к твоей эскападе…

— Белла, мне просто нужно немного отдохнуть, — взмолился я. — Иначе я просто сойду с ума. Я знаю, что я сам добровольно взвалил на себя это всё…

— Особенно своих девиц, — ядовито заметила она.

— Вот девицы на меня сами… взвалились, — помотал я головой. — Но ты же понимаешь, что осознание этого факта не добавляет мне энергии. В общем, я взял отпуск.

— Да с разбегу, — прищурилась она. — Три отпуска! В общем, так… Оригинал там себе взбрыкнул и отправился на каникулы — ну и чёрт с ним! А знаешь, что это означает?

— Н-нет, — неуверенно произнёс я, наморщив лоб.

— Это означает минус два часа здорового сна тебе, — радостно объявила она, нахмурилась и добавила: — И мне почему-то тоже… Не понимаю, меня-то за что? — она задумалась: — То есть, получается, что я лишилась сна из-за твоих проблем с твоими же девицами?

— Я надеюсь, что это не очень надолго выбьет тебя из колеи, — пожал я плечами. — Ну что, значит, начнём тренировку?

— Значит, начнём, — решительно кивнула Беллатрикс.